– У вас нет никаких прав, мисс Померой. Вы, безусловно, уже стали относиться к пещерам как к вашей собственности, но осмелюсь напомнить вам, что волею судьбы моя семья владеет каждым дюймом земли, которая в настоящий момент находится у вас над головой, – рявкнул Гидеон. – Если я замечу вас вблизи пещер, буду рассматривать это как нарушение права владения.

Ее глаза пылали гневом, она пыталась понять, шутит он или говорит серьезно.

– Неужели? И что же вы сделаете, сэр? Бросите меня в темницу или сошлете на каторгу? Вы просто смешны.

– Скорее всего я найду иной способ наказать вас, мисс Померой. Я ведь Сент-Джастин, или забыли? Чудовище из Блэкторн-Холла. – Глаза его сверкали расплавленным золотом. Шрам усиливал впечатление смертельной угрозы.

– Немедленно прекратите запугивать меня, – потребовала Гарриет, хотя и несколько ослабевшим голосом.

Он придвинулся еще ближе.

– Местные жители полагают, что у меня напрочь отсутствует понятие чести, когда дело касается женщин. Спросите любого – и вам подтвердят, что, когда речь заходит о невинных молодых леди, я – сам дьявол во плоти.

– Вздор! – Пальцы Гарриет, державшие фонарь, дрожали, но она твердо стояла на своем. – По-видимому, вы нарочно пытаетесь запугать меня, сэр.

– Вы чертовски проницательны. – Он притянул ее за шею. Гарриет почувствовала грубую кожу его перчатки.

Она разгадала его намерения, но бежать было уже поздно. Огненные, львиные глаза Гидеона полыхали под темными сводами ресниц. Его губы впились в ее губы во всепоглощающем поцелуе.

Мгновение, показавшееся ей целой вечностью, Гарриет не двигалась. Она была не в силах ни пошевелиться, ни подумать о чем-то. Ничто из пережитого ею за двадцать четыре с половиной года не могло сравниться с этим поцелуем.

Гидеон тяжело застонал, стон отозвался глубоко в его груди. Его огромная рука с удивительной нежностью погладила ее шею, большой палец очертил плавные линии подбородка. Гидеон все теснее прижимал ее к своему горячему телу. Тяжелое пальто накрыло ее ноги.

Казалось, еще немного – и она задохнется. Едва она оправилась от первого потрясения, как нарастающее восхищение неудержимой лавиной захватило ее.

Она даже не заметила, как Гидеон взял фонарь из ее мягких, податливых пальцев.

Гарриет бессознательно протянула руки к его плечам и сжала пальцами плотную ткань его пальто. Она сама не понимала, пытается ли его оттолкнуть или, наоборот, приблизить. Да и не хотела понимать.

– Черт возьми! – Голос Гидеона внезапно стал низким, в нем появилось нечто новое, незнакомое, но что именно, Гарриет сказать не могла. – Если бы вы хоть что-нибудь понимали, вы бы со всех ног бросились прочь.

– Боюсь, что мне и шажка не сделать, – с удивлением прошептала Гарриет. Она посмотрела сквозь ресницы вверх, на Гидеона, и ласково дотронулась до его шрама.

Почувствовав ее нежные пальцы на своей щеке, Гидеон вздрогнул и, прищурившись, проговорил:

– Вот и прекрасно. Признаться, у меня пропало желание дать вам шанс на спасение, моя дорогая.

Он наклонился к ней, его губы с восхитительной нежностью легли на ее губы, пытаясь раскрыть их, и Гарриет задрожала, почувствовав, что он стремится проникнуть внутрь. Ошеломленная, она подчинилась его желанию.

Когда его язык с потрясающей интимностью проник в тепло ее рта, она застонала и ослабела в его руках. Никогда еще мужчина не целовал ее столь интимно.

– Ты такая хрупкая, – произнес он наконец, не отрываясь от ее губ. – И такая мягкая. Но в тебе чувствуется сила.

Гидеон обвил рукой ее стан.

Тело ее охватила дрожь. Не выпуская Гарриет из крепких рук, он приподнял ее к своей груди, ноги ее оказались высоко над каменным полом. В поисках надежной опоры она прижалась к его широким плечам.

– Поцелуй меня, – повелел он глубоким, томным голосом, от которого по спине ее пробежал приятный холодок.

Без раздумий она обхватила руками его шею и стыдливо прикоснулась губами к его губам. «Так вот что значит быть соблазненной, – озарило ее. – Может быть, именно из-за этой опьяняющей смеси чувства и желания бедняжка Дидре Раштон и отдалась Гидеону тогда, много лет назад. В таком случае я понимаю безрассудство молодой женщины».

– Ах, моя сладкая мисс Померой! – пробормотал Гидеон. – Неужели вы находите мои черты не более отталкивающими, чем у ваших драгоценных ископаемых черепов?

– В ваших чертах нет ничего отталкивающего, милорд, и, не сомневаюсь, вы знаете это не хуже меня. – Гарриет облизала пересохшие губы. Она была ошеломлена переполнявшими ее чувствами. Девушка ласково дотронулась до его щеки и робко улыбнулась: – Вы великолепны… Вы сильный, мужественный, красивый…

Гидеон замер от неожиданности. Глаза его сверкали. Но потом его лицо снова стало суровым. Он осторожно поставил ее на пол.

– Допустим… Итак, мисс Гарриет Померой? – В его словах был явный вызов.

– Что «итак», милорд? – задохнувшись, пролепетала Гарриет. У нее действительно не было опыта в делах подобного рода, но ее глубинные женские инстинкты подсказывали ей, что поцелуй произвел на Гидеона не менее сильное впечатление. Она пыталась сообразить, отчего Гидеон вдруг стал таким холодным и опасным.

– Вы должны принять решение. Итак, вы можете либо, сбросив платье, улечься на каменный пол пещеры, и тогда мы успешно завершим начатое, либо вы поспешите в сторону безопасного берега. Советую решать побыстрее, поскольку в данный момент я затруднился бы сказать, как я с вами поступлю. Должен признать, вы мне кажетесь весьма аппетитной закусочкой.

Гарриет показалось, что он вылил ей на голову ведро ледяной морской воды. Она изумленно воззрилась на Гидеона. Перед лицом несомненной угрозы ее чувственная эйфория рассеялась. Он не шутил. Он действительно предупреждал ее: если сию же секунду она не уберется из пещеры, он прямо здесь, на полу, овладеет ею.

С запоздалым испугом она поняла, что сама во всем виновата. Она с жаром откликнулась на его поцелуй. Можно не сомневаться, какого он теперь о ней мнения.

Лицо Гарриет запылало от оскорбления и отнюдь не беспричинного женского страха. Она подхватила фонарь и со всех ног бросилась по проходу к безопасному берегу.

Гидеон следовал за ней, но Гарриет ни разу не оглянулась. Она так боялась увидеть в его золотых глазах саркастическую усмешку Чудовища.

Крейн весь вспотел. В камине библиотеки горел небольшой огонь, спасавший от холода дождливого дня, но Гидеон знал, что не это заставляло управляющего то и дело вытирать пот со лба.

Гидеон небрежно перевернул страничку лежавшего на столе гроссбуха. В том, что его систематически обманывали, не оставалось ни малейших сомнений. И винить в этом он должен только себя, и никого другого. Он совсем забросил имения Хардкаслов в Аппер-Биддлтоне и, нетрудно было предвидеть, когда-нибудь расплатится за это.

Гидеон пробежал глазами по еще одной длинной колонке цифр. Как выяснилось, Крейн, которого он нанял год назад управляющим имением, поднял ренту на большинство коттеджей, однако не потрудился передать возросшую прибыль хозяину. Управляющий скорее всего прикарманил разницу.

Ни для кого, кроме Гидеона, это не являлось секретом. Многие из крупных землевладельцев, наслаждаясь веселой лондонской жизнью, полностью предоставляли вести дела своим управляющим, и, до тех пор пока поток денег из имений не иссякал, мало кто утруждал себя скрупулезным изучением гроссбуха. Знание точных размеров собственного состояния считалось немодным.

Но ни мода, ни городская жизнь не прельщали Гидеона. Собственно говоря, в последние годы его интересовали только семейные владения, и он, занимаясь делами, часто бывал в них.

Только не в Аппер-Биддлтоне.

На имения Хардкаслов в Аппер-Биддлтоне Гидеон намеренно не обращал внимания. Трудно было лично заниматься делами родового поместья, которое он возненавидел. Именно здесь все пошло наперекосяк шесть лет назад.