Ник сделал новое открытие: оказалось, он не в силах слушать, когда распекают его жену, — пусть даже ею недовольна родная мать. Но ради Лотти он удержал язык за зубами. Сцепив пальцы за спиной, он принялся изучать стертый узор древнего ковра.

— Я раскаиваюсь в том, что причинила вам столько боли и тревог, мама, — уверяла Лотти. — И сожалею о двух годах разлуки.

Наконец миссис Ховард проявила какое-то подобие эмоций: ее голос задрожал от гнева.

— В этом виноваты не мы, а ты!

— Да, конечно, — покорно согласилась ее дочь. — Мне стыдно просить у тебя прощения, но…

— Что было, того не воротишь, — перебил Ник, не в силах слышать дрожащий голос Лотти. Будь он проклят, если станет спокойно смотреть, как ее унижает родная мать! Хозяйским жестом он обнял Лотти за талию, затянутую в корсет, и впился холодным взглядом в миссис Ховард. — Разговорами о прошлом ничего не добьешься. Пора поговорить о будущем.

— Наше будущее вас не касается, мистер Джентри. — Голубые глаза миссис Ховард вспыхнули презрением. — В случившемся вы виноваты не меньше, чем моя дочь. Я ни за что не впустила бы вас в дом, если бы знала, что вы сами охотитесь за ней.

— Отнюдь, — возразил Ник, поглаживая талию Лотти и вспоминая, насколько она нежна. — Я понятия не имел, что хочу жениться на Лотти, пока не встретил ее. Но потом мне стало ясно, что ей лучше быть замужем за мной, чем за Раднором.

— Ошибаетесь, — фыркнула миссис Ховард. — Вы просто жалкий выскочка! Да как вы вообще посмели сравнивать себя с пэром?!

Почувствовав, как напряглась Лотти, Ник украдкой прижал ее к себе, приказывая промолчать. Нет уж, он не станет упоминать о своем титуле только для того, чтобы встать на одну доску с Раднором.

— Лорд Раднор — невероятно богатый и знатный человек, — продолжала миссис Ховард. — Он блестяще образован и благороден. И если бы не эгоизм моей дочери и не ваше вмешательство, Шарлотта уже была бы его женой.

— Вы кое-что упустили, — возразил Ник. — Например, то, что Раднор на тридцать лет старше Лотти и что он выжил из ума.

— Не правда! — На щеках миссис Ховард вспыхнули два ярких пятна.

Ради Лотти Ник сдержал внезапную вспышку ярости. Жена представилась ему робким, беззащитным ребенком, запертым вдвоем с похотливым стариком — с разрешения этой бессердечной женщины. Он мысленно поклялся больше никогда не оставлять Лотти одну и смерил миссис Ховард презрительным взглядом.

— И вы не находите ничего странного в маниакальной страсти Раднора к восьмилетней девочке? — осведомился он.

— Аристократам позволено иметь маленькие прихоти, мистер Джентри. Эксцентричность у них в крови. Но вам, конечно, этого не понять.

— Куда уж мне! — съязвил Ник. — А поведение лорда Раднора трудно назвать разумным. Из-за его, как вы выразились, «прихотей» он растерял почти всех друзей и знакомых. Он не бывает в свете, почти все время торчит дома, прячась от солнечного света. Все его помыслы лишь об одном: превратить беззащитную девочку в идеальную женщину, которая не посмеет без его позволения и шагу ступить. Прежде чем винить Лотти за побег, ответьте-ка честно и откровенно на вопрос: вы сами согласились бы стать женой такого человека?

От необходимости отвечать миссис Ховард избавило внезапное появление младшей сестры Лотти — Элли, хорошенькой шестнадцатилетней девушки со свежими полными щечками, густыми ресницами и голубыми глазами. Ее волосы были темнее, чем у Лотти, — не белокурые, а светло-русые, формы — значительно пышнее. Остановившись в дверях, Элли ахнула и с радостным криком бросилась обнимать блудную сестру.

— Лотти! — Сестры слились в объятиях. — Лотти, ты вернулась! Ох, как я скучала по тебе… каждый день думала о тебе, боялась…

— Элли, а я скучала по тебе еще сильнее, — всхлипнула Лотти. — Я не смела писать тебе, а мне так хотелось! Целую комнату можно оклеить письмами, которые я тебе писала, а потом рвала…

— Элли, ступай к себе, — перебила ее мать.

Но девушка не услышала ее — или услышала, но предпочла пренебречь приказом.

— Какая ты красивая! — восторженно воскликнула Элли. — Я так и думала! Я знала… — Она вдруг заметила стоящего рядом Ника. — Это и есть твой муж? — с жадным любопытством прошептала она, и Ник усмехнулся.

На лице Лотти появилось странное выражение. Ник пытался понять, готова ли она представить его как мужа. Лотти не стыдилась его, но и особого энтузиазма не проявляла.

— Мистер Джентри, кажется, вы знакомы с моей сестрой, — наконец произнесла Лотти.

— Мисс Элли, — Ник поклонился, — рад снова видеть вас. Девушка вспыхнула, присела и снова повернулась к Лотти.

— Вы будете жить в Лондоне? — принялась расспрашивать она. — А можно мне как-нибудь приехать к вам? Я так мечтаю…

— Элли! — многозначительно повторила миссис Ховард. — Ступай к себе сейчас же. Довольно глупостей.

— Да, мама. — Девушка еще раз обняла Лотти, что-то прошептала ей на ухо — видимо, вопрос, на который Лотти ответила успокаивающим шепотом и кивком. Догадавшись, что это еще одна просьба о приглашении в гости, Ник подавил улыбку. Похоже, Лотти не единственное своевольное дитя в семействе Ховард.

Робко взглянув на Ника, Элли тяжело вздохнула и покинула гостиную.

Ободренная радушным приемом сестры, Лотти обратила на мать умоляющий взгляд:

— Мама, мне надо так много сказать тебе…

— Боюсь, продолжать этот разговор бессмысленно, — с достоинством прервала ее мать. — Ты сделала свой выбор, мы с отцом — тоже. Наш договор с лордом Раднором заключен слишком давно, чтобы нарушать его. Мы выполним свои обязательства перед ним, Шарлотта, даже без твоей помощи.

Лотти растерянно уставилась на нее:

— Но каким образом, мама?

— Это уже не твоя забота.

— Но я не понимаю… — начала Лотти, и Ник счел своим долгом вмешаться, буравя взглядом миссис Ховард. Он научился вести переговоры с матерыми преступниками и утомленными судьями, с виновными, невинными и хитрецами. И он не собирался тушеваться перед собственной тещей.

— Миссис Ховард, насколько я понимаю, вы желали дочери другого мужа. — Он обаятельно улыбнулся, помня, что его улыбка покорила немало женщин. — Бог свидетель, меня есть в чем упрекнуть. Но дело в том, что я готов стать более щедрым благодетелем, нежели Раднор. — Он многозначительно обвел взглядом убогую комнату. — Вы могли бы заново отделать дом и обставить его по своему вкусу. Я согласен платить за обучение детей и вывозить Элли в свет, отправить вас путешествовать или на лето к морю. Назовите любое свое желание — и я его исполню.

На лице женщины отразилось недоверие.

— Но почему?

— Чтобы порадовать жену, — без запинки ответил Ник. Лотти уставилась на него изумленными глазами. Ник небрежно поправил ее воротничок, думая, что все равно не рассчитается с ней за все, что она ему подарила.

Увы, этот интимный жест только ожесточил миссис Ховард.

— От вас нам ничего не нужно, мистер Джентри.

— Насколько я понимаю, вы в долгу перед Раднором, — настаивал Ник, уже не стесняясь в выражениях. — Я все улажу. Я уже предложил ему вернуть деньги, потраченные на образование Лотти, и готов взять на себя другие финансовые обязательства.

— Вы не в состоянии выполнить эти обещания, — отрезала миссис Ховард. — И даже если бы могли, я все равно скажу вам «нет». Прошу вас покинуть мой дом, мистер Джентри: продолжать этот разговор я решительно отказываюсь.

Ник испытующе вгляделся в ее глаза, надеясь заметить отчаяние — а может, чувство неловкости или вины. Чутье подсказывало ему: миссис Ховард что-то скрывает.

— Мы навестим вас снова, — пообещал он, — когда дома будет мистер Ховард.

— От него вы услышите то же, что и от меня. Ник пропустил эти слова мимо ушей.

— Всего хорошего, миссис Ховард. Надеюсь, мы и в следующий раз застанем вас в добром здравии.

Лотти вцепилась в рукав пальто мужа, стараясь овладеть собой.

— До свидания, мама, — хрипло пробормотала она и вышла.