– С другой стороны, возможно, год иллюзий лучше, чем полное отсутствие любви всю жизнь.

Жак рассмеялся:

– Таковы понятия американцев. Любовь до свадьбы – это только мода, Макс, временное явление. Предупреждаю: не пытайся убедить старого закостенелого креола в обратном, или тебе несдобровать.

Макс медленно поклонился ему:

– Благодарю за предупреждение. Пойду повидаю его.

– Проводить тебя?

– Я знаю дорогу.

Дом Клеманов отличался простотой и элегантностью. Красные сосновые полы были натерты до блеска, комнаты отделаны мореным дубом и украшены превосходными персидскими коврами. Поднимаясь вверх по лестнице, Макс легко скользил пальцами по перилам, вспоминая, как они с Жаком мальчишками скатывались по ним вниз.

Жак – один из немногих креольцев, которых Макс знал с отрочества и с кем продолжал дружить. Он надежен, разумен, не слишком циничен и не склонен к идеализированию. Макс восхищался им до сих пор.

Он остановился на середине лестницы, почувствовав на себе чей-то взгляд. Оглянувшись, он увидел, что одна из дверей слегка приоткрыта. Сквозь щель на него смотрела Генриетта глазами, полными мольбы. Она молчала, вероятно, какая-нибудь бдительная тетушка находится рядом, отчего девушка не осмеливается заговорить с ним. Он слегка поклонился ей. Пренебрегая осторожностью, Генриетта открыла дверь пошире. И тут же из глубины комнаты послышались увещевания в адрес своенравной девушки. Дверь тотчас закрылась.

Макс печально усмехнулся, сообразив, что является последней надеждой влюбленных. Он направился в столовую, пока еще не зная, что скажет Клеману.

Дирон Клеман, седовласый старик, вызывающе посмотрел на него, когда тот вошел в комнату. Когда он заговорил, нижняя челюсть его отвисла. Серовато-стальные глаза сверлили Макса. Старик жестом указал ему на стул.

– Садись, мальчик.

С тех пор как умер отец Макса, его никто так не называл. Начало разговора ему понравилось, хотя Макс понимал, что убедить Дирона в чем-нибудь будет очень трудно, даже невозможно.

– Давненько мы не беседовали, – заметил старик.

– Со дня моей свадьбы, – почтительно напомнил Макс.

– Нет. Тогда мы обменялись всего несколькими словами… на этом нелепом приеме. Ты все время глаз не сводил со своей великолепной маленькой женушки.

Макс едва удержался от улыбки, вспомнив не очень удавшийся вечер, на котором не мог оторвать взгляда от Лизетты, страстно желая ее, как изголодавшийся вожделеет пищу, зная, что скоро получит ее.

– Сожалею об этом, сэр, – вежливо сказал Макс.

– В самом деле? – хмыкнул Дирон. – Полагаю, ты должен сожалеть сейчас, когда стремишься добиться моего расположения. А что скажешь о своей женитьбе? Ты не испытываешь сожалений по этому поводу?

– Нет, – без колебаний ответил Макс.

– А теперь ты пришел поговорить о своем брате, да?

– На самом деле о себе. Кажется, главным образом из-за меня Александр не устраивает вас.

– Не правда. Это он так сказал тебе?

– Александр считает, что, если бы в прошлом я не бросил тень на имя Волеранов, его намерения по отношению к вашей дочери были бы встречены благожелательно.

– А… Ты имеешь в виду случай с твоей первой женой.

Макс выдержал его пронизывающий взгляд и кивнул.

– Да, это плохо, – решительно заявил Дирон, – но причиной моего возражения против брака является характер твоего брата, а не ты. Пустой, безответственный парень. Он не устраивает меня по всем статьям.

– Александр не хуже других молодых людей его возраста. Он сможет заботиться о своей жене.

– Каким образом? Держу пари, он уже промотал большую часть своего наследства.

– Мой отец поручил мне контролировать финансы семьи. Александр получает хорошее ежемесячное жалованье, более чем достаточное, чтобы содержать семью на должном уровне.

Дирон молчал, глядя на Макса из-под густых седых бровей.

– Месье Клеман, – продолжил Макс, – вы знаете, что семья Волеранов благородна. Думаю, ваша дочь будет удовлетворена, став женой Александра. Если отбросить чувства, то их брак вполне приемлем и выгоден.

– Но мы не можем пренебрегать чувствами, не так ли? – резко бросил старик. – В данном случае именно они играют главную роль и не могут быть основой для прочного брака. Никогда! Скоропалительные признания, показуха и наигранность, битье себя в грудь – все, что называют любовью. Я не доверяю этому.

Наконец-то Макс понял, почему старик возражает. Его честь и репутация практичного человека могут пострадать, если он позволит дочери выйти замуж по любви. Это против правил их общества, и люди станут насмехаться над ним за такое решение. Скажут, что его железная воля ослабела, что он поддался влиянию американцев, которые наводнили территорию. Короче, брак по любви доставил бы Дирону много неприятностей.

– Согласен! – воскликнул Макс, лихорадочно соображая, как бы не испортить дело. – Вот почему я предпочитаю долгое ухаживание… под строгим надзором, естественно. Мы предоставим им шанс разочароваться в любви.

– Как это?

– Понадобится время, возможно, даже год. Вы ведь знаете, как непостоянны молодые люди.

Дирон нахмурился:

– Да, конечно.

– Затем, когда волна горячей страсти спадет и любовь перейдет в равнодушие, мы поженим их. Может быть, к тому времени уже Генриетта будет возражать против брака. Это явится хорошим уроком для них обоих. Через несколько лет Александр и Генриетта привыкнут друг к другу и между ними возникнут более крепкие чувства, похожие на любовь, как было у моих родителей… а также у вас и вашей жены.

– Хм. – Дирон погладил свой подбородок. Макс, затаив дыхание, ожидал ответа. – В этом что-то есть.

– Мне кажется разумным такое решение, – вкрадчиво сказал Макс. Похоже, старик был втайне доволен, что нашелся подходящий выход из положения. Генриетта получит мужа, которого желает, а Дирон сохранит свою честь.

– Хм. Пожалуй, мы так и сделаем.

– Хорошо. – Лицо Макса приняло деловое выражение. – А теперь поговорим о приданом…

– Мы обсудим его в более подходящее время, – раздраженно прервал Дирон. – Приданое… как это похоже на Волеранов.

– Притвориться, что не люблю ее! – воскликнул Алекс. – Не понимаю.

– Поверь мне, – уговаривал брата Макс, ухватив за талию проходившую мимо Лизетту и усадив ее к себе на колени. – Чем скорее ты и Генриетта убедите всех, что равнодушны друг к другу, тем скорее сможете пожениться.

– Только ты мог додуматься до такого, – мрачно сказал Алекс.

– Ты хочешь заполучить ее, – решительно заявил Макс, – а это единственный способ. Другого нет.

Лизетта прижалась к мужу, приглаживая его волосы.

– Ты поступил очень мудро, Макс.

– Не совсем, – скромно заметил он, радуясь похвале. Она понизила голос:

– Я и не знала, что у тебя такая романтическая натура. – Они обменялись понимающими улыбками.

Александр недовольно фыркнул и встал, чтобы уйти.

– Макс – романтическая натура, – пробормотал он. – Должно быть, это кошмарный сон.

В течение нескольких недель роман Александра и Генриетты протекал самым рискованным образом. Он проводил с ней бесконечные вечера в гостиной в присутствии всей семьи Клеманов. Когда же приглашал девушку на прогулку в карете, их сопровождали ее мать и тетя. Алекс ни разу не осмелился встретиться взглядом с Генриеттой ни в церкви, ни на балах, которые они посещали. Близость Генриетты и в то же время установленная между ними дистанция еще больше распаляли желание Александра. Для любого другого молодого человека такая ситуация могла бы показаться адом, но, как ни странно, Александр испытывал счастье.

Малейший знак со стороны Генриетты был для него замечательным: когда, например, девушка замедляла шаги, покидая его, или блеск ее глаз, если решалась взглянуть на него. К своему удивлению, Алекс обнаружил, что не желает никакой другой девушки. Он с негодованием отверг предложение Макса наведаться с Бернаром в один из часто посещаемых прежде притонов.