Юноша усмехнулся, достал из кармана носовой платок с монетами и бросил его на ближайший стул. Затем выскользнул за дверь, прежде чем отец успел сделать ему выговор.

Оставшись наедине с Волераном, Лизетта сбивчиво заговорила:

– Месье Волеран, я ужасно сожалею, что нарушила право вашей собственности, но так как я не нанесла вам ущерба, позвольте мне исчезнуть. Я никогда не побеспокою вас снова, потому что уверена, у вас есть более важные дела, чем возня со мной, и… – Лизетта запнулась и удивленно взвизгнула, почувствовав, что он поднимает сзади ее рубашку. Кожей она почувствовала влажный воздух. – Нет! – вскрикнула девушка в ужасе и попыталась освободиться от удерживающей ее руки. – Вы не смеете… не можете…

– Разумеется, могу, – сухо сказал Макс, засовывая край рубашки ей за воротник. – У вас нет причины опасаться меня, мадемуазель. Меня не интересуют ваши… – он сделал паузу и насмешливо добавил:

– женские прелести. И мне нет никакого дела до вашей девичьей скромности.

Если бы Лизетта не была так шокирована, она, возможно, и возразила бы, но девушка понимала, что захватившему ее человеку ничто не мешает делать все, что ему захочется.

– Я презираю вас, – сказала она слабым голосом и вздрогнула, когда он обнаружил конец тряпки, зажатый под мышкой правой руки. На мгновение его рука мучительно приблизилась к ее груди. – Вы не джентльмен, – пробормотала она, изгибаясь, когда он ослабил повязку. – Вы бессердечный, бесцеремонный… грубый, наглый, жестокий и бесчувственный…

Пока она излагала свое мнение о нем, Макс развязал повязку. Лизетта в панике прикрыла руками свою грудь, дрожа от унижения.

– Я так и думал, – услышала она голос Макса и почувствовала его взгляд на голой спине. Он словно обжигал ее нежную кожу. Лизетта покраснела. Ни один мужчина не видел прежде ее обнаженного тела. Она неуверенно попыталась отстраниться, но его рука обхватила ее за талию. – Перестань дергаться, – строго сказал он. – Я не собираюсь приставать к тебе, к тому же моя мать в любой момент может появиться здесь.

Застыв от унижения, Лизетта терпеливо переносила его обследование. Она знала, что на теле у нее много следов от укусов комаров через одежду. Места, которые она расчесала, сильно болели. Синяки недельной давности от побоев Гаспара покрывали все ее тело разноцветными пятнами. Что мог подумать об этом Волеран? Почему он ничего не говорит?

В затянувшемся молчании Лизетта слегка покачивалась в стальном кольце его рук и, что удивительно, была едва ли не благодарна за их поддержку. Внезапно она так ослабла, что с трудом стояла на ногах и изо всех сил старалась держать глаза открытыми. В конце концов подбородок ее опустился и глаза закрылись. Чувствуя свою беспомощность, она ждала, что будет дальше. Все происходило помимо ее воли. Странно, но она не испытывала неприятных ощущений от его твердых, сильных рук. Может быть, это был сон… Ну конечно, сон: легкое прикосновение кончиков его пальцев к ее спине, их движение от синяка к синяку, которое, казалось, обжигало кожу. Соски ее груди набухли и стали до боли твердыми. Ей хотелось уклониться от этой властной, но дающей утешение руки.

Макс медленно опустил конец задранной рубашки и прикрыл хрупкое тело девушки. Затем повернул ее лицом к себе, держа руки на ее плечах. Выражение его лица было бесстрастным, почти нечеловеческим, неподвижным, подобно граниту.

– Кто это сделал?

Она поняла, что он спрашивает о синяках. И как прежде, непреодолимая сила заставила ее говорить:

– Мой отчим.

– Кто он?

– Гаспар… Гаспар Медар.

– А… Значит, месье Медар имеет склонность к подобным делам?

И хотя его тон был небрежным, почти безразличным, Лизетта почувствовала, что ее ответ имел для него важное значение.

– Мы приехали из Натчеза… для бракосочетания. Я отказалась выйти замуж за человека, которого отчим выбрал для меня, и он очень разозлился.

Брови Макса слегка приподнялись. Пока креольская девушка не вышла замуж, отец или отчим считался ее полновластным хозяином, каким затем становился муж. Не повиноваться воле родителей, особенно в деле бракосочетания, для этих мест немыслимо.

– При таких обстоятельствах большинство людей не стало бы осуждать хозяина за то, что он наказал свою непокорную дочь, – сказал Макс.

– А… а вы?

– Я не уважаю человека, который бьет женщин. Независимо от обстоятельств.

– Это… – Слова застряли у нее в горле. – Это большое счастье для вашей жены, месье.

То ли ей показалось, то ли на самом деле в его глазах внезапно промелькнула веселая искорка.

– У меня нет жены, малышка.

– О… – Лизетта отвернулась, и щеки ее порозовели. Неожиданно для самой себя она смутилась.

– Где сейчас твой отчим? Полагаю, не слишком далеко отсюда.

– Пожалуйста, месье, умоляю вас…

– Можешь не рассчитывать, что я отпущу тебя, поскольку, как ты уже догадалась, я не намерен делать это, – сказал Макс с улыбкой. – Где остановился Медар?

– Он в доме месье Сажесса. – Лизетта опустила голову, не заметив, какая вспышка злобы внезапно промелькнула в золотистых глазах ее пленителя.

– Твой нареченный Этьен Сажесс?

– Да.

– А твое имя? – быстро спросил он.

– Лизетта Керсэн, – прошептала она и почувствовала слабость.

Ситуация приняла неожиданный оборот. Макс пристально смотрел на нее с каким-то диким удовлетворением.

Невеста Этьена Сажесса в его власти! Наконец-то у него в руках появилось орудие мести, которое вручили ему его сыновья. Теперь отпала необходимость что-либо предпринимать, все произошло само собой. Его мысли прервал голос матери:

– Макс! Кто это? – Ирэн резко остановилась при виде в руках сына маленькой жалкой фигурки, которая выглядела подобно овечке в пасти волка.

– Мадемуазель Лизетта Керсэн, мама, – спокойно сказал Макс. – Она приехала из Натчеза. По-видимому, девушка сбежала от своих родственников. Мальчики случайно натолкнулись на нее и привели ко мне. Кажется, ей пришлось испытать немало неприятностей и требуется наша помощь. Надеюсь, вы позаботитесь о ней и найдете для нее подходящую одежду.

Ирэн испытывала острое любопытство, но решила, что Макс все подробно объяснит ей в более подходящий момент. Она с искренней жалостью посмотрела на девушку, которая, казалось, готова была упасть в обморок.

– Пойдем, детка, – сказала Ирэн. – Я подыщу что-нибудь из одежды для тебя.

– Мадам, – начала Лизетта дрожащим голосом. – Я должна…

– Поговорим позднее, – сказала Ирэн и взяла ее за руку. – Пойдем со мной.

– Благодарю, мадам, – пробормотала Лизетта и охотно пошла за ней, стремясь поскорее избежать общества Максимилиана Волерана. Она ощущала на себе его жадный взгляд. Лизетта была еще неопытной и не знала повадок мужчин, но чувствовала, что он проявляет к ней необычайный интерес, и потому не могла быть спокойной, пока не избавится от него.

Спустя несколько часов Ирэн с трепетом приблизилась к Максу. Он стоял у окна в библиотеке со стаканом в руке.

– Как она? – спросил сын, не поворачивая головы.

– Искупалась, немного поела и сейчас отдыхает. Ноэлайн наложила мазь на царапины и укусы насекомых. – Ирэн встала рядом с ним у окна и задумчиво посмотрела на реку. – Я помню, как познакомилась с ее матерью Жанной много лет назад. Она из прекрасной семьи Мэгниеров, которая когда-то жила в Новом Орлеане, но, к сожалению, не имела сыновей для продолжения рода. Жанна была очень привлекательной женщиной, но после рождения дочери красота ее несколько увяла. – Ирэн сдвинула вместе свои прекрасные брови. – Лизетта старалась спрятать от меня синяки, Макс. Ты знаешь…

– Да, – прервал он ее. – Ничего. Они не так серьезны.

– Мне кажется, они очень болезненны.

Макс пожал плечами:

– На молодых все быстро заживает.

Ирэн удивленно посмотрела на него:

– Макс, ты ведь не такой бездушный на самом деле? Успокой меня, иначе я начинаю бояться… – Голос ее замер, когда Макс повернулся к ней лицом. В сгущающихся сумерках его лицо было дьявольски мрачным.