Едва почувствовав свободу, мальчик, не теряя времени и не обращая внимания на ставшую неожиданно резкой боль в левом плече, отполз в сторону. Заметив движение, Антон толкнул ствол, и дерево, шумно вздохнув и зашелестев сучьями, рухнуло в огромную лужу, подняв тучу брызг.

Ребенок на ноги не поднимался, продолжая сидеть на траве и стараясь рассмотреть то дерево, то своего спасителя, но сделать это из-за непрекращающегося дождя было совсем не так просто.

– Эй, ты в порядке? – Антон наклонился над спасенным.

Тот поднял голову – и неожиданно его глаза закатились, и он упал на руки юноши.

– Черт… – прошептал Антон, только сейчас заметив, что в плече мальчишки торчит обломанная ветка. На светлой рубашке багровело пятно.

Подняв его на руки, юноша бросился бежать. Так он мчался только в тот день, когда погибли его родители. Но даже тогда он понимал, что их жизнь от его скорости не зависит, а сейчас судьба несчастного мальчишки была целиком в его руках.

В хижину он ворвался в тот самый миг, когда упала последняя песчинка. Ний-Кан, поднявший было голову, забыл, что хотел сказать. Стремительно поднявшись на ноги, он одним быстрым движением смахнул со стола все, что на нем лежало, и чуть посторонился, давая Антону положить свою ношу.

Только сейчас он смог рассмотреть мальчишку. Впрочем, тот совсем не был похож на обычного ребенка: идеально правильные и совсем не детские черты лица, необычный разрез глаз… Антон был готов поклясться, что даже цвет их будет отличаться от любого привычного, разумеется, когда мальчишка проснется.

Ний-Кан, достав откуда-то ножницы, осторожно разрезал рубашку, осмотрел ветку со всех сторон и покачал головой. Потом покосился на Антона, который переводил взгляд со стола на учителя и обратно.

– Где ты его нашел?

– На дороге, когда возвращался. Он…

– Плохо. Рана опасная. Даже для него…

Мальчишка тихо дышал.

– Но ведь вы поможете ему?

– Постараюсь.

В одно слово Ний вложил все, что чувствовал в этот миг – и неверие в возможность спасения, и слабую надежду.

Отстранив от стола юношу, чтобы не мешался под ногами, старик принялся за работу. Откуда-то появился нож странной формы и очень остро заточенный, мешочки с травами, коробка с разными зельями, огромная бутыль чего-то прозрачного… впрочем, стоило учителю ее открыть, как в нос Антону ударил знакомый запах самогонки.

Ний-Кан вырвал ветку из тела мальчишки – и тот застонал, но так и не пришел в себя.

– Потерпи… – прошептал он, внимательно рассматривая рану. Снова покачал головой – и в ярком свете блеснуло острие необычного ножа.

Из вскрытого плеча била яркая алая кровь. Аккуратно вытерев ее чистой тряпкой, мужчина зачерпнул кружку воды из стоявшей тут же бадьи и осторожно промыл рану, вымывая мельчайшие осколки ветки и всю попавшую в нее грязь. В очередной раз вытерев кровь, он посмотрел на мешочки с травами, перевел взгляд на отдельную коробку и снова вернулся к мешочкам. Наконец, приняв решение, он вытащил что-то из коробки и вытянул руку над раной. Ярко блеснул алый кристалл – кровь быстро стала останавливаться, а алое сияние окутало почти всю грудь ребенка.

– Вот и все, – Ний устало опустился на скамейку. – Повреждения, как показывает камень-врач, это раной не ограничивались, все оказалось намного серьезнее. Ему повезло, Антон. Повезло, что рядом оказался ты.

При этих словах юношу бросило в холод – он мог выбрать для возвращения старую дорогу и тогда…

– Ладно, теперь ему нужен только покой. А вот с тобой мы на сегодня еще не закончили…

Мальчишка пришел в себя только через три дня, когда над лесом уже вовсю светил яркий Олер. Зачем-то заглянув в хижину, Антон неожиданно столкнулся с заинтересованным взглядом ярких фиолетовых глаз.

– Здравствуй… – тихо произнес он.

– Привет, – Антон остановился на пороге, не зная, что сказать. – Ты как?

– Неплохо, – он кивнул. – Почему ты спас меня?

– Глупый вопрос, – юноша пожал плечами. – Или я должен был оставить тебя под тем деревом умирать?

– Ну, вообще-то, любой обычный человек так бы и поступил. Ты сильно рисковал, между прочим, – он склонил голову, рассматривая хранителя. – Только почему-то ты совсем не похож на обычного человека…

– А я необычный человек, – улыбнулся Антон, и махнул рукой, выбегая. Краем глаза он успел заметить учителя, и весь вид того ясно говорил о том, что ученика ждут проблемы, если он не поторопится.

Ний-Кан чуть улыбнулся.

– Полагаю, наш друг пришел в себя?

– Да. Правда, подниматься пока не решается.

– Как же. Наверняка уже попробовал, но вот только это вряд ли быстро получится. Рана слишком тяжелая даже для него, да и методы лечения у меня те еще.

– Я бы не хотел применять их на себе, – признался Антон.

Учитель внимательно посмотрел на него.

– Если у тебя будет выбор между смертью и моим лечением, что ты выберешь?

– Лечение, – вздохнул он и замолчал, поежившись.

Правда, учитывая все, что он знал о Мече и его возможностях, вариант такого «лечения» практически полностью исключался, разве что Дар не решит шляться по миру намного дольше упомянутых двух мертов. А такой вариант был более чем реален – если уж Меч разработал способ покидать тело своего Хранителя, то ему и так жилось относительно неплохо. Теоретически, он мог оставить Антона на попечение мастера кар-теон на неопределенно долгое время даже после того, как закончится его обучение.

День шел за днем. Мальчишка выздоравливал, Антон тренировался как проклятый, одновременно успевая гадать, почему он так и не назвал своего имени. Временами он замечал, как за ним следит любопытный фиолетовый глаз, который мгновенно исчезал, стоило проявить хоть чуть больше внимания к нему. Однако он быстро научился следить за мальчишкой, не показывая не малейшей своей заинтересованности. Это стало своеобразным соревнованием между ними – как долго Антон сможет наблюдать за своим юным другом и как быстро тот может обнаружить слежку.

Но в одно прекрасное утро он пропал, словно и не было.

Ний-Кану хватило одного тревожного взгляда Антона, чтобы коротко заметить:

– Вернется.

Только вот Антон почему-то в этом сильно сомневался, даже прекрасно зная все свойства защитного экрана, установленного на лес учителем. Мальчик не выходил из его мыслей, он невольно думал о том, сможет ли ребенок выбраться из такого густого леса, не попав в еще какую-нибудь переделку по дороге домой.

Заметив его нервозность, учитель остановил тренировку, прочитал короткую лекцию на тему «Как должен вести себя воин кар-теон, даже если его что-то беспокоит» и отправил его в лес, избавляться от всяких глупостей.

За последний мерт у Антона практически не было возможности просто так погулять по лесу, рассматривая каждую травинку и слушая звуки природы. Только вот уроки даром не пропали – и разум молодого человека автоматически выбирал из лесного разнотравья лечебные растения, а из птичьих голосов выхватывали те, обладатели которых могли бы служить неплохой пищей. Но за этим следила только маленькая часть его сознания, а остальное практически полностью расслабилось, отдаваясь короткому отдыху.

Неожиданно Антон замер. Дорогу ему преграждало дерево. То самое дерево…

Его листья, лишенные питания от корней, повяли, и уже совсем не желали играть с легким теплым ветром, как то делали их живые и полные сил собратья, часть поломанных ветвей, в которых еще не угасли искры жизни, белели на бледном зеленом фоне листвы, сухие коряги торчали из кроны под немыслимыми углами, не выдержав удара.

Оно умирало.

Жестокая молния не пожалела его, сумевшего обогнать в росте соседей, и избавилась от гиганта, словно подравнивая верхушки крон по какой-то определенной, ведомой только ей мерке.

Только сейчас Антон понял, что сделал, когда все же сумел поднять этот ствол. И не только поднять, но и отбросить его так далеко в сторону… Он посмотрел на свои руки, практически не изменившиеся за время путешествия, перевел взгляд на дерево и задумчиво покачал головой. Одному человеку такое сделать было не под силу…