— Опять вы без шляпы, мистер Морган… Так недолго и простудиться до смерти, особенно при таком северном ветре, как сегодня.

— Увы, миссис Добсон. Я не могу носить шляпу, — скорбным тоном отозвался Грант, снимая тяжелое пальто. Он протянул его экономке, которую чуть не погребла под собой эта гора черной шерсти. — Я и так долговязый. — Вошедшие в моду цилиндры придавали ему нелепый вид, добавляя лишние дюймы к его немалому росту, отчего прохожие откровенно пялились на него.

— Едва ли вам удастся скрыть свой рост, расхаживая с непокрытой головой, — резонно заметила она.

Усмехнувшись, Грант ущипнул экономку за пухлую щеку, та ахнула и запричитала. Упрекам ее, впрочем, недоставало жару: оба они знали, что из всех сыщиков Морган был ее любимчиком.

— Где Кеннон? — поинтересовался Грант, блеснув зелеными глазами.

Миссис Добсон без лишних слов указала в сторону кабинета судьи.

Собственность под номером четыре по Боу-стрит включала дом, крошечный дворик, служебные кабинеты, суд и укрепленное помещение для содержания преступников.

Будучи выходцем из знатной семьи, Кеннон мог вести праздный образ жизни в куда более роскошном месте, чем резиденция судьи… если бы это не противоречило его натуре. Он был одержим страстью к справедливости. Избранное им поприще представляло собой непаханое поле, не оставлявшее времени для безделья и развлечений,

Кеннон относился к жизни серьезно и неуклонно следовал своим принципам. Поговаривали, что он пообещал молодой жене, лежавшей на смертном одре, никогда не жениться, и остался верен слову. Вся его неуемная энергия была направлена на работу. Даже самые близкие друзья Кеннона утверждали, что нет такой силы, которая способна поколебать его железный самоконтроль.

Шагая по узкому коридору, ведущему к кабинету Кеннона, Грант едва не столкнулся с двумя сыщиками, успевшими побывать у шефа. Флегстед и Кейс были старше всех в команде и приближались к сорокалетнему рубежу.

— Заступаю на охрану королевской задницы, — бодро возвестил Кейс, между тем как Флегстед сообщил, что получил более выгодное задание — проследить за выплатой квартальных дивидендов в Английском банке.

— Ну а ты чем занимался? — спросил Флегстед, обращаясь к Гранту. Его обветренное лицо лучилось добродушными морщинками. — Дай-ка угадаю… Очередной налет на банк или ограбление в шикарном районе, и тебе пообещали целое состояние, если возьмешься за расследование.

Грант лишь усмехнулся в ответ. Он давно привык к шуткам коллег по поводу его заоблачных комиссионных, снисходительно умалчивая, что за прошедший год поймал больше воров и мошенников, чем все остальные сыщики, вместе взятые.

— Я беру столько, сколько они могут заплатить, — миролюбиво сказал он.

— Единственная причина, по которой благородная публика не может без тебя обойтись, состоит в том, что ты франт, каких мало, — ухмыльнувшись, заявил Кейс. — Мне на днях одна дама так и сказала: «Из всех сыщиков только мистер Морган знает толк в одежде». — Он презрительно фыркнул:

— Как будто деловые качества определяются внешним видом!

— Это я франт? — недоверчиво повторил Грант, переводя взгляд с собственного консервативного костюма на одеяние Кейса, считавшегося завзятым модником. Золотая булавка украшала замысловатый галстук, шелковый жилет был расшит крошечными розами и лилиями. Не говоря уж о широкополой шляпе кремового цвета, лихо надвинутой на ухо.

— Не могу же я появиться в чем попало при дворе. — пробормотал Кейс, оправдываясь.

Громко хмыкнув, Флегстед потянул приятеля за собой, пока спор не перерос в ссору.

— Постой, — остановил его Кейс с нетерпеливыми нотками в голосе. — Морган, я слышал, вчера вечером в реке выловили тело.

— Да.

Лаконичный ответ раздосадовал Кейса:

— До чего же ты скрытный. Может, все-таки расскажешь, что случилось? Кто жертва: мужчина или женщина?

— Какая тебе разница? — спросил Грант, озадаченный интересом коллеги.

— Собираешься распутать это дело?

— Возможно.

— Если хочешь, я за него возьмусь, — предложил Кейс. — Видит Бог, мертвые женщины не по твоей части. Говорят, утопленницы нынче не при деньгах.

Флегстед ухмыльнулся, оценив плоскую остроту с намеком на гонорары Моргана.

Грант настороженно уставился на Кейса.

— С чего ты взял, что это женщина? — с небрежным видом осведомился он.

Кейс моргнул и на секунду замялся:

— Не более чем догадка, дружище. Попал в яблочко?

Грант воздержался от ответа и, бросив на Кейса вопросительный взгляд, вошел в кабинет Кеннона.

Сэр Росс сидел за массивным дубовым столом спиной к двери и лицом к высокому прямоугольному окну, выходившему на улицу. В углу стола, лениво косясь на посетителя, вальяжно разлеглась упитанная кошка. Найденная несколько лет назад на пороге конторы, она тут же получила кличку Недотепа из-за отсутствия хвоста, которого лишилась вследствие несчастного случая или чьей-то жестокой проделки. Всю свою привязанность кошка обратила на Кеннона и никого больше не жаловала.

Повернув темноволосую голову, Кеннон с любезным выражением, но без улыбки приветствовал Гранта.

— Доброе утро, — произнес он. — Кофе на боковом столике.

Грант никогда не отказывался от кофе. Один лишь Кеннон мог соперничать с ним в пристрастии к этому горькому напитку. Оба они употребляли кофе без молока, обжигающе горячий и могли пить его в любое время суток. Грант наполнил фаянсовую кружку и, повинуясь жесту судьи, уселся в стоявшее неподалеку кресло. Кеннон снова склонился над разложенными на столе документами и размашисто подписал один из них.

В ожидании пока судья освободится, Грант скользил взглядом по привычной обстановке кабинета. Одну стену занимали карты города и его окрестностей, а также планы Вестминстера, Английского банка и других зданий, имевших общественное значение. Вдоль другой стены высились книжные полки, заставленные таким количеством томов, которого вполне хватило бы, чтобы придавить слона. Мебель составляли нескольких предметов из массивного дуба, строгих и функциональных. В углу, на подставке красного дерева, стоял глобус. Стены украшала единственная картина, изображавшая типичный для северного Уэльса пейзаж с ручейком, пробивавшимся через отвесные скалы, и видневшимися в отдалении темными деревьями и серыми холмами. Девственная чистота пейзажа резко контрастировала с суетой и искусственностью Лондона.

Наконец Кеннон повернулся к нему, выжидающе выгнув брови. Резкие черты и холодные серые глаза придавали ему сходство с волком. Чтобы казаться красивым, суровому лицу судьи не хватало тепла.

— Ну-с, — произнес он, — что там насчет вчерашнего утопленника? Понадобится расследование?

— Никто не утонул, — ответил Грант. — Жертва — женщина — оказалась жива. Я отнес ее к себе домой и вызвал доктора Линли.

— Вы проявили редкое милосердие.

Грант пожал плечами:

— Я знаком с этой дамой. Ее зовут Вивьен Дюваль.

Имя явно заинтересовало Кеннона.

— Та самая, что отказала вам на балу у Вентуорта?

— Это я отправил ее куда подальше, — возразил Грант со вспышкой раздражения. — Сплетники все безбожно переврали.

Кеннон приподнял черные брови, сардонически хмыкнув:

— Продолжим. Каково состояние мисс Дюваль?

Грант забарабанил пальцами по ручке кресла:

— Вне всякого сомнения, ее пытались убить. Множественные синяки, следы пальцев на шее, не говоря уже об ударе по голове. Линли уверяет, что она поправится… правда, есть одна загвоздка. Она потеряла память и не может предоставить никаких сведений о том, что с ней произошло. Даже не помнит собственного имени.

— Доктор не сказал, когда к ней вернется память и вернется ли вообще?

Грант покачал головой:

— Сие никому не ведомо. И пока расследование не обнаружит каких-либо улик — или к ней не вернется память — ей безопаснее считаться мертвой.

Серые глаза Кеннона понимающе сузились.

— Хотите, чтобы я поручил расследование одному из сыщиков или возьметесь за него сами?