Она была так же прекрасна и желанна, как и сама Клэр. Он не понимал, что на самом деле произошло, но что-то в ее душе изменилось с того раза в башне, когда они были ослеплены наслаждением, что-то было по-другому.
Ройс похлопал его по плечу:
— Итак, ты при дворе. Желаешь страсти, так выбирай и бери, но забудь леди Клэр. Рыжеволосая во дворе была довольно хорошенькой.
Малкольм скупо улыбнулся ему. Хотел бы он, чтобы все было так просто.
— Она приглашала тебя в свою постель.
И внезапно Малкольм почувствовал приближение зла. Он повернулся, весь дрожа от напряжения.
— Ты, конечно, не собираешься хранить верность леди Клэр? — спросил с насмешкой Морей.
Малкольм напрягся. Морей смог прочесть его мысли?
— Ты быстро оправился, — промурлыкал Морей. — Я так понимаю, что твоя прекрасная любовница тоже уцелела после неожиданного нападения Сибиллы.
— Я собираюсь убить Сибиллу, — сказал Малкольм. — Тебе следует держать свою суку на привязи.
Морей пожал плечами.
— Я её заменю, — равнодушно сказал он. — Но это ты уже знаешь.
— Себятоже придержи, — предостерег Малкольм, преисполненный ненависти. — Держись подальше от леди Клэр. Я предупреждаю тебя, ты не используешь её против меня. Потому что если ты тронешь её, то получишь такую войну, какой никогда прежде не было. Мне нет дела до королевских приказов.
— Какая отступническая речь, — протянул Морей. — И как же мне совладать с такой невероятной силой, когда она так… горяча под мужчиной? — Морей рассмеялся, сверкнув зубами.
Малкольм дернулся, чтобы ударить Морея, но Ройс удержал его. Малкольм стряхнул его с себя.
— Да, — сказал Морей. — Я знаю её страсть. Очень хорошо знаю.
Малкольм со страхом уставился на него. Неужели Морей следил за ними в самые интимные моменты? Или же он проник в их умы, ведь это был его излюбленный способ получения сведений? Так вот как этот дьявол узнавал всё, что хотел знать.
Потом улыбка Морея исчезла.
— Малкольм, я впечатлен твоей решимостью отказаться от страсти ради такой женщины. Не бойся. Я с радостью компенсирую твоё пренебрежение. Раз ты не хочешь отведать её впечатляющей силы, то это сделаю я. Если я не могу обратить тебя, то просто уничтожу, как уничтожил Брогана, пока она будет умолять меня о большем, как умоляла твоя мать, — холодно взглянув на них, он ушел прочь.
Малкольма трясло от ярости. Тошнотворный страх перебил его гнев. Никогда ещё он так не боялся за Клэр.
Ройс коснулся его руки.
— Он насмехается над твоей решимостью! И не думай сейчас о Мейрид! Не думай о Клэр!
— Он обдумал каждое слово! И, черт побери, он прав. Он не смог обратить Брогана, но зато уничтожил брак моих родителей, и моя мать страдает до сих пор! Сейчас, если он не обратит меня, то попытается использовать Клэр и уничтожить её.
И впервые в жизни Малкольм впал в отчаяние. Он почувствовал себя бессильным, пойманным в ловушку, и ненавидел эти ужасные ощущения.
— Всё, что я хочу, это защитить её от зла. Вместо этого каждый мой поступок толкает её прямо во тьму, в ее удушающую хватку.
— Ты совершил ошибку, позволив себе полюбить её, — безжалостно сказал Ройс. Он подтолкнул Малкольма в угол зала. — Я не жду, что твои чувства изменятся. Я знаю, ты будешь любить её до самой смерти.
— Я поклялся защищать её, Ройс, — отрезал Малкольм. — Желать и защищать её, но не любить. Ты тоже ошибся, полюбив свою жену, и посмотри на свою жизнь сейчас, сотни лет спустя! Я не буду таким глупцом.
Ройс покачал головой, очевидно, совершенно не убежденный и не пораженный этим.
— Я жду, когда ты предстанешь перед Кодексом и Господом. Тебе надо начинать молиться и не только Христу. Древние боги проснутся и услышат, если ты захочешь этого.
С этим он смог бы справиться.
— Я уже начал молиться, — сказал Малкольм. — Я молился, чтобы сила в моей душе могла контролировать то, что я так горячо жажду освободить.
— Ты сдержал зло. Ты победил. Ты бился с Мореем. Со временем станет легче. И Морей будет охотиться за другим.
— И когда это произойдет? — воскликнул Малкольм. — Сколько времени понадобится, чтобы обрести контроль, настоящийконтроль над тьмой?
— Ты слишком молод, — сказал Ройс, покачав головой. — И никакие скачки во времени не изменят твой настоящий возраст. Самообладание приходит со временем. Все молодые Повелители жаждут могущества. Ты станешь сильнее, и тебе будет легче забыть. Тебе нужно избегать Клэр. Затащи в постель другую девку, женщину, которая не будет искушать тебя свернуть с истинного пути.
Малкольм тряхнул головой.
— Мне не нужна другая девка в моей постели! Я хочу видеть там Клэр! Тебе более восьмисот лет! Мне — двадцать семь! Я не могу ждать восемь веков, чтобы любить Клэр как положено. — Как только Малкольм осознал выбранное им слово, он почувствовал, как запылали щеки. Он никогда не хотел любить Клэр, он всего-навсего хотел доставить ей удовольствие.
Ройс вздохнул.
— Я имел в виду только то, что сказал раньше. Тебе нужно держаться подальше от неё, а не от других, раз именно она — твое искушение. Я доволен, что ты оставил её в Оу.
— Я не знаю, как долго смогу держаться от неё на расстоянии.
— Ты сражаешься со своим вожделением. Сражаешься так же, как сражаешься с Мореем. А Морей — это похоть, — Ройс вспыхнул. — И когда ты поймёшь это, ты победишь.
Ройс ошибался. Страсть была злом только тогда, когда она становилась неистовым зверем, жаждавшим большей силы, чем когда-либо мог требовать человек или Повелитель. Потому что, хотя Клэр и выздоровела после нападения Сибиллы, страсть ничего не могла поделать со злом. Эта страсть исходила от сердца.
— Руари, ты когда-нибудь чувствовал душу женщины?
Ройс удивился.
— О чём, во имя Господа, ты говоришь?
Уклоняясь от прозорливого взгляда дяди, Малкольм почувствовал, что краснеет.
— Не бери в голову.
Ройс пожал плечами.
— Когда я сказал молиться Древним, я серьезно это говорил. Только бог может дать тебе силу сохранить благочестие, Малкольм.
Ройс был прав. Он погрузился в религию со дня своего рождения. Когда Броган погиб на поле боя, его вера немного пошатнулась. Хотя, возможно, в тот день она должна была укрепиться. Он был рад, что снова начал молиться Древним.
Единственная проблема была в том, что боги могли быть своенравны.
Боль была ужасной. Несмотря на то, что Эйдан дал ей снадобье, чтобы уменьшить ее, Клэр рыдала, смутно ощущая, что находится в сильных руках Эйдана. Он не говорил, что её тело будет пытаться взорваться от воздействия скачка во времени. Казалось, все её кости переломаны, а все суставы вывихнуты. Болели даже её волосы.
Но боль быстро исчезала. Клэр начала понимать, что не только руки Эйдана обнимали её, лицо ее прижималось к шерстяному пледу на его груди, которая мягко, размеренно опускалась и поднималась.
— Теперь тебе лучше? — спросил он хрипло.
Девушка едва могла разговаривать. Она глубоко вдохнула, сжав кулаки, желая, чтобы он поднялся и отстранился от нее. Она только что начала отдавать себе отчёт о его внутреннем напряжении, которое она никак не могла не узнать. Это было желание.
Вставая, Эйдан отпустил её. Краски вернулись к его лицу.
Клэр моргнула и встретилась с очень ярким, теплым взглядом его серебристых глаз.
— Что… это было?
Он криво улыбнулся.
— Я всего лишь обнимаю женщину, а сам уже готов уложить ее в постель, Клэр. Я не могу удержаться, если моё тело ожидает большего.
— Болван, — она чувствовала, что еще не в силах подняться. Девушка увидела, что они находятся не прямо во дворце Линлитгоу, а во внешнем дворе. Она сидела на влажной, мягкой траве. С возвышения, где они находились, Клэр видела внизу маленькое, совершенно голубое озеро, в котором плавали лебеди, и дюжину всадников с геральдическими знаменами, реющими над ними, проезжающих через мост и, очевидно, направляющихся к дворцу. Она посмотрела вверх и увидела стражников, стоявших на высоченной стене между двумя башнями, обращенных к входу во дворец. Затем взглянула назад, туда, где ещё больше стражников расхаживали по крепостной стене между угловыми башнями. Её сердце сильно забилось. Малкольм находился внутри, как и Морей. Она знала это каждой клеточкой своего тела.
