— Почему? Почему ты делаешь мне такое предложение? Ты что, принадлежишь теперь Морею? Значит, таков его план, как завлечь меня во тьму? — подозрение плескалось в его глазах.
— Он сейчас в твоих мыслях? — мягко, но угрожающе, спросил Малкольм. — Он поработил тебя, а ты и не знаешь?
— Что ты говоришь? — потрясенно вскрикнула Клэр.
— Да, — сказал Малкольм. — Это его величайшая способность — порабощать слабые умы. Именно так он обращает хороших мужчин в своих воинов зла. Он может пробраться в человеческий разум и управлять человеком, как захочет.
— Нет, — с ужасом произнесла Клэр.
Он покачал головой, не желая дальше продолжать разговор, пришпорил своего серого и галопом проскакал мимо нее. Клэр отпрыгнула в сторону. Пыль и солома вылетали из-под копыт его лошади.
Клэр уселась на кипу соломы. Морей мог управлять мыслями? Но она, конечно, не была под его контролем. Сердце заставило сделать ее такое предложение, и прими он его, она бы поставила свою жизнь на карту, рассчитывая на волю, силу и доблесть Малкольма.
Клэр не переставала дрожать. Она была уверена, что ее предложение шло от сердца, потому что его побуждала сильная любовь. Клэр желала бы никогда не испытывать таких чувств, потому что, черт побери, теперь ей хотелось, чтобы Малкольм ответил взаимностью и тоже ее полюбил.
Разве она не предупреждала себя не увлекаться этим мужчиной?
Малкольм был неспособен любить. Он мог чувствовать привязанность, страсть, долг. Но любовь?
Он обещал быть ей верным, но это не имело никакого отношения к любви. И они оба знали, что она отправится домой, рано или поздно, так что ему несложно было дать такое обещание и выполнить его.
Клэр стала размышлять над тем фактом, что, может пройти некоторое время, даже годы, прежде чем она вернется домой. Все изменилось, потому что они оба были на мушке у Морея.
И что теперь? Одно дело — хотеть помочь Малкольму в борьбе за его душу, и совсем другое, жаждать от него ответной любви, когда будущее их отношений все равно обречено.
Ей нужно было контролировать свое сердце, но она не думала, что это возможно. Она всегда жалела женщин, безнадежно влюбившихся в мужчин, не отвечавших им взаимностью. И черт его дери, теперь она была одной из таких женщин.
Но она не была слабой. Клэр встала, приняв решение. Она любила Малкольма, несмотря на все их различия, несмотря на то, что готовит им будущее, и поэтому сейчас у нее был только один выбор. Сражаться с ним, бороться за него, и быть достаточно сильной, чтобы, когда придет время, вернуться домой: без печали и сожалений, с незатронутой гордостью.
А что касается Ионы, ну, что ж, как у женщины, застрявшей в Средневековье, у нее весьма снизились возможности. Если они будут настаивать, ей придется поехать, но она не собирается проводить там долгие годы. Ройс стал враждебно к ней относиться, но всегда оставался МакНил. И если она не сможет убедить его помочь ей, то оставались еще все те красавцы Повелители, сновавшие туда-сюда. Клэр улыбнулась. Ей нравилось иметь план. Он был едва сформулирован, но это лучше, чем ничего.
— Клэр?
Клэр дернулась, поняв, что Иренхат остановился в дверном проеме, неся маленький, свернутый плед, в котором, как она знала, была упряжь. Ее глаза расширились.
— Ты уезжаешь?
Он коротко улыбнулась, прошел мимо нее и вывел своего крупного гнедого жеребца из стойла.
— Да.
Она встревожилась.
— Как вы можете сейчас уехать? Малкольм нуждается в вас!
Я нуждаюсь в вас, подумала она.
Он привязал коня и накинул на его спину попону и седло.
— Я возвращаюсь обратно на Черный остров. Я отсутствовал почти месяц, а у меня есть клан, о котором надо заботиться.
— Черный остров? — словно эхо повторила она.
— Да. Это мой дом в Лахлане.
Он закончил седлать коня и повернулся к ней лицом.
— Я вижу, ты боишься за Малкольма.
Клэр обхватила себя руками:
— Я очень волнуюсь за него.
— Да, я знаю. Клэр, он силен и здоров. И если он сможет остаться в живых, то со временем эта война закончится. Такие войны всегда заканчиваются.
Первое утверждение было тревожащим, а второе — обнадеживающим.
— Сколько времени потребуется Морею, чтобы решить преследовать кого-либо другого?
Он заколебался.
— Сотня лет, возможно, больше, а может и меньше.
У Клэр расширились глаза.
— Отлично.
Иренхат задержался перед тем, как вывести гнедого из конюшни.
— Клэр, тебя всегда будут рады видеть в замке Лахлана.
Клэр была в замешательстве. Что, черт возьми, это было? Она знала, что это было не случайно.
— На Черном острове ты будешь в безопасности, и сможешь оставаться в моем доме так долго, как пожелаешь. Если не хочешь завтра ехать на Иону, ты можешь уехать сейчас со мной.
Взгляд его зеленых глаз, брошенный на нее, был испытывающим.
Клэр была ошарашена. Следует ли ей покинуть Оу, и Малкольма, и поехать с Иренхатом?
— А где находится Черный остров?
— Недалеко отсюда, немного юго-западнее.
И Клэр поняла, что хочет отсрочить разлуку с Малкольмом так надолго, как это возможно. Кроме того, Иона в нескольких милях от Данрока, а замок Лахлан — нет. И ее пока еще не отослали.
— Возможно, когда-нибудь я приму ваше великодушное предложение. Но все же, я не уверена, почему вы его сделали.
— Ты — Невинная, Клэр. Я давал те же клятвы, что и Малкольм.
Он вскочил в седло.
Клэр поняла, что больше не чувствует себя неловко рядом с ним. Он был сильным, целеустремленным Повелителем, хотя и без шарма Эйдана или Ройса, но производил впечатление безопасной бухты.
— Берегите себя.
Он кивнул ей:
— Думай перед тем, как действовать, Клэр, и все у тебя будет хорошо. Но если тебе потребуется помощь, позови меня. Да хранит тебя Господь.
И рысью проехал мимо нее.
Клэр вышла следом за ним из конюшни, изумленная его словами и последним наставлением. Каким образом она сможет когда-нибудь „позвать“ его?
— С Богом, — произнесла она.
Ей понравилось прощание, и она вскинула руку:
— Да благословит вас Господь.
Он не ответил, пуская лошадь легким галопом. Подъемный мост оставался опущенным с того времени, как Малкольм покинул крепость.
Клэр смотрела, как он скрывается из виду в первых воротах. Странно, но у нее, очевидно, был союзник, на которого она могла рассчитывать. Учитывая, что Ройс больше не поддерживал ее, а Эйдан оставался для нее загадкой, то ей повезло. Но Иренхат обещал научить ее сражаться. Очевидно, теперь этого не произойдет.
Ей нужен другой кинжал, подумал Клэр, так как прошлой ночью она сломала лезвие того оружия, которое ей дал Малкольм. У нее все еще оставался электрошокер, но в этом мире его было недостаточно, да и его заряд не вечен. Клэр направилась к замку. У Эйдана наверняка есть коллекция оружия на Оу.
Когда она проскользнула внутрь, в зале стояла тишина. Она была рада, что Ройс куда-то ушел, потому что с утра и так было достаточно возникшей напряженности, и не хватало еще того, чтобы она длилась весь день. Эйдана не было во дворе, но возможно он занимался счетами Оу. Замок был в три раза больше Данрока, так что бессмысленно пытаться искать его. Кроме того, Изабелла, вероятно, знала, где он находится. Дамский солярий должно быть на следующем этаже, прямо над залом.
Клэр пошла наверх.
Ей не пришло в голову постучать, так как тяжелая деревянная дверь была приоткрыта. Клэр вошла внутрь и почувствовала, как упало ее сердце.
Эйдан занимался любовью с Изабеллой, и был совершенно голым, если не считать его ботинок. Изабелла задыхалась от удовольствия, и Клэр увидела все то, что не должна была видеть. Он был чертовски великолепным, могучим мужчиной.
Внезапно он поднял на нее свои серые глаза, пылающие страстью.
Клэр почувствовала, как краснеет.
— Извините! — она развернулась и выбежала.
В зале она прислонилась к стене, задыхаясь и пытаясь не представлять себе Эйдана, со всеми его перекатывающимися мускулами, двигающегося над той женщиной. Крики Изабеллы усилились, и Клэр сбежала вниз по ступенькам. Ее тело горело от возбуждения, и она не удержалась от желания оказаться в объятиях Малкольма без всякой ужасной угрозы, нависшей над ними.