– Ну, и откуда взялся этот твой торговец?

Клеопатра постаралась напустить на себя оскорбленный вид, поджала губки, чуть пожала плечами и даже отвернулась. Честно говоря, она меньше думала в тот миг о торговце и плаще и гораздо больше о том, все ли видно Цезарю или лепестки в воде слишком многое прикрывают. Решив, что действительно прикрывают, женщина постаралась незаметным движением руки оттолкнуть самые крупные в сторону.

Цезарь заметил ухищрения любовницы, стало смешно, едва сдерживая улыбку, он вдруг протянул к ней руки и выхватил из воды совсем.

От неожиданности Клеопатра даже взвизгнула, но сопротивляться не стала. Она стояла голенькая, мокрые волосы облепили спину, несколько лепестков прилипли к телу. Один такой расположился на груди у самого соска, снимая его, Цезарь принялся ласкать грудь языком. Клеопатра застонала:

– Цезарь…

– Угу, – отозвался тот, поспешно сбрасывая свою одежду и плюхаясь вместе с ней обратно в воду.

Они барахтались в ванне до тех пор, пока вода совсем не остыла. Хармиона, глядя на эту вакханалию страсти, только качала головой. Но ее любовники давно научились не стесняться.

Только позже, уже одевшись, Цезарь все же поинтересовался:

– Так что ты обещала за такой подарок?

Клеопатра одеваться не собиралась, она лежала на массажном ложе, выгибаясь, как кошечка, и сладко потягиваясь.

– Это не все… Он сказал, что завтра в Александрии меня объявят царицей…

– Что?

– Он сказал… завтра… александрийцы объявят, что им надоели Птолемей и Арсиноя и они хотят царицей снова меня!.. – вся фигура демонстрировала леность и сладострастие.

Одним движением Цезарь подскочил к любовнице, впился глазами в лицо:

– Что?! Что ты пообещала взамен?!

Глаза Клеопатры испуганно расширились:

– Он ничего не просил… Просил только не мешать торговле… Не обижать Дельту…

Цезарь сел рядом на ложе, задумчиво глядя в стену, вернее, мимо нее. Вот оно в чем дело…

– Ты обещала?

– Конечно, кому помешает торговля?

– Не обижать Дельту обещала?

– А кто собирается ее обижать?

– Клеопатра, даже если завтра все произойдет так, как он сказал, мне будут нужны деньги, много денег. Где ты, царица, их возьмешь? Столько, сколько задолжал Риму твой отец, можно получить только у богатых купцов или ростовщиков. Это Дельта. Если возьмешь, то попадешь к ним в зависимость навсегда. А просто отнять нельзя – обещала не обижать.

Клеопатра даже села на ложе, кусая губы. Вот в чем хитрость торговца! Чтобы отдать отцовский долг, она должна влезть в гораздо больший к ростовщикам Дельты… И вдруг ее обожгла мысль о… В глазах мелькнул огонь, пришлось их быстро опустить, чтобы не заметил Цезарь. Даже ему ни к чему знать, где и как возьмет эти деньги царица Египта!

– Я отдам тебе деньги и без Дельты, Цезарь. Если ты назовешь меня царицей и поможешь устранить всех моих соперников, я дам тебе много денег.

Цезарь с сомнением посмотрел на любовницу. Но голенькая Клеопатра говорила так уверенно, словно сидела на троне в полном царском облачении!

– Ладно, мы рано обсуждаем эти вопросы…

Действительно рано, ведь Брухейон был практически в осаде, хотя гость из Дельты не обманул, рвение осаждавших постепенно сошло на нет. Но войска Птолемея и Арсинои от этого никуда не делись.

Наконец, пришло известие о подходившей к Александрии подмоге. Из Сирии вел войска Митридат, ему удалось захватить пограничный Пелусий, и осаждавшим пришлось срочно перебросить часть своих войск туда. Выслушав прибывшего от Митридата гонца, Цезарь решил, что ему самому не стоит оставаться под прикрытием дворца и пора вступать в бой тоже.

Хитрые маневры римских триер, обманувших ночью птолемеевских наблюдателей, позволили Цезарю выйти Птолемею в тыл и вместе с подошедшим Митридатом начисто разгромить его армию. Сам юный царь попытался бежать вниз по реке, чтобы уйти морем, но перегруженное судно перевернулось, и он не смог выплыть изза тяжелых золотых доспехов.

Услышав об этом, Клеопатра прошипела:

– Туда ему и дорога!

Но немного погодя пришла к Цезарю с заявлением, что тело Птолемея обязательно нужно найти!

– Это почему? Хочешь похоронить мужа в гробнице с почестями?

Цезарь не был против, но не очень представлял, как искать царя. Если честно, то его чуть кольнула забота Клеопатры о братемуже. Та фыркнула:

– По мне так пусть бы достался рыбам на корм! Но утонувший царь будет считаться ушедшим на небо. Нужно доказать, что он дохлый, как простой смертный. Он не фараон!

– Что я могу для этого сделать?

– Вели прочесать дно Нила в месте его гибели и найти эту тухлятину!

– Клеопатра… Если уж ты не считала его мужем, то вспомни, что он был твоим братом.

– Лучше бы не был! Жил бы сейчас, а не валялся в тине на дне.

Как всегда, она была права, хотя Цезарь иногда не понимал, кто подсказывает юной царице столь разумные мысли. Тело Птолемея обнаружили в тине по золотым доспехам, утянувшим его на дно. Цезарь мысленно порадовался, что в свое время не стал жалеть ни доспехи, ни даже плащ, чтобы спастись. Плащ вернулся, а жизнь дороже.

Египтяне убедились, что Птолемей не был фараоном, потому как утонул вместе с остальными и ни на какое небо не делся.

Война окончена, теперь предстояло успокоить страну и навести в ней порядок. К сожалению, пришлось снова выдать Клеопатру замуж! И что за законы в этой стране, не позволяющие царице быть просто вдовой?! Царица, видите ли, одна править не могла, нужен рядом царь! Чаще всего это бывал ее собственный брат, так что совет Цезаря выйти замуж если не за старшего, то за младшего Птолемея оказался пророческим. Но этого он хотя бы мог не бояться, у самого младшего из Птолемеев не было зловредного евнуха, а сам он еще не скоро почувствует вкус к власти. Евнуха Клеопатра быстро нашла своего, посоветовал ПшерениПтах, жрец из Мемфиса, которому она полностью доверяла.

Цезарь придирчиво вглядывался в этого евнуха, представляя, что тот будет находиться рядом с Клеопатрой много если не лет, то месяцев. Мардион ему понравился. Он стал евнухом не по своей воле (неужели бывало, чтобы по своей?), просто попал в плен и был оскоплен. А ведь собирался быть жрецом в храме Мемфиса. Умный, незлобивый, несмотря на постигшее его несчастье, Мардион, кажется, проникся симпатией и к Клеопатре, и к ее малолетнему супругу. Цезарь решил, что может доверить любовницу присмотру такого евнуха. Больше всего римлянина насмешило согласие Хармионы, та тоже придирчиво изучила Мардиона и важно кивнула:

– Этого можно, это не Пофин.

Консул согласился:

– Это не Пофин.

Так рядом с Клеопатрой и ее супругоммальчиком появился новый человек. Мардион не лез на глаза, не старался дать понять, что он значит и что от него многое зависит, он просто занимался делами и приглядывал за Птолемеем. Можно было считать дела в Египте завершенными. Правда, оставалась одна мелочь, но столь важная, что Цезарь даже не знал, как завести о ней разговор, – деньги. Консул нуждался в них, так же как и сама Клеопатра. Предстояло обдумать, как получить с Египта если не причитающуюся сумму, то хотя ее часть.

Но сначала Цезарь решил дать себе хоть несколько дней передышки, он уже так устал… Клеопатра охотно поддержала такое решение. Она быстро показала, как умеет принимать гостей, столь роскошных пиров римлянин не видел. Искусство ее поваров затмило все пробованное до сих пор. Умение танцовщиц, как и музыкантов, поражало. В Александрии греческая способность веселиться причудливо переплелась с египетской, оставляя неизгладимое впечатление.

Цезарь всегда был воздержан в еде и питье и редко веселился, но оценить изящество пиров Клеопатры сумел. Об остальных и говорить нечего, военачальники Цезаря, оказавшись за богатыми пиршественными столами египетской царицы, млели от восторга перед ней и увиденным, волнуясь только, что не смогут все запомнить, чтобы пересказать в Риме.

Если честно, то Цезаря это немного беспокоило. Рассказы о богатстве и роскоши Египта могли привести в Александрию новых желающих поживиться. Он понимал, что, уходя, он должен оставить в Александрии какието легионы и… кого? Легата с сенаторскими полномочиями? Но это будет больше похоже на губернатора. К тому же Цезарю вовсе не хотелось, чтобы еще раз нашелся желающий использовать Египет в качестве места для подготовки к броску на Рим.