— И это мне говоришь ты, которая считает своим долгом быть во всем честной?! А как годы спустя, когда Сэм пожелает выяснить, кто его родители, ты объяснишь ему, что его родной отец все это время был рядом и не общался с ним, причем, заметь, не по своей вине? И как к этому отнесется тот, кого ты зовешь своим сыном? Будет ли он тебе благодарен за все твои жертвы, за всю твою заботу и любовь? Как бы ты сама к этому отнеслась, будь ты на его месте?.. Учти, если я пришел сегодня и заявил о своих правах, то уже не отступлюсь, не передумаю, не перерешу... Скарлет, подумай! У Сэма может быть большая любящая семья. И ты, я это обещаю, станешь частью ее.

— А твои родные знают о Сэме? — робко спросила Скарлет.

— Мама, как тебе известно, — да. Остальные узнают, как только будут результаты анализов. Маме же эти формальности не нужны совершенно, она сердцем почувствовала, стоило ей увидеть его среди других детей, что Сэм — родной человечек. Она уже любит его. Можешь в это поверить. Стать бабушкой — сейчас главная и, пожалуй, единственная ее настоящая мечта.

— А твой отец, как он к этому отнесется? — обеспокоенно поинтересовалась Скарлет.

— Отец! О, отец, он как ты. Не различает оттенков, для него не существует ничего промежуточного, только черное и белое. Уверен, вы поладите, — насмешливо проговорил Роман. — Отец абсолютно бескомпромиссен. Все должно быть правильно, без малейшего отклонения... Стоит отцу сказать, что у него есть внук, он распорядится: ведите его сюда.

— А насколько эта атмосфера подходит для маленького ребенка?

— А мы ее скорректируем. Ты ведь поможешь? — (Скарлет тяжело вздохнула.) — Идеальных семей не бывает, Скарлет. Мы все такие, какие мы есть. Конечно, Сэму будет непросто привыкнуть, как и всем нам... Но это необходимо. Ты ведь не хочешь, чтобы Сэм рос, оберегаемый тобой, не зная, какова жизнь и каковы люди вокруг. Это было бы ему худшей услугой, в особенности учитывая, какой он развитый. Он справится, Скарлет, я уверен в этом.

— Но откуда у тебя такая уверенность?!

— Не забывай, это ведь мой сын, — с улыбкой ответил Роман.

— А какие у тебя отношения с твоим отцом? — задала вопрос Скарлет.

— О, у нас всегда были странные отношения. Мы занимаем противоположные позиции, вечно спорим, никогда не приходим к общему решению, он до сих пор поучает меня, как несмышленыша, я по-прежнему не соглашаюсь. До встречи с моей матерью отец собирался стать священником. Он человек строгих консервативных взглядов. И эти взгляды не стали менее строги с годами. Есть все основания думать, что ты ему понравишься. Мной же он категорически недоволен, как был бы недоволен любым представителем моего поколения. Его не устраивает все, начиная с моего внешнего вида, образа жизни, заканчивая тем, как я веду свои дела. Он постоянно подчеркивает это. Но такое бывает сплошь и рядом. Наша семья ничем не отличается от многих прочих. Однако мы с отцом любим друг друга. Это неоспоримый факт.

Скарлет пребывала в очевидной растерянности. Ее высохшие после мытья волосы, освобожденные из полотенца, беспорядочно торчали в разные стороны. Роман положил ладонь на ее плечо. Она невольно откинулась на спинку дивана. Он вкрадчиво заговорил:

— Дело в том, что некоторое время назад я был помолвлен с девушкой по имени Сэлли. Мы провели вместе пять лет. Для меня это достаточно длительный срок, — доверительно сообщил он.

— Твоя семья не приняла ее? — спросила Скарлет.

— Как раз наоборот. Отец обожал ее, словно дочь. И до сих пор обожает. Я знаю Сэлли с детства. Загородные поместья наших родителей соседствуют. В колледже мы стали встречаться, многолетняя дружба переросла в юношескую влюбленность. Родители были на вершине блаженства, уже тогда мама начала предвкушать скорое появление внуков.

— Так что же вам помешало пожениться?

— Да, я в очередной раз всех разочаровал. Сэлли вовремя поняла, что я не тот человек. Она просто ушла с другим, более достойным. И случилось это накануне нашей свадьбы. Можно сказать, сбежала из-под венца. Даже ее родители ничего не знали об этом Джеке, которого она предпочла. Уехала во Францию, никому ничего не сказала. Нетипичный, согласись, поступок для школьной учительницы. Вернулась только через три недели с новостью, которая шокировала всех. Но такова уж любовь.

— Но... по-моему, это подло, — робко проговорила Скарлет.

— Подлостью было бы лицемерно согласиться стать моей женой, любя другого человека. Конечно, моя семья обвинила в случившемся меня. Они не высказывали этого вслух, но я-то понимаю, что, по их мнению, если бы я был внимательнее к ней, Сэлли не оставила бы меня у алтаря. Может быть, они и правы, но я думаю, мы были хорошими друзьями, однако совместная жизнь нам противопоказана, — рассудил Роман.

— Тебя обидел ее поступок?

— Не скрою, я переживал случившееся. Но потом решил, что оно и к лучшему. А теперь это кажется таким далеким. Мы с Сэлли по-прежнему в хороших отношениях. Отец же продолжает напоминать, что я не оправдал любовь идеальной женщины, что я безнадежен, что никогда ничего путного из меня не выйдет... Непрестанное ирландское ворчание. Видно, так он заставляет меня взяться за ум. Старый хитрец... Я не спешил ставить в известность отца относительно Сэма, предварительно не уладив этот вопрос с тобой, поскольку знал — он отец захочет видеть внука немедленно.

— И ты считаешь, что со мной все уже уладил? — в новом порыве враждебности спросила Скарлет.

— Ты чересчур вспыльчива для воспитательницы малышей, — с упреком заметил мужчина. — Тебе стоит уничтожить антипатию ко мне в зачатке. Ты не в силах бороться с тем фактом, что я — отец Сэма, также не в твоих силах противостоять моим намерениям. Мы уже стали частью жизни друг друга, придется смириться. Я не намерен мешать твоему участию в воспитании моего сына.

— Мне неприятен твой покровительственный тон. Можно подумать, мои отношения с Сэмом могут зависеть от твоего великодушного соизволения. Этот ребенок зовет меня матерью, а тебя он видел всего лишь раз. И не думай, что положительный ДНК-тест дает тебе больше, нежели мне, моральных прав решать его судьбу.

— Послушай, Скарлет! Мы должны хотя бы до чего-то договориться, прийти к минимальному взаимному соглашению. Ты это понимаешь? Тобой движут бурные эмоции. Похоже, ты не в состоянии с ними совладать. Я могу помочь тебе, — предложил Роман.

— Каким же это образом, интересно?

— Давай представим, что между нами царит полное согласие. Хочешь, я поцелую тебя так, чтобы у тебя не возникло никаких в этом сомнений? Я могу... — проговорил он, подавшись вперед.

— Не смей! — резко запретила женщина, отстраняясь.

— Один поцелуй...

— Зачем это? — испуганно пролепетала она.

— Так надо, — заверил ее Роман.

— Вовсе нет, — покачала она головой.

— Не спорь, Скарлет. Один поцелуй — и страсти улягутся, — убежденно пообещал он, угрожающе приблизив свое лицо к ее лицу.

— Это глупо, — растерянно сопротивлялась Скарлет. — Даже если... Что это изменит?

— Попробовать стоит, — прошептал он, скользнув губами по ее губам. — Просто эксперимент...

— Нет! — повысила она голос и с силой оттолкнула его. — Я тебе запрещаю. Не знаю, к чему ты клонишь, но даже не думай манипулировать мною таким образом. Это не сработает.

— Я и не собирался, но твой настрой на бескомпромиссное противостояние совершенно не годится в сложившейся ситуации. Как еще я могу смягчить тебя? Это всего лишь невинная попытка расположить к себе воинственную дамочку. — Он обреченно вздохнул.

— Ты циник! — объявила она.

— Уверяю, Скарлет, этот метод работает. Мы должны продвинуться в нашем общем деле. Конфронтация нам совершенно ни к чему. И ты обязана понимать это.

— Мы должны достичь понимания переговорами!

— В ходе переговоров ты спустила на меня уже всех собак, Скарлет!.. И учитывая, какие привлекательные у тебя губы, я вряд ли смогу переключиться на другую тему, если ты не позволишь мне поцеловать тебя прямо сейчас!