Филип поднялся, приветствуя ее, и на лице его отразилось облегчение. Те документы, которые им были нужны сейчас, лежали у нее в портфеле. У него хранилось секретное досье, но оформление различных справок и доставка их в суд были возложены на Эбби.

«А что, если?..»

– Рафф сказал тебе, что случилось?

Филип бросил на Раффа сердитый взгляд. Между этими двумя мужчинами никогда не существовало взаимной симпатии.

– Он сказал, что ты повезла собаку в ветклинику, чтобы ее усыпили. Разве это не его работа?

– Ему надо было растаскивать машины после дорожного происшествия.

– Но он приехал сюда раньше тебя. Почему ты задержалась? И где твой пиджак?

– На нем собачья шерсть. – По крайней мере, это было правдой. – Мы можем продолжать?

– Было бы неплохо, – язвительно заметил судья со своего места.

Поэтому Эбби села и стала смотреть, как Филип разрушает доводы обвинения. Сегодня он был красноречив, как никогда. Наверное, злость распалила его в это утро. Речь Филипа была яркой, проникновенной, умной – что и говорить, лучший адвокат, которого она знала. В городе все восхищались им. И то, что он вернулся домой, в Бэнкси-Бей – вернулся к ней, – было невероятным.

Родители Эбби тоже восхищались им. Любили его безмерно. Более того, отец Филипа был крестным отцом ее брата Бена. Они почти уже были одной семьей.

– Он заменил нам нашего Бена, – снова и снова повторяла ее мать, и их помолвка была долгожданным событием для всех.

За исключением… За исключением…

«Не надо об этом думать!»

Вообще-то Эбби и не думала. Только иногда, просыпаясь ночью и вспоминая о сухих и сдержанных поцелуях Филипа, задавала себе вопрос: «Почему… почему?..»

Почему она не ощущала того, что ощущала тогда, когда смотрела на Рафферти Финна?

Теперь слово было предоставлено Раффу. Он стал излагать свои свидетельства, спокойно и уверенно. Его расследование длилось несколько лет, и у него было очень много улик… Однако улики эти были косвенными.

Эбби догадывалась, что в портфеле у Филипа имеется кое-что, что может быть совсем не косвенным.

Лучше не думать об этом. Есть такая вещь, как конфиденциальность в отношениях между адвокатом и клиентом. Даже если Бакстер откровенно признается, что он совершал махинации – чего он, конечно, не сделает, – они не смогут использовать его признание против него. Поэтому Рафф не смог ответить на вопросы Филипа. И государственный обвинитель не задавал надлежащие вопросы Бакстеру.

Возможно, судебный процесс продлится еще несколько дней, но уже к обеденному перерыву никто не сомневался в исходе дела.

В двенадцать часов участники процесса встали со своих мест. Зал суда опустел.

– Может быть, ты поедешь домой и наденешь другой пиджак? – сказал Филип. – Я отвезу Уолласа на ланч.

Эбби не готова была сейчас сказать Филипу о Клеппи. С чего начать? И ей совсем не хотелось обедать вместе с Уолласом. У нее возникало чувство, что она пачкает себя, общаясь с ним.

– Поезжай, – кивнула она.

Филип ушел вслед за чопорным Уолласом. Эбби почувствовала непреодолимое желание поговорить с прокурором, убедить его действовать более жестко.

Но у нее были всего лишь подозрения. Никаких доказательств.

– Спасибо за то, что ты взяла Клеппи. – За спиной внезапно возник Рафф, заставив ее подскочить на месте. Сердце ее бешено застучало, как всегда, когда она слышала его голос. Она повернулась к нему и увидела, что он улыбается ей. – Прости меня, Эбби. Мне было тяжело просить тебя об этом, но другого выбора не было.

– Да, слишком тяжело, – прошептала она.

Государственный обвинитель ушел на обед. Если она хочет поговорить с ним… Но ведь она – сторона защиты! О чем она думает?

– Эй, ведь ты очень сильный человек! – Рафф направился в дальний конец зала, где стояли Берта и Гвен Макервейл. Они рылись в сумке, доставая свои сэндвичи. – Не то что Макервейлы. Они очень мягкие люди – как и многие, с которыми я общался по этому делу. Они потеряли свой дом, а ты по-прежнему защищаешь Уолласа!

– Рафф, это неуместный разговор. Я адвокат. И ты прекрасно знаешь, в чем заключается моя работа.

– Ты не должна это делать. Ты гораздо выше этого, Эбби.

– Нет.

– Ну… – Он пожал плечами. – Пойду куплю себе гамбургер. Увидимся позже.

«Угу. Наверное, мне не надо было спешить. Точно не надо. Но сейчас возникла пауза…»

– Ты не можешь взять себе еще одну собаку? – с трудом выговорила она, и Рафф застыл на месте.

– Еще одну…

– Я не могу, – прошептала она. – Не могу. Он все еще жив, Рафф, он… он смотрел на меня.

– Он смотрел на тебя? – Рафф взглянул на нее так, словно она прилетела с Марса.

– Я не могла отдать его усыпить.

Рафф положил документы на ближайший стул, не сводя с нее глаз.

Эбби не смотрела на него. Она смотрела на свои туфли. Хорошие черные туфли. Возможно, на слишком высоких каблуках. Низкие каблуки, наверное, были бы лучше… У одной туфли был запачкан мысок. Эбби хотела наклониться, чтобы вытереть грязь, но раздумала.

Молчание затянулось.

– Ты взяла себе Клеппи? – спросил он наконец.

Она покачала головой:

– Я… Не думаю, что это возможно. И поэтому спрашиваю тебя, можешь ли ты взять его? Фред сказал, что у тебя полно живности в доме. И еще одна собака… не причинила бы тебе много беспокойства. Я могла бы платить тебе за его содержание.

– Фред предложил тебе… – с изумлением вымолвил Рафф.

– Нет, не предложил, – поправила его она. – Это я сама решила…

– Отдать его мне?

– Да, – прошептала Эбби, и ей показалось, что ей снова восемь лет. Голос ее был жалким.

– Нет! – сказал он.

Тогда она взглянула на него. Рафф Финн был выше ее на полголовы. Он был слишком большой. Слишком мужественный. И он был слишком зол.

– Н-н-нет?

– Нет! – На лице его отразились недоверие и ярость. – Не могу поверить в это. Ты решила судьбу пса в надежде, что я возьму его?!

– Нет, я…

– Ты знаешь, каким он был несчастным?

– Именно поэтому я…

– Решила отдать его мне. Спасибо, Эбби, не надо.

– Но…

– Я не мягкий человек.

– У тебя столько животных!

– Потому что Сара любит их. Ты знаешь, сколько стоит их прокормить? Но я ничего не могу поделать, потому что Сара дрожит над каждым. Но у тебя ничего не получится, Эбби. Я не пойду у тебя на поводу. Если ты спасла Клеппи, тогда бери его себе.

– Я не могу…

– Я тоже не могу. Ты сама приняла решение и сама разбирайся. – Голос его был твердым и мрачным, а гнев – почти осязаемым. – Мне надо идти. Я сегодня не завтракал и не собираюсь пропускать обед. Встречаемся в зале суда в час дня. – Рафф повернулся и направился к двери.

– Рафф?

Он остановился, не оглянувшись назад:

– Что?

– Рафф, я очень сожалею, – сказала она. – Это была просто нелепая надежда, но решение спасти Клеппи принадлежало только мне. Я попросила тебя взять его, желая легко отделаться, но больше просить не буду. Просто хочу сказать, что, если я беру его к себе… Я ничего не знаю о собаках. Фред посоветовал мне обратиться к тебе за помощью. Он сказал, ты посоветуешь мне, что надо купить. Поэтому, пожалуйста… Скажи, что мне купить. После работы мне надо заняться приготовлениями к свадьбе, поэтому в зоомагазин я пойду сейчас.

Теперь он повернулся к ней, и лицо его выражало недоверие.

– Ты возьмешь себе Клеппи?

– А с ним что-нибудь не так? – встревожилась она.

– С ним все в порядке. – Рафф все еще улыбался. – Я так понимаю, что ты еще не говорила об этом Филипу?

– Я… нет.

– А где сейчас Клеппи? – Улыбка его исчезла с лица. – Ведь ты не оставила его в машине? Солнце…

– Я все прекрасно понимаю, – с негодованием произнесла Эбби. – Я поставила машину в парке и привязала собачку под большим тенистым деревом. У него есть вода и еда. И даже мой пиджак.

– У него есть твой пиджак? – потрясенно повторил он, будто Эбби совершила какое-то интимное действие, о котором ей не стоило никому говорить. – И ты привязала его… чем?