– Но это же твое стило…
Люк покачал головой:
– Оно принадлежало твоей матери. Она отдала его мне на хранение, чтобы ты случайно его нашла.
Клэри взяла стило и взвесила на ладони. Сейчас оно было прохладным на ощупь, но Клэри знала, что этот жезл может раскалиться добела. Странный предмет – слишком короткий, чтобы служить оружием, слишком длинный, чтобы им было удобно чертить.
– Конечно, модель старовата, уже лет двадцать как вышла из обращения, – пожал плечами Люк. – Наверняка не будет блистать изяществом рядом с современными изделиями. Но вещь вполне надежная.
Саймон мрачно наблюдал, как Клэри выписывает жезлом в воздухе замысловатые фигуры, и наконец произнес:
– Отчего-то вспомнилось, как дедушка торжественно презентовал мне свои старые клюшки для гольфа.
Клэри рассмеялась:
– Да, только ты ими ни разу не воспользовался.
– Я очень надеюсь, что вот этим ты пользоваться тоже не будешь, – сказал Саймон и быстро отвел глаза, прежде чем Клэри успела ему ответить.
Дым курился над знаками черной спиралью, в воздухе стоял удушливый запах паленой кожи. Собственной кожи. В руке отца поблескивало стило с алым огоньком на конце – как вытащенный из костра тлеющий прут.
– Закрой глаза, Джонатан. Боль будет ровно такой, какой ты позволишь ей быть.
Но вопреки своей воле Джейс отпрянул, словно рука сама пыталась убраться подальше. С треском в предплечье сломалась кость, затем вторая…
Джейс открыл глаза и, моргая, уставился в темноту. Голос отца растаял, как дым на ветру. Во рту чувствовался металлический вкус крови – от прикушенной губы.
Треск раздался вновь, и Джейс невольно покосился на руку – разумеется, кости были целы. Окончательно проснувшись, он сообразил, что треск – не что иное, как стук в дверь. Он посмотрел на свою мятую рубашку и скривился, осознав, что уснул прямо в одежде и наверняка до сих пор воняет псиной.
Стук повторился. Зябко ежась, Джейс прошел босиком по холодному полу и открыл дверь. На пороге, сунув руки в карманы, стоял Алек.
– Извини, что бужу среди ночи, – смущенно пробормотал он. – Мама просила привести тебя в библиотеку.
– Который час?
– Пять утра.
– А ты сам-то что не спишь?
– Я не ложился, – сказал Алек, и, судя по темным кругам под глазами, это так и было.
Джейс пригладил взъерошенные волосы:
– Ладно, только рубашку сменю.
Он порылся в шкафу и вытащил аккуратно сложенную синюю футболку с длинными рукавами. Грязную рубашку пришлось снимать очень осторожно – в некоторых местах она присохла к ободранной коже.
– Что с тобой случилось? – спросил Алек, отводя взгляд.
– Вышла размолвка со стаей оборотней, – сказал Джейс, натянул футболку и вышел из комнаты.
Следуя по коридору за Алеком, он заметил у брата над воротником какое-то пятно:
– У тебя что-то на шее…
Ладонь Алека метнулась к горлу.
– Что?
– Как будто след от укуса. Почему, говоришь, ты не ложился?
– Просто так. – Алек ускорил шаг. – Вышел в парк прогуляться. Голову остудить…
– И нарвался на вампира?
– Что?! Нет конечно! Я упал.
– Упал на шею? – недоверчиво спросил Джейс и прикусил язык. По лицу Алека было ясно, что эту тему лучше замять. – А чего тебе вдруг понадобилось остудить голову?
– Мама объяснила, почему так на тебя разозлилась. Рассказала про Ходжа. Кстати, ты от меня все скрыл…
– Извини. – Теперь пришла очередь Джейса краснеть. – Язык не поворачивался рассказать.
– Очень плохо, – укоризненно произнес Алек. – Очень плохо, что ты не говорил нам всей правды. Особенно о Валентине.
Джейс резко остановился:
– Ты считаешь, что я вам врал? Думаешь, я с самого начала знал, что Валентин мой отец?
– Нет конечно! – воскликнул Алек в изумлении то ли от вопроса, то ли от того, каким тоном он был задан. – Да плевать мне, кто твой отец. Все равно ты – это ты.
– Я – это я. Вопрос в том: кто я? – холодно отчеканил Джейс, сам того не желая.
– Просто в последнее время ты стал очень несдержан, – примирительным тоном сказал Алек. – В любой момент готов вспылить. Сначала думай, а потом говори – вот и все. Мы тебе не враги, Джейс.
– Спасибо за совет. Кстати, до библиотеки я вполне способен дойти самостоятельно. – Джейс быстро зашагал по коридору, оставив Алека в недоумении смотреть вслед.
Джейс терпеть не мог, когда за него волнуются. От этого немедленно появлялись мысли, что и правда есть причина волноваться.
Дверь в библиотеку была приоткрыта, и, не утруждая себя стуком, Джейс вошел. Он всегда любил библиотеку больше прочих уголков Института.
В окружении старого дерева и меди его ожидали старые друзья: любимые книги в кожаных и бархатных переплетах. Осенью и зимой в огромном камине горел жаркий огонь. Но сейчас в лицо Джейсу ударил холодный воздух. За каминной решеткой виднелась лишь куча пепла, скудный свет лился из узких окон под самым сводом крыши.
Сам того не желая, Джейс подумал о Ходже – будь здесь учитель, огонь в камине никогда бы не угас и газ в лампах ярко горел бы, проливая золотистый свет на паркетный пол. Ходж сидел бы в кресле у огня с ручным вороном на плече и с книгой на коленях…
Однако в кресле Ходжа и в самом деле кто-то сидел. Навстречу Джейсу, словно змея из кувшина, быстро поднялась тощая серая фигура – женщина в длинном старомодном плаще почти до пола. Из-под плаща виднелся приталенный грифельно-серый костюм с воротником-стойкой, врезавшимся в шею. Бесцветные волосы были туго стянуты назад и закреплены гребнями. Холодно улыбаясь, женщина смерила Джейса серыми пронзительными глазами. Он почти физически ощущал прикосновение ее взгляда, как поток ледяной воды, пока незнакомка изучала его заляпанные грязью джинсы, синяки и ссадины. Наконец она уставилась на него в упор, и в глубине холодных бусинок на мгновение что-то вспыхнуло, как отблеск пламени в толще льда.
– Ты и есть тот самый мальчик?
Ответить Джейс не успел, потому что за его спиной раздался голос Маризы:
– Да, Инквизитор, это Джонатан Моргенштерн.
Джейс сперва удивился, что не услышал, как она вошла вслед за ним, потом заметил, что вместо туфель на каблуках Мариза надела мягкие тапочки, а вместо костюма – домашний халат из расписного шелка. Губы у нее были поджаты.
Инквизитор подплыла к Джейсу, будто волна серого дыма, и протянула к его лицу тощую длиннопалую руку, похожую на белого паука.
– Смотри сюда, мальчик, – сказала она, с неожиданной силой вцепившись в его подбородок и развернув его лицо к себе. – Будешь называть меня Инквизитором, и никак иначе. Ты понял?
От ее глаз во все стороны разбегались тонкие лучики морщин, две глубокие складки шли от углов рта к подбородку. Инквизитор до сих пор представлялась Джейсу почти мистическим существом. То есть он знал, что она существует, но все ее действия Конклав держал в строжайшем секрете. Инквизитор представлялась кем-то вроде Безмолвных братьев – отстраненной фигурой, хранящей скрытую силу и скрытые тайны. Джейс никак не ожидал увидеть кого-то столь напористого и враждебного. От взгляда этой женщины не спасала привычная броня – самоуверенность и насмешливая ухмылка.
– Между прочим, у меня имя есть, – сказал он. – Меня зовут Джейс Вэйланд.
– У тебя нет никаких прав на это имя, – заявила Инквизитор. – Твоя фамилия – Моргенштерн. А назваться Вэйландом ты пытаешься, потому что ты лжец. Такой же, как Валентин.
– А я-то тешил себя мыслью, что лжец я совершенно уникальный, – огрызнулся Джейс.
– Все ясно. – Бледные губы Инквизитора скривились в недоброй улыбке. – Непокорный, как и отец. Как и ангел Люцифер, чье имя носит весь ваш род. – Пальцы Инквизитора неожиданно больно сжали его подбородок, так что ногти впились под кожу. От ее дыхания несло чем-то кислым. – За непокорность этот ангел был низвергнут с небес в бездну ада. Посмеешь не подчиниться моей воле, и я заставлю тебя ему позавидовать.
Она выпустила Джейса и отступила. По расцарапанному подбородку юноши бежала тонкая горячая струйка, но Джейс не стал вытирать кровь. Руки дрожали от ярости.
