Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В шкафу висел старый плащ. Он наденет плащ, а мокрое пальто оставит здесь и сдаст его завтра в химчистку. Плащ без подкладки. Он замерзнет, но ничего другого не остается. К тому же плащ неприметный — серовато-оливковый, слишком большой теперь, когда он похудел. Если кто-нибудь видел машину — видел его в машине, — меньше вероятности, что его узнают.

Он поспешил к платяному шкафу, стянул плащ с проволочной вешалки и повесил тяжелое мокрое пальто в глубь шкафа. Плащ пах, как пахнет забытая одежда — в нос ударил резкий пыльный запах. Поморщившись, он натянул плащ и застегнул пуговицы.

Он подошел к окну и на дюйм приподнял штору. Стоянка еще не опустела, так что присутствие или отсутствие его машины вряд ли заметят. Он прикусил губу, когда понял, что разбитый фонарь, из-за которого дальний угол стоянки был плохо освещен, заменили. В свете фонаря вырисовывалась задняя часть его машины. Придется пробираться в тени других машин и как можно быстрее положить тело в багажник.

Пора.

Открыв шкаф для медицинского оборудования, он наклонился. Опытными руками ощупал тело под одеялом. Покряхтывая, подсунул одну руку под шею, другую под колени и поднял труп. До беременности она весила около ста десяти фунтов, но потом набрала вес. Его мышцы ощущали каждую унцию этого веса, пока он нес ее к смотровому столу. Там, при свете маленького фонарика, завернул ее в одеяло.

Он внимательно осмотрел пол в медицинском шкафу и снова запер его. Бесшумно открыв дверь, выходящую на стоянку, двумя пальцами ухватил ключ от багажника. Тихо двинулся к смотровому столу и поднял мертвую женщину. Впереди двадцать секунд, которые могут его уничтожить.

Через восемнадцать секунд он был у машины. Ледяная крупа била по щеке; завернутая в одеяло ноша оттягивала руки. Переместив тело так, чтобы большая часть веса приходилась на одну руку, он попытался вставить ключ в замок багажника. Замок залепило снегом. Он нетерпеливо соскреб его. Через мгновение ключ был в замке, и крышка багажника медленно поднялась. Он взглянул на окна клиники. В центральной палате на третьем этаже с треском поднялись жалюзи. Кто-то смотрел из окна? Желание поскорее убрать тело в багажник, выпустить из рук, заставило его двигаться чересчур поспешно. В ту секунду, когда его левая рука отпустила одеяло, порывом ветра приподняло край, и открылось лицо. Поморщившись, он бросил тело и захлопнул багажник.

Свет падал прямо на него. Кто-нибудь видел? Он снова посмотрел на окно с поднятой шторой. Стоял ли там кто-нибудь? Трудно сказать. Что можно увидеть из этого окна? Позже он разузнает, кто находился в этой палате.

Он подошел к водительской двери, повернул ключ. Быстро вырулил со стоянки и, лишь отъехав подальше, включил фары.

Трудно поверить, что за ночь это его вторая поездка в Чепин-Ривер. Хорошо, что он уходил из клиники как раз в тот момент, когда она выбежала из кабинета Фухито и окликнула его.

Венджи была на грани истерики и ковыляла к нему по крытой галерее, припадая на правую ногу.

— Доктор, я не смогу прийти к вам на этой неделе. Завтра я еду в Миннеаполис. Собираюсь к врачу, у которого лечилась раньше, к доктору Салему. Возможно, я даже останусь там и попрошу его принять ребенка.

Если бы он упустил ее, все было бы кончено.

Он убедил ее пойти с ним в кабинет, поговорил с нею, успокоил, предложил стакан воды. В последнюю минуту она что-то заподозрила, попыталась проскользнуть мимо него. Ее красивое, вечно недовольное лицо, наполнилось страхом.

И его охватил ужас — хоть и удалось ее утихомирить, вероятность того, что все откроется, по-прежнему велика. Он запер тело в медицинском шкафу и принялся размышлять.

Основную опасность представляла ее красная машина. Нужно срочно отогнать ее с больничной стоянки. «Линкольн-континенталь» последней модели, который вызывающе сверкает хромом и привлекает внимание каждой заносчивой деталью, непременно заметят, когда закончится время для посещений.

Он точно знал, где она живет в Чепин-Ривер. Она говорила, что ее мужа, пилота «Юнайтед Эйрлайнс», не будет дома до завтра. Он решил поставить машину около ее дома, подбросить внутрь сумочку, создать видимость того, что она вернулась.

Сделать это оказалось неожиданно просто. Из-за отвратительной погоды дороги были почти пусты. В Чепин-Ривер установили, что минимальный размер прилегающих к домам участков — два акра. Дома стояли вдалеке от шоссе, и к ним вели извилистые подъездные дорожки. Он открыл дверь гаража, нажав кнопку на приборной панели «линкольна», и поставил машину в гараж.

На кольце с ключами от машины висел ключ и от входной двери, но он не понадобился: внутренняя дверь из гаража была отперта. Во всем доме горел свет — возможно, включился автоматически. В поисках хозяйской спальни он поспешил по коридору в спальное крыло. Последняя комната справа, ошибиться невозможно. В доме оказалось еще две спальни, одна переделана под детскую, с яркими эльфами и ягнятами, улыбающимися со свежепоклеенных обоев, и новенькой детской кроваткой и комодом.

Именно тут он понял, что мог бы представить ее смерть как самоубийство. Если она начала обставлять детскую за три месяца до рождения ребенка, угроза потери этого ребенка была убедительным мотивом для самоубийства.

Он пошел в хозяйскую спальню. Широкая кровать застелена кое-как, поверх одеял небрежно брошено тяжелое покрывало из белой синели. Ночная рубашка и халат лежали на кресле рядом с кроватью. Если бы только удалось притащить тело сюда, положить в ее собственную постель! Это опасно, но гораздо меньше, чем бросить его где-нибудь в лесу, — ведь тогда тщательное расследование неизбежно.

Он оставил сумочку на кресле. Машина в гараже и сумочка в спальне, по крайней мере, создадут видимость того, что она вернулась из клиники.

Потом он четыре мили возвращался в клинику пешком. Это было опасно. На дороге, проходящей мимо этих богатых домов, могла появиться полицейская машина. Вдруг бы его задержали? Он бы не сумел объяснить, что делает здесь. Но путь занял меньше часа. Он обошел стороной главный вход и проскользнул в кабинет через заднюю дверь, выходящую на стоянку. Было всего десять часов.

Пальто, ботинки и носки насквозь промокли. Он дрожал. Слишком опасно пытаться вынести тело, пока есть хоть небольшая возможность кого-нибудь встретить. Ночные медсестры заступали на смену в двенадцать. Он решил, что снова отправится в путь далеко за полночь. Вход в отделение скорой помощи находился в восточном крыле. По крайней мере, можно не бояться, что его увидят доставленные на «скорой» пациенты или полицейские из сопровождающей машины.

Он поставил будильник на два часа, улегся на смотровой стол и проспал до самого звонка.

И вот он свернул с деревянного моста на Вайндинг-Бруклейн. Ее дом был справа.

Выключить фары; свернуть на подъездную дорожку; завернуть за дом; подогнать машину задом к двери гаража; снять шоферские перчатки; надеть хирургические; открыть дверь гаража; открыть багажник; пронести сверток мимо стеллажей к внутренней двери. Он вошел из гаража в дом. Тишина. Через несколько минут он будет в безопасности.

Он поспешил по коридору к хозяйской спальне, отдуваясь под весом тела. Положил труп на кровать и забрал одеяло.

В ванной он бросил кристаллы цианида в голубой стаканчик с цветочным узором, добавил воды и выплеснул большую часть содержимого в раковину. Тщательно вымыл раковину и вернулся в спальню. Поставив стакан рядом с рукой мертвой женщины, он вылил последние капли раствора на покрывало. Разумеется, на стакане должны остаться отпечатки ее пальцев. Начиналось трупное окоченение. Руки были холодными. Он аккуратно сложил белое одеяло.

Тело было распростерто на кровати лицом вверх: остановившиеся глаза, перекошенные губы, выражение мучительного протеста. Все, как и должно быть. Большинство самоубийц передумывают, когда ничего изменить уже нельзя.

Не упустил ли он чего-нибудь? Нет. Ее сумочка с ключами на кресле, остатки цианида в стакане. Оставить ее в пальто или раздеть? Пусть будет в пальто. Чем меньше ее трогать, тем лучше.

2
{"b":"14362","o":1}