Он дал карлику серебряную монетку, и тот с любопытством покрутил ее в руках, а затем попробовал на зуб. Поклонившись, человечек почти коснулся лбом деревянного пола и побежал в кухню, чтобы заказать еду.

На улице послышался какой-то хлопок, служивший, по-видимому, предупреждением, и внезапно в таверне стало тихо. Привычными движениями солдаты закрыли окна кожаными занавесками, а один из них бросился запирать дверь на тяжелый деревянный засов. Две служанки притащили большие ведра с песком и загасили огонь в камине.

Солдаты и моряки переглянулись. Они явно чего-то ожидали и были напуганы. Никто больше не пил и не бросал обглоданные кости на пол.

— Что это значит? — проворчал Зигфинн. — Такое впечатление, будто они от кого-то прячутся.

Бруния пожала плечами. Ей еще никогда не приходилось видеть столько сильных мужчин, которые так боялись за свою жизнь. Со стороны казалось, что они боятся сгущавшейся за окнами ночи, готовой поглотить их.

Зигфинн не любил загадок и потому шепотом осведомился у присутствующих:

— Здесь кто-нибудь может объяснить, почему нам надо прятаться?

Никто не решился ответить им. Большинство вообще старалось не дышать, и только трактирщик беззвучно подошел к их столу.

— Во имя богов, сидите тихо! — прошипел он. — Если обнаружат ваше оружие, гнев Орды обрушится на нас всех!

Зигфинн покосился на кинжал у себя на поясе, а затем на меч Брунии и только сейчас понял, что ни у одного из присутствующих здесь воинов не было при себе оружия.

— Почему все эти люди не вооружены? — спросила у Гельбарта Бруния.

— Если ценишь свою жизнь, то не будешь нарушать запрет на ношение оружия, — ответил трактирщик.

Он хотел добавить что-то еще, но тут послышались тяжелые шаги. Прогромыхали кованые ботинки, и в забаррикадированную дверь забарабанили кулаки.

— Поздно, — тихо прошептал Гельбарт, так что его услышали только Бруния и Зигфинн.

В дверь опять постучали, и теперь послышалось… рычание? Нетерпеливое, властное рычание.

Гельбарт оглянулся. В глазах всех присутствующих читалось отчаяние. В конце концов он схватил Брунию и Зигфинна под руки.

— Идемте со мной! Если я спасу вам жизнь, то, может быть, всех нас пощадят.

Он завел их в кухню, и они очутились в помещении, где хранилось вино и пиво. На полу лежала потрепанная шкура, приглушавшая шаги. Гельбарт откинул мех, и Зигфинн увидел деревянную крышку с тяжелым железным кольцом. Под ней оказался подвал.

— Забирайтесь внутрь! — прошептал трактирщик.

Зигфинн и Бруния повиновались. Укрытие было не больше шкафа, стоявшего в покоях Зигфинна в замке Изенштайн.

— Тише, прошу вас, тише. — Гельбарт опустил крышку, и вокруг стало темно.

И тихо, как в могиле. Другие слова не приходили Зигфинну на ум. Он сидел рядом с Брунией в укрытии, и они прислушивались к тому, что происходило наверху.

Сперва они услышали шаги и треск дерева. В дверь еще раз постучали, а потом сильным ударом сорвали ее с петель. Люди закричали.

Бруния прижалась к Зигфинну, и тот заботливо обнял ее за плечи.

И вновь послышалось рычание, теперь уже более громкое и безжалостное. Затем последовал какой-то лихорадочный разговор. Кто-то молил о прощении. Гельбарт кого-то уговаривал. Один из солдат запротестовал, и Зигфинн услышал его предсмертный хрип. Разбилась кружка.

— Что там происходит? — прошептала Бруния, и Зигфинн испуганно закрыл ей рот ладонью. Несмотря на всю опасность ситуации, в этот момент он отметил про себя, насколько нежными были ее губы.

Опять послышалось бурное обсуждение, и кто-то — или что-то? — зарычал, как медведь, напавший на волка.

Тяжелые шаги удалились, а с ними пропало и рычание.

Стало тише, и через некоторое время Зигфинн и Бруния услышали, как поспешно расходятся солдаты из таверны.

— По-моему, все закончилось, — пробормотал Зигфинн.

Бруния убрала его ладонь со своего рта.

— Что закончилось? Ты вообще понимаешь, что здесь происходит?

— Нет, — честно ответил Зигфинн, глаза которого поблескивали в темноте. — Но теперь, по всей видимости, у Гельбарта есть время нам все объяснить.

Они прождали десять или двадцать минут, а может, и целый час. Затем принц приподнялся и надавил спиной на деревянную крышку, собираясь выбраться наружу.

Но крышка не поддавалась.

Зигфинн крепче уперся ногами в землю, но шарниры лишь слабо скрипнули. Кто-то закрыл люк засовом.

— Нас заперли, — в конце концов признал Зигфинн и забарабанил кулаком в доски. — Эй! Трактирщик! Выпусти нас!

Достав меч, Бруния застучала рукоятью в потолок.

— Гельбарт! Выпусти нас отсюда!

Через некоторое время послышались шаги и приглушенный голос хозяина таверны.

— Простите, благородные господа. — Он явно раскаивался. — Но я сперва должен был уделить внимание моим гостям, которых вы столь легкомысленно подвергли опасности.

— Нам очень жаль! — крикнул Зигфинн. — Мы… не знакомы с этими местами. Выпустите нас, и мы уйдем.

— Я был бы этому только рад, — возразил Гельбарт. — Но, к сожалению, вы — та цена, которую я заплатил за мою таверну. За вами сейчас придут.

— Проклятие, — прошипел Зигфинн. — Он нас предал и продал.

— Дело не только в моем доме, — оправдывался трактирщик. — У них моя жена. Уже целый год. Наместник Хургана пообещал мне отпустить ее, если я передам ему вас. Моя жена, понимаете? Я же просто хочу…

Не успел он договорить, как послышались какой-то свист и хрип. Тело Гельбарта упало на деревянную крышку.

Бруния почувствовала, как что-то влажное капает ей на лицо. Она вытерла щеку ладонью и даже в темноте поняла, что сквозь щели просачивается кровь.

— Кто там?

Труп трактирщика с кряхтением оттащили в сторону. Деревянная крышка поднялась. Убийце явно было трудно добраться до Брунии и Зигфинна.

Когда в укрытие пробился свет факела, они увидели, кто пришел им на помощь.

Это был тот самый карлик, который сейчас сжимал в одной руке факел, а в другой жалкого вида кинжальчик.

— Вылезайте оттуда, пока ордынцы дают вам на это время!

Выбравшись наружу, Бруния и Зигфинн осторожно огляделись. В таверне было пусто, видимо, Гельбарт отправил всех завсегдатаев прочь. Карлик презрительно пнул труп трактирщика, отерев лезвие о его рукав.

— И как вы ему только доверились? Это для меня загадка на века.

— А кому же нам тогда доверять? — поинтересовался Зигфинн.

— Никому, — жестко произнес маленький человечек с неожиданной для его вида решимостью. — Сейчас не время для доверия, не время для дружбы и не время для хороших поступков.

— Но ты же нам помог, — возразила Бруния.

Карлик равнодушно пожал плечами.

— Просто у меня появилась возможность отплатить вам за дружелюбие в таверне.

— Ты нам поможешь… эээ… и дальше? Как тебя зовут? — спросил принц.

— Петар, — ответил карлик. — Я что, похож на безумца, чтобы вам помогать? С тем же успехом можно встать и помочиться на ботинки местного легиона Орды. Идите на свой корабль и убирайтесь отсюда.

Мысль о возможности покинуть полный опасностей Фъеллхавен пришлась Зигфинну по душе.

— Так мы и поступим.

Он взял Брунию под руку. Та никак не могла отвести глаз от мертвого Гельбарта.

— Он сказал, что они увели его жену. И поэтому он нас предал.

— Тут у многих мужчин увели жен, — отмахнулся Петар и, подбежав к снесенной с петель входной двери, выглянул наружу. — Похоже, нам, как говаривали раньше, повезло.

Они направились в порт, следуя по темным улицам. По пути им никто не встречался — ни местные жители, ни представители этой странной Орды, которую все тут так боялись. Не было видно ничего, кроме какого-то полыхания на пристани.

Это был их корабль. И он уже догорал.

Видящей не нужны были корабли, чтобы путешествовать, как и кровать, чтобы спать. Она была там, где хотела быть. Сейчас она стояла на палубе горящего корабля, на котором Зигфинн и Бруния приплыли во Фъеллхавен. Огонь тщетно пытался добраться до ее тела, а свет не мог ослепить глаза.