Стэнли медленно повернулся и посмотрел на внучку:

— Может быть, по твоему мнению, я старомоден, но я порядочный человек. И никогда не оскорблю женщину. Надеюсь, что моя любимая именно этого от меня и ожидает. Вот что не так с вашим поколением, Кэтрин. Вы низвели секс до уровня удовлетворения животного инстинкта.

Кэтрин? Она подошла к деду:

— Прости. Просто все так неожиданно…

— Мои чувства к Грейс зародились в тот вечер, когда я услышал ее поэму, и со временем становились все глубже.

— Ты не думаешь, что вам стоит сначала просто походить на свидания? — Кейт никогда не делали предложения руки и сердца, хотя она встречалась с мужчиной на протяжении трех лет.

— Кейти, мне восьмой десяток. У меня не так много времени, чтобы тратить его на свидания. — Он потрепал внучку по плечу, проходя мимо: — Когда двое любят друг друга — зачем ждать?

Кейт могла перечислить множество причин. Но придержала свое мнение при себе. Если Грейс сделала деда счастливым, что же за внучкой она будет, если все испортит? Она просто надеялась, что Стэнли понимал, что делает.

— Ты уверен, что хочешь именно этого? И что ты не подвержен — ну, как сказать — любовной горячке?

— Это именно то, чего я хочу. Женщину, которая заслуживает большего, чем… — Стэнли запнулся и снова покраснел, — горячка. — Он покачал головой: — Ты тоже достойна большего, Кейти. Ты достойна всего, что только может дать тебе мужчина.

Теперь пришел ее черёд краснеть:

— Знаю.

Но воспринимать эту истину рассудком и не поддаться «горячке» до предложения руки и сердца — две большие разницы. Пони уже впрягли в тележку. А может, он уже за воротами? Или уже развозит бесплатное молоко? Кейт ни в чём не была уверена.

Хотя было кое-что, в чем она не сомневалась. Ни за какие коврижки пони не загнать обратно в стойло. Не тогда, когда ему тридцать четыре, и ему действительно нравится тянуть тележку. Но дед был прав. Кейт достойна большего, чем отношения, ведущие в никуда. Что возвращало к той же дилемме, которая мучила ее со дня приезда в Госпел.

— Какой хлеб сегодня в продаже?

— Фокачча.

Ада Довер сморщила нос и наклонилась, чтобы рассмотреть получше. Ее волосы были идеально уложены, а запах духов «Эмероуд» окружал пожилую даму токсичным облаком.

— Он странный.

— Он очень вкусный.

— И все-таки выглядит странно.

— В нем свежий тимьян и зеленый лук, оливки и пармезан. Хотите попробовать кусочек?

— Думаю, я лучше…

Отрезая кусочек хлеба и передавая его Аде, Кейт прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Миссис Довер хмурилась, пока жевала.

— Да, лучше я возьму всю буханку, — заключила она.

— Не хотите ли еще немного желе «Халапеньо» к хлебу?

— Нет. Со вчерашнего дня мой ответ не изменился.

Кейт вышла из ряда с хлебом и прошла за кассу:

— Я буду спрашивать вас, пока не услышу «да».

— Ну, не слишком-то усердствуй. Мне нравится твой хлеб и некоторые из этих необычных сыров, но я просто не представляю, что стала бы есть желе, приготовленное из перцев, — Ада поставила сумку на прилавок и вытащила бумажник. — Как поживает твой дедушка? «Зря тратите свой «Эмероуд», — подумала Кейт, пробивая хлеб. — Деда в магазине нет».

— Сегодня он дома, отдыхает.

— С ним что-то не так? Болят суставы? Ему надо принимать глюкозамин. Это в два счета его вылечит.

— Нет. Он просто решил выспаться этим утром. — Чтобы прийти в себя после бурной ночки. — Сказал, что будет здесь к полудню.

Ада передала пятерку, а Кейт вернула пожилой женщине сдачу.

— Ты завтра придешь на наши стихотворные чтения?

— О, я не знаю, — Кейт судорожно пыталась придумать оправдание. — Думаю, что буду слишком занята выпечкой хлеба на следующий день, — ничего лучше она придумать не сумела.

— Очень плохо. Ты пропустишь мою новую доработанную поэму про Сникера.

Кейт улыбнулась:

— Да, это никуда не годится.

Ада убрала сдачу и взяла пакет с хлебом:

— Ну, вот что я скажу тебе. Завтра после полудня я принесу копию поэмы специально для тебя, чтобы ты читала и наслаждалась.

— Правда? — усилием воли Кейт удержала улыбку на лице. — Это было бы просто замечательно.

После того как Ада ушла, Кейт пополнила ряд с «национальными блюдами», которые включали в себя жареные бобы, сальсу и консервированный перец чили. В полдень, как и обещал, пришел Стэнли. Кончики его усов приподнимались от улыбки, и он весь день напевал себе под нос что-то, похожее на увертюру из «Вильгельма Телля». Не «What's new Pussy Cat» и не «Дилайлу», а классическую музыку, подобную той, что слушала Грейс. Дед влюбился по уши.

В три часа позвонил Роб и попросил доставить ему продукты в «Саттерс Спорт». На другую сторону парковки. В этот раз Кейт не стала заострять внимание на его лени, поскольку решила, что он, возможно, хочет поговорить с ней о последних новостях.

Когда она вышла из продуктового магазина, над заповедником нависли плотные серые облака, грозившие дождем. Сильный ветер играл со шнурками, стягивавшими манжеты и ворот блузки кремового цвета, c которой прекрасно сочетались расклешенная юбка персикового цвета и кремовые туфли на каблуке, завязывавшиеся на лодыжках. Ветер растрепал волосы Кейт.

Она заглянула в пакет и улыбнулась. Четыре упаковки гранолы и бутылка сока из страстоцвета. Некоторые люди так предсказуемы.

В «Саттерс Спорт» мужчина с сыном разглядывали выставленные в ряд горные велосипеды, а спиной к Кейт, облокотившись на прилавок, стояла какая-то женщина. Она впихнула себя в тесные джинсы «Рэнглер». По другую сторону прилавка находился Саттер, который разговаривал с посетительницей и одновременно тыкал карандашом в кнопки кассового аппарата. Темно-зеленая рубашка поло с логотипом магазина на нагрудном кармане очень шла Робу. Когда он поднял голову, его губы изогнулись в улыбке.

— Детка, — сказал он, — я так рад, что ты наконец-то пришла.

Детка? Или он был очень-очень голодным, или разговаривал с кем-то еще. Продолжая идти вперед, Кейт оглянулась: сзади никого не было. Она повернула голову как раз в тот момент, когда, выйдя из-за прилавка, Роб направился к ней. Кейт уже собиралась спросить, не роняли ли его в детстве, когда он поразил ее еще больше, обняв так, что ее ноги оторвались от пола. Запах сандалового мыла наполнил легкие Кейт, и ее живот немного сжался, как будто она задержала дыхание.

— Притворись, что ты моя подружка, — прошептал он ей на ухо.

Кейт посмотрела на Дикси Хоув, которая выпрямилась и повернулась к ней лицом. Дикси каким-то образом умудрилась впихнуть свою грудь в маленький топ до талии, который больше подходил для пляжа, чем для хмурого апрельского денька, и для девушки раза в два моложе мисс Хоув.

— С чего бы это?

— Я дам тебе десять баксов.

— Забудь.

— Я скажу всем, кого знаю, что желе «Халапеньо» великолепно, и чтобы они бежали в «М&С» и хватали банки, пока его не раскупили.

Кейт улыбнулась и отклонилась назад так, чтобы посмотреть ему в глаза, окруженные густыми темными ресницами. Она положила свободную руку на его гладкую щеку и звонко чмокнула в губы. Эспаньолка царапнула ей подбородок. Кейт отстранилась и засмеялась:

— Ты рад видеть меня или четыре пачки гранолы?

Роб рассмеялся и поставил Кейт на ноги.

— И то, и другое, — его рука скользнула по ее спине и остановилась на попке. Кейт наградила Саттера мрачным взглядом, а в ответ он обезоруживающе улыбнулся.

— Уверен, ты уже встречала Дикси, — сказал он, поворачиваясь лицом к посетительнице. Однако руки не убрал.

— Да, — ответила Кейт. — Дикси заходит в «М&С». Как дела?

— Хорошо, — Дикси оглядела Кейт и пожала плечами, как будто не увидела в ней ничего привлекательного. — Что ж, я ухожу, Роб. Дай мне знать, если передумаешь.

— До встречи.

— Передумаешь насчет чего? — спросила Кейт приглушенным голосом, как только за Дикси захлопнулись входные двери.