— Мама на самом деле ничего не говорила, но я рад, что у нее есть кто-то, с кем можно разделить ее интерес к поэзии.

С кем-то, кто не был им.

Кейт выложила кексы на прилавок и начала расставлять их.

Роб велел себе уходить. Потому что если он останется, то коснется ее. Если он коснется ее, то пропал. Но он просто не мог заставить себя выйти за дверь. Не сейчас. Вместо этого он спросил:

— Помощь нужна?

Кейт взглянула на него уголком глаза и улыбнулась:

— Ты добровольно вызываешься помочь мне с выпечкой?

За исключением гранолы, которую он делал, потому что у него была от нее зависимость, Роб не слишком интересовался готовкой. Он уйдет через минуту.

— Конечно.

— Как мило, но тебе не повезло. Это была последняя партия. — Кейт вручила ему пакеты для заморозки: — Если хочешь помочь, можешь сложить в каждый по шесть кексов. Но не горячих. Кексы будут слишком мягкими, если не дождешься, пока они остынут.

— Скажи еще разок, сколько ты сделала? — спросил он, вытаскивая пластиковый пакет.

— У меня было заказано пять дюжин, и я сделала еще две для продажи в магазине.

Отступив, она положила большую чашу в раковину с мыльной водой.

Хозяйственность была новой стороной натуры Кейт и удивила Роба, но опять же, он не понимал, почему его это удивило. Он на самом деле не знал всего, что можно было узнать о ней. А привело его в недоумение то, что он хотел узнать больше. Взглянув на Кейт, он открыл пакет и засунул в него несколько кексов.

— Думаешь, продашь все двадцать четыре?

— Я знаю, что продам, — она посмотрела на него. — Я нашла ключ к тому, как продать что угодно жителям этого города.

Роб закрыл пакет и взял другой:

— И что же это за ключ?

— Давать бесплатно на пробу, — ответила Кейт, затем сосредоточилась на мытье посуды. — Они делают покупки тогда, когда получают бесплатные образцы. — И покачала головой: кончики прямых рыжих волос коснулись ее спины. — Я думала, что дедушка впустую тратит деньги, раздавая бесплатный кофе, но пришла к выводу, что этим он завлекает людей в магазин. Когда они здесь, пьют и болтают, они покупают что-то еще, — она поставила намыленную чашу в пустую половину раковины. — В следующий раз я собираюсь бесплатно раздавать копченый чеддер.

Роб управился с третьим пакетом и принялся за последний:

— Ты собираешься завлечь их, чтобы они купили сыр?

Кейт засмеялась, и этот нежный, женственный звук, слетевший с ее губ, казалось, скользнул между ребер Саттера и поселился у него в груди.

— Я собираюсь изменить их мышление так, что они даже не узнают об этом. — Она снова посмотрела на него: карие глаза горели и сверкали. — Скоро они все будут есть сушеного тунца и картофельное пюре с васаби.

— Точно.

Сегодня Кейт напоминала Саттеру женщину, которую он встретил в «Дучин Лаундж» несколько месяцев назад. Теплую и расслабленную.

— Думаешь, я не смогу? — спросила она с ноткой железной решимости в голосе.

И Роб подумал, а не должен ли он предупредить городок, что тому лучше привыкать к японскому хрену.

— Я считаю, эта работа просто создана для тебя.

— Это правда, — Кейт взяла противни и засунула их в воду. — Но я люблю вызов. Я решила, что мне нужно всего лишь втянуть в это «Больших женушек-мастериц», и тогда все получится.

Роб поставил последний пакет рядом с остывавшими кексами, затем облокотился бедром о столешницу и стал слушать, как Кейт рассказывает о своих планах по превращению Госпела в столицу гурманов северо-запада. Он смотрел на ее руки, пока она терла мокрой губкой противни. На кончики длинных пальцев: короткие ногти были покрашены светло-розовым лаком. Кейт положила противень в пустую раковину и выключила воду.

— Я начну потихоньку, — продолжала она, открыв шкафчик и приподнимаясь на цыпочки. — Подсажу их на фокаччу, а затем познакомлю с ароматными оливковыми маслами.

Роб оттолкнулся от столешницы и подошел к ней сзади. Он взял чашу из ее рук и поставил на полку. Кейт посмотрела на него через плечо. Ее волосы задели его рубашку на груди, но он почувствовал это прикосновение в паху. И крепче сжал чашу, чтобы не дать своим рукам опуститься к животу Кейт и прижать ее к себе. Она смотрела ему в глаза, и было бы так легко наклонить голову к ее губам.

— Спасибо, — сказала, поднырнув под его руку, Кейт, прежде чем он сдался своему желанию поцеловать ее. Она подошла к столу и проверила пальцами, не остыли ли кексы. Роб опустил руки.

— Дашь мне один попробовать?

— Что? — Кейт повернулась и уставилась на него: — Хочешь кекс?

Роб кивнул:

— А почему, ты думаешь, я здесь?

— Ради моего остроумия?

— Ну, это тоже.

— Из тебя плохой врун, — сказала она, смеясь. Теплое удовольствие от этого звука зародилось в его груди и напомнило ему, что он уже очень долго был одинок. Что он жаждал нежного смеха и женского щебетания. Жаждал чего-то большего, чем секс. — У меня не осталось глазури.

— Мне все равно.

— Подожди, — Кейт подняла палец, затем исчезла в холодильной камере и вернулась, тряся баллончик со взбитыми сливками. Роб не смог не заметить, что ее грудь вытворяла интересные вещи с этими игральными костями на футболке. — Я добавляла их в какао сегодня утром. — Взяв кекс, Кейт покрыла его взбитыми сливками: — Одно из преимуществ работы в бакалейном магазине то, что у тебя никогда ничего не заканчивается, — она вручила кекс Робу. — А недостаток в том, что ты можешь растолстеть.

— Ты не толстая, — Роб стащил бумагу и откусил большой кусок.

— Пока нет, — Кейт запрокинула голову и выпустила струю взбитых сливок прямо себе в рот.

Это был самый эротичный жест из всех, что Роб видел за долгое время, и он напомнил ему, насколько долгим оно было.

Саттер откусил еще кусок и вспомнил несколько случаев, когда имел счастье лакомиться бикини из взбитых сливок. Он бы не возражал иногда съедать что-то подобное с Кейт. Прикончив кекс за четыре укуса, Роб протянул руку:

— Дай-ка мне это.

Вместо того, чтобы передать сливки, Кейт положила руку ему на плечо, поднялась на носочки, и ее грудь коснулась его руки.

— Открой.

Роб ей не доверял. Ни на секунду. Он посмотрел в ее глаза в нескольких дюймах от своего лица и медленно открыл рот.

Кейт пустила струю взбитых сливок ему между губ и по его щеке.

— Ой, прости, — и опустилась на пятки.

Роб проглотил:

— Ты сделала это специально.

— Нет, клянусь, это была случайность, — она покачала головой, пытаясь выглядеть раскаявшейся, но расхохоталась и все испортила.

Роб провел пальцем по щеке, затем облизал его.

— Несчастный случай, черт возьми, — он протянул руку. — Дай мне. — Кейт покачала головой и спрятала балончик со сливками за спину. — Не думаешь, что я могу отобрать их у тебя?

— Нет.

Конечно, она не думала. Она была упрямой и любила соперничество, и мысль о борьбе с ней возбудила Роба сильнее, чем бикини из взбитых сливок.

— Хочешь поспорить?

— И что мне будет, если я выиграю?

— Не выиграешь

Ее глаза сузились:

— Не будь в этом так уверен.

Роб решил подыграть ей:

— Чего ты хочешь?

— Ты должен будешь рассказать всем, как сильно любишь желе «Халапеньо».

Желе «Халапеньо»? Какого черта?

— А чего хочешь ты, если выиграешь? — спросила Кейт.

Роб улыбнулся. Прекрасно рассчитанный сексуальный изгиб губ. Он точно знал, чего хочет.

— Я слижу взбитые сливки с твоих сосков.

Взбитые сливки — не секс. Это десерт.

Рот Кейт приоткрылся, а глаза стали огромными. Затем уголки ее губ приподнялись, и, повернувшись на пятках, она бросилась бежать через подсобку в магазин. Роб следовал за ней по пятам, чуть не споткнувшись о тапочку-«тасманского дьявола», потерянную в дверях. Он внимательно осмотрел темный магазин и заметил белую футболку как раз в тот момент, когда Кейт промчалась между четвертым и третьим рядами.

— Твоя белая футболка тебя выдает, — Роб зашел в ряд. Кейт стояла в самом конце: едва различимый силуэт в темноте. — Может быть, тебе следует снять ее прямо сейчас?