Буколические интонации норфолкского парня, так не вязавшиеся с содержанием речи, начинали действовать на расшатанные нервы Биэрда. Он хмуро возразил:
– Если сможете ее доставить.
– Да! Новые линии постоянного тока! Вопрос только денег и усилий. Планета того стоит. И наше будущее, профессор!
Биэрд схватил листки со своей речью, показывая, что разговор окончен.
В основе фантазии было, во-первых, убеждение, что все мировые проблемы можно свести к одной и решить. И во-вторых – что надо тужиться над ней без передышки.
Но Том Олдос с ним еще не закончил. Когда они подъехали к Центру и поднялся шлагбаум, он сказал, словно и не было перерыва в разговоре:
– Вот почему – не сочтите за неуважение, – вот почему я думаю, мы напрасно тратим время с этим микроветряком. С инженерной стороны все обстоит прилично. Правительству надо заинтересовать в нем людей – это один росчерк пера, рынок сделает остальное. На этом можно много заработать. Но солнечная… искусственный фотосинтез, это передний край, тут предстоят огромные фундаментальные исследования в нанотехнологии. Профессор, это можем быть мы!
Олдос открыл дверь, и Биэрд устало вылез из машины. Он сказал:
– Благодарю вас за ваши соображения. Но, знаете, вам надо научиться следить за дорогой. – И отвернулся, чтобы пожать руку Брейби.
Поэтому во время еженедельных обходов он надеялся избежать встреч с Олдосом наедине: молодой человек постоянно пытался склонить его к овладению солнечной энергией или донимал квантовыми объяснениями фотоэлектричества и вообще угнетал своим дружелюбием и энтузиазмом, по-видимому не замечая угрюмости Биэрда, когда убеждал его, что надо отказаться от ИВУ. Конечно, ее надо было забросить, поскольку она съедала почти весь бюджет, все больше обрастала сложностями и все меньше вызывала интереса. Но это была идея Биэрда, и отказ от нее стал бы личной катастрофой. Так что в нем росла неприязнь к этому молодому человеку, к его крупному простецкому лицу и раздутым ноздрям, к его хвостику, браслету из перевитых грязно-красного и зеленого шнурков, к его святошеской диете в столовой – салату и йогурту, к его привычке садиться без приглашения со своим подносом поближе к Шефу, на которого нагоняли тоску сообщения, что Олдос боксировал за Норфолк на чемпионате графств, греб в команде своего колледжа в Кембридже и пришел седьмым в марафоне в Сан-Франциско. Были романы, которые, по его мнению, Биэрду необходимо прочесть – романы! – события в современной музыке, о которых ему следовало знать, и кинофильмы, прямо касающиеся их работы, документальные ленты об изменении климата, которые Олдос видел как минимум дважды и был бы счастлив посмотреть еще раз, если бы Шеф счел возможным уделить им внимание. Ум у Олдоса был устроен таким образом, чтобы через посредство норфолкской речи без устали давать советы, что-то рекомендовать, убеждать в необходимости перемен и выражать энтузиазм по поводу какой-нибудь поездки, или отпуска, или книги, или витамина, что само по себе было формой проповеди. Ничто так не подрывало доброжелательности Биэрда, как настоятельные советы провести месяц в долине Свата.
В здании, где прежде проверяли на вредность кирпичную пыль и стекловату, он ходил по лабораториям и выслушивал недельные отчеты инженеров, конструкторов и неких загадочных энергоконсультантов, создавших пространный документ под названием «Мотивировка микроветра 4,2», – Биэрд не нашел в себе сил прочесть даже первый абзац. За это лето отдел по набору персонала, сам только что набранный, нанял столько народу, что каждую неделю Биэрду приходилось объяснять пяти-шести незнакомцам, кто он такой. Не участвовали в ИВУ считаные единицы, и, обходя лаборатории, Биэрд все больше унывал. Несмотря на все труды, для испытаний в Фарнборо не было ничего готового, никто так и не занялся вплотную проблемой турбулентности, никто всерьез не задумывался над тем, что делать при отсутствии ветра, – ни у кого даже проблеска идеи не было, как накапливать электричество дешево и эффективно. Требовался отдельный большой проект по разработке емкого аккумулятора для дома, но предлагать его было поздно: почти все работали над ИВУ, а кроме того, о разработке аккумулятора как раз и жужжал все время Олдос. Гораздо лучше построить на юрском побережье Дорсета складненький реактор, чем погубить миллион крыш вибрацией, срезающей нагрузкой, опрокидывающим моментом бесполезной машинки, для которой ветер редко будет достаточно сильным, чтобы дать сколько-нибудь полезный ток.
Как такое могло случиться, не без жалости к себе удивлялся Биэрд, переходя из одной комнаты в другую, – как могло его случайное замечание бросить всех в погоню за призраком? Ответ был прост. За его предложением последовали разъяснительные записки, детальные планы в сто девяносто семь страниц длиной, наброски бюджета, таблицы, и все он подписывал, не читая. А почему? Потому что Патриция затеяла роман с Тарпином и он больше ни о чем не мог думать.
Он возвращался по коридору мимо кабинета Брейби, чтобы поговорить со специалистом по материалам, но на пути его вырос сам Брейби – Брейби стоял в дверях и возбужденно манил его к себе. В кабинете один из двух «хвостов» по имени Майк прикреплял липкой лентой к доске чертеж.
– Кажется, у нас что-то есть, – сказал Брейби, закрывая за Биэрдом. – Майк только что принес.
– Не подумайте, профессор, – сказал Майк. – Это не я нарисовал. Я нашел.
Брейби взял Биэрда за рукав и подвел к доске.
– Посмотрите. Хочу знать ваше мнение.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
