— Наверное, раньше на этом месте стоял другой особняк, — предположила Виола. — Но во время войны Севера и Юга его сожгли… северяне или, выражаясь языком южан, проклятые янки.
Филипп улыбнулся.
— Так оно и было. Да, прежний особняк, построенный Антуаном де Ланже, сгорел во время войны. А новый наша семья смогла построить только через сорок лет, когда поправила материальное положение. Ну что, пойдем в сад? — спросил он, посмотрев за окно. — А то скоро стемнеет и ты не сможешь ничего рассмотреть.
В саду они провели около часа, пока не сгустились сумерки. Потом вернулись в дом, поужинали и уселись в гостиной, где и провели остаток вечера. Вопреки опасениям Виолы Филипп вел себя очень корректно. Никаких приставаний, никаких двусмысленных намеков. Словом, он держался как очень галантный, ненавязчивый поклонник. Хотя Виола не слишком доверяла ему.
Здравый смысл подсказывал ей, что такой занятой мужчина не станет тратить время на женщину, к которой питает только дружеские чувства. Но, как бы там ни было, Филипп за весь вечер не позволил себе никаких вольностей по отношению к ней.
Около полуночи он проводил Виолу до дверей ее спальни. Там он пожелал ей спокойной ночи и пошел в другой конец коридора, где находились его покои. Его поведение говорило, что он не собирается тащить ее в постель, однако Виола все равно закрылась на задвижку. Так как она отдохнула днем, уснула она не сразу. Перед этим Виола долго лежала в темноте с открытыми глазами и вспоминала сегодняшние события.
Какую цель преследует Филипп, окружая ее заботой и вниманием? Может ли он испытывать к ней действительно серьезные чувства? Это казалось Виоле очень сомнительным: ведь она и Филипп не пара. Может, она задела его самолюбие, отказавшись стать его подружкой? В этом случае Филипп мог из принципа добиваться ее расположения. Но, с другой стороны, он совсем не похож на человека, которому требуется постоянно доказывать себе, что он молодец. Филиппу уже тридцать лет. В таком возрасте люди обычно не страдают подростковыми комплексами. Тем более речь идет о Филиппе Ланже — обаятельном, умном мужчине со стабильным материальным положением.
А может, он просто одинок? — внезапно пришло на ум Виоле. И ему не с кем поговорить по душам? Ведь богатые люди часто никому не доверяют, особенно женщинам, в которых видят потенциальных охотниц за их кошельками. Да Филипп и сам признался, что относится к женщинам с подозрением!
Так и не придя к определенному выводу, Виола погрузилась в сон. В эту ночь ей приснился Филипп. Они купались в пруду, причем совершенно обнаженные, но это обстоятельство совсем не смущало Виолу. Они резвились в воде, как дети, и им было очень-очень хорошо. Так хорошо, что Виоле не хотелось просыпаться.
9
Проснулась Виола в начале девятого. За окнами ярко светило солнце, пели птицы и жужжали насекомые. Но в доме было тихо. Казалось, и прислуга, и хозяин еще спят.
Соскочив с кровати, Виола подошла к окну. Ее взгляд тотчас упал на пруд, и она почувствовала страстное желание искупаться. Наверное, вода в этом стоячем водоеме как парное молоко, даже теплее, чем в море. Да и какой еще она может быть в такую жару? И дно, должно быть, хорошее, и водорослей нет. Ведь это не какой-нибудь дикий водоем, а пруд в усадьбе богатого человека.
Виола колебалась. Ей совсем не хотелось, чтобы Филипп увидел, как она купается. Чего доброго, еще захочет составить ей компанию. Но ведь Филипп наверняка еще спит. И, если она быстро сбегает на пруд и поплавает минут пятнадцать, он даже об этом не узнает.
Успокоив себя такими рассуждениями, Виола торопливо оделась, отыскала в шкафу широкое полотенце и вышла из комнаты. Ей никто не встретился, ни в коридоре, ни в гостиной. В саду тоже было безлюдно, и Виола беспрепятственно достигла пруда. Там она быстро разделась и вошла в воду. Как и ожидала Виола, вода оказалась очень теплой, а дно пруда было твердым, без камней и водорослей. Только у противоположного берега росли розоватые лотосы, источавшие прелестный аромат. Плавать в таком водоеме было одно удовольствие, и вскоре Виола забыла и про время, и про Филиппа.
Накупавшись в свое удовольствие, Виола поплыла к берегу. И вдруг ее словно током ударило: возле того места, где лежала ее одежда, стоял Филипп. Правда, он был в брюках и рубашке, но это обстоятельство не очень успокоило Виолу. Ведь сама-то она полностью раздета! И пока Филипп не соизволит удалиться, не может вылезти из воды.
— Как водичка? — спросил Филипп, поймав ее взгляд. — Впрочем, ответ и так ясен. Если б она была не очень, ты бы не сидела в ней так долго.
— Откуда ты знаешь, что я долго купаюсь? — подозрительно спросила Виола. — Ты что, наблюдал за мной?
— Да. — Филипп невозмутимо улыбнулся. — И, признаюсь откровенно, это было весьма заманчивое зрелище. Ты не просто отлично плаваешь, а прямо-таки с какой-то самозабвенной страстностью. Жаль, что ты побоялась позвать меня с собой.
— Ничего я не побоялась! Просто я думала, что ты еще спишь.
По губам Филиппа скользнула дразнящая улыбка.
— Ты могла бы постучаться ко мне и проверить, так это или нет.
— Спасибо, но мне и одной было нескучно купаться, — сухо ответила Виола. — А теперь, не будешь ли так любезен, чтобы уйти отсюда и дать мне возможность одеться?
— Зачем мне уходить? Я могу просто отвернуться… если ты стесняешься.
— Да нет уж, я бы все-таки попросила…
Виола замолчала, потому что в этот момент с лицом Филиппа произошла странная метаморфоза. Он вдруг перестал смотреть на Виолу и устремил взгляд куда-то поверх ее головы. Причем его взгляд сделался испуганно-застывшим, рот слегка приоткрылся, а дыхание участилось, будто ему вдруг стало не хватать воздуха.
— Что… что такое? — в замешательстве спросила Виола.
— Быстрее выходи на берег! — отрывисто скомандовал Филипп. — Крокодил…
Виола испуганно вскрикнула и пулей выскочила из воды. Потом бросилась к Филиппу, порывисто прижалась к нему и затравленно обернулась назад, ища взглядом опасное чудовище.
— Боже мой, что делать? — пробормотала она непослушными от страха губами. — Он не набросится на нас здесь, на берегу?! Надо скорее бежать к дому, что же ты стоишь!
— Тихо, дорогая моя, не волнуйся, — успокаивающе произнес Филипп, обнимая ее за талию и нежно поглаживая дрожащие, влажные плечи Виолы. — Это был не крокодил. Мне… мне показалось.
— Что-о?!
Виола резко высвободилась из его объятий, отступила назад и пристально, испытующе посмотрела на Филиппа. И едва не набросилась на него с кулаками, увидев, как по его лицу расплывается виновато-смущенная улыбка.
— Мерзавец! — выдохнула она, дрожа от негодования. — Значит, решил подшутить надо мной, да? Откуда здесь могут быть крокодилы, когда на двадцать километров вокруг нет ни одного болота?! И ты, чертов сукин сын, вовсе не был так пьян вчера, чтобы тебе мерещились крокодилы!!
— Ради бога, Виола, успокойся! — взмолился Филипп, перестав улыбаться и глядя на нее с неподдельной тревогой. — Да, признаюсь, я пошутил, но…
— Да разве может нормальный человек шутить такими вещами?! — гневно перебила его Виола. — У тебя что, не все дома?!
— Прости, если я напугал тебя, Виола, пожалуйста! Я дурак.
— Э нет, Филипп Ланже, ты не дурак! — снова перебила его Виола. — Ты — расчетливый хитрец и недостойный обманщик! Ты специально напугал меня, чтобы я выскочила на берег в чем мать родила и чтобы ты мог безнаказанно меня лапать. Хочешь сказать, что не так?
— Да нет же, уверяю тебя, в тот момент я не думал ни о чем таком! — попытался возразить Филипп. — Это получилось случайно…
— Случайно?! — вне себя от возмущения закричала Виола. — И ты надеешься, что я поверю этой наивной лжи? Да я даже не сомневаюсь, что ты все продумал заранее, пока стоял на берегу и смотрел на меня! Ну так радуйся, проклятый хитрец: ты добился, чего хотел. Вот я стою перед тобой, совершенно голая, и ты можешь смотреть на меня, сколько тебе угодно. Это же так интересно, да? Ты ведь за свои тридцать лет никогда не видел голую женщину?
