Она не знала, радоваться ей или злиться.

— Тебе нравится власть над людьми, не так ли, Маркус? — покачала она головой. — Власть возбуждает тебя.

— Власть лучше любого наркотика, — пробормотал он со смехом, поднимая трубку.

Она решила не продолжать этот разговор и отправилась на кухню поставить чайник. Потом поднялась наверх за одеждой и вещами Лайама. Рельсы, проложенные из его спальни в ванную, заставили сердце Джеммы сжаться от боли. Она вспомнила, как беззаботно он играл вчера… и как она сердилась, что опаздывает из-за него на работу. Казалось, с того утра прошло не двадцать четыре часа, а целая вечность.

Кровать Лайама была не заправлена, и Джемма накрыла ее покрывалом. Она взяла любимую игрушку сына — медвежонка — и вдруг подумала, что было бы с ней, случись самое худшее. Сев на кровать, она спрятала лицо в ладонях.

— С тобой все в порядке? — раздался голос Маркуса совсем рядом.

Джемма подпрыгнула на кровати.

— Да. — Она подняла глаза на Маркуса.

Ее глаза казались еще ярче на фоне бледной кожи. В такие моменты Джемма выглядела совершенно беззащитной. Несмотря на успешную карьеру и внешнюю холодность, в ней часто проглядывала «маленькая потерявшаяся девочка», как про себя называл ее Маркус. В такие минуты ему ужасно хотелось защитить ее от всего мира. Обнять и прижать к себе крепко-крепко.

— С ним все будет хорошо.

— Я знаю. Но это было так тяжело…

Маркус кивнул и отвел взгляд.

Он с трудом подавил желание обнять ее. Потом обвел взглядом комнату, отметив полки, заполненные книгами. Ему нужно быть очень осторожным, подумал Маркус. Он принял решение вернуть Джемму и Лайама в свою жизнь, сделать их главными в своей жизни, как бы ни сопротивлялась этому Джемма. Когда она инстинктивно искала у него опоры и утешения прошлой ночью и позволила на минуту обнять ее, он понял, что у них есть шанс все исправить. Но она так же легко могла в любую минуту отвернуться от него. Нет, Маркус не мог рисковать.

Он будет действовать медленно и осторожно, используя любую возможность, чтобы все было правильно. Маркус всегда добивался желаемого. Когда он поедет назад в Италию, Джемма с сыном поедут с ним.

Джемма заметила, что Маркус рассматривает комнату с выражением сосредоточенности на лице. Она вспомнила, что Маркус впервые находится в комнате сына. Фактически он бывал только в прихожей, да и то в те редкие дни, когда приезжал за Лайамом слишком рано.

— В твоем доме комната Лайама не такая? — спросила она с любопытством.

— Почти такая же, — улыбнулся он. — Но там чище. Миссис Филипс там часто убирается.

Она вспомнила домоправительницу Маркуса и улыбнулась.

— Такая же аккуратная, как всегда?

— Ни одна пылинка не осмеливается появиться в присутствии миссис Филипс. Я хочу предложить ей тоже поехать в Италию.

— Может, проще тебе остаться? — тихо произнесла Джемма.

— Мы уже говорили об этом, Джемма. Я должен уехать. — Их глаза встретились. — Николас приезжает на следующей неделе, чтобы принять дела в Лондоне. Я улетаю в Рим через две недели.

Джемма не подозревала, что это произойдет так скоро.

Повисла тишина. Джемма пыталась справиться с шоком от его слов. Что она скажет Лайаму? Как объяснит? Он не вынесет этого.

— Странно, что ты отвела для Лайама именно эту комнату, — сменил тему Маркус. — Я всегда представлял его именно здесь. Я ночевал в этой комнате, когда был ребенком.

— Правда? — нахмурилась Джемма.

Он кивнул.

— Это дом моей матери. Мы останавливались здесь, когда навещали ее семью на летних каникулах.

— Я и не знала, — ответила она. — Когда ты сказал, что дом принадлежит тебе, я решила, что ты купил его уже после того, как мы сюда переехали.

— Нет. Я сделал так, чтобы ты увидела этот дом. Дал твоей матери рекламный проспект с телефоном, чтобы она подсунула его тебе. Сказал, что считаю это удобным вариантом для вас. И попросил не говорить, что это я посоветовал туда обратиться, зная, что ты не захочешь ничего от меня принимать. Ты была чертовски упрямой.

Джемма не стала спорить, потому что знала: он прав. И, очевидно, ее мать тоже так считала. Она никогда не упоминала, что Маркус предложил обратиться в это агентство.

— Все эти годы я представлял Лайама именно в этой комнате.

— Я выбрала ее, потому что она лучше всего подходит для малыша, — пояснила Джемма.

— Я рад, что Лайаму хорошо здесь.

— А ты хочешь увезти его отсюда.

— Туда, где ему будет еще лучше. Ему понравится жизнь на вилле. Она на окраине Рима. Там много места, чтобы играть, большой сад, конюшня, собаки, кошки и куча родственников по соседству. Там есть все, что нужно для счастливого детства.

— Ты все уже просчитал заранее, да? — В ее голосе было много сарказма. — И где же я на этой радужной картинке? Ты поселишь меня в домике для прислуги в глубине сада? Иногда я буду выходить, чтобы посмотреть на Лайама?

— Нет, — рассмеялся Маркус.

Джемма встала с постели, прижимая к груди плюшевого мишку.

— Я не поеду с тобой в Италию, Маркус. Эта идея абсурдна. Моя жизнь здесь.

— Ты однажды сказала, что твоя жизнь — это Лайам. — Он наблюдал за ней, пока она доставала пижаму для малыша.

— Это так, — заколебалась Джемма. — Но есть и другие вещи…

— Твоя карьера в «Модерн таймс»? Она — ничто по сравнению с тем, что я могу предложить тебе в Риме.

Она замерла и вопросительно посмотрела на него.

— Есть вакантное место главного редактора в «Элан».

Ее глаза расширились. «Элан» был одним из самых успешных изданий «Россини паблишмент». Роскошный глянцевый журнал, выходящий большими тиражами во многих европейских странах. «Модерн таймс» по сравнению с ним был просто жалкой газетенкой.

— Я знал, что это тебя заинтересует, — улыбнулся Маркус.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты всегда думаешь только о карьере, — холодно ответил он. — Именно это привело тебя ко мне тогда, помнишь?

— Можно сказать и так. — Она закрыла шкаф.

— О, Джемма, мы оба знаем, что ты делила со мной постель в надежде на карьерный рост.

Она застыла, не в силах произнести ни слова.

— Я не возражал, — пожал он плечами. — Мне не хотелось ничего серьезного.

— Не сомневаюсь. Ведь очаровательная София ждала тебя с распростертыми объятьями на вилле в Риме. — Голос ее дрогнул. — Ты не имеешь права говорить мне это, Маркус. Если ты забыл, то напомню, что я отказалась от работы в компании Россини, — презрительно сказала она. — И не собираюсь соглашаться сейчас.

— Ты отказалась от работы, потому что была беременна и собиралась обратиться за поддержкой к Фредди.

— Неправда.

Звонок телефона прервал их тяжелый разговор. Джемма поспешила в спальню, чтобы взять трубку, в страхе, что звонят из больницы.

Но это был Ричард, и она облегченно вздохнула.

— Я только что пришел на работу, — сказал он, — и мне сообщили, что Лайам в больнице. Как он?

— Ему уже лучше. — Джемма увидела в дверях Маркуса. — Все в порядке, это Ричард, — сказала она, прикрыв трубку рукой. — Ты можешь идти. Я приму душ и вернусь в больницу на такси.

— Мы еще не закончили.

— Я закончила. — Она продолжила разговор с Ричардом в надежде, что Маркус уйдет. — Врачи сказали, что оставят его в больнице на несколько дней, чтобы провести обследование. Конечно, он будет рад, если ты навестишь его. Но, может, стоит подождать до завтра. Отделение «Си». — Джемма посмотрела в сторону двери. Маркуса не было. — Хорошо, Ричард. Буду рада тебя видеть. Пока. Она повесила трубку.

В доме было очень тихо. Джемма слышала, как бьется ее сердце. Она все еще не успокоилась после слов Маркуса о том, что она спала с ним ради карьеры. Может, это его способ справиться с муками совести? Обвинить во всем ее? Она вспомнила, как он сказал на свадьбе сестры: «Ты получила работу в «Россини хаус», о которой так мечтала. Так что без обид».

Джемма ощутила внезапно радость оттого, что отказалась тогда от работы. Ей было очень трудно одновременно заботиться о сыне и работать, но по крайней мере она была независимой. Она доказала себе, что может добиться успеха без чьей-либо помощи,