Президент улыбнулся, подошел к директору подразделения 5656 и протянул руку.

— Не хочу, чтобы об этом все знали. Могут быть проблемы и у тебя, и у меня. Тайны… мир полон тайн.

Найлз поднялся и пожал ладонь главы государства. Элис не ошиблась: ее шеф и президент кое-что скрывали. Они не только были друзьями детства, но и вместе учились в Гарварде. Заядлый компьютерщик и будущий офицер сдружились еще в восемь лет и делили комнату в колледже, хотя потом еще долго получали образование в разных местах.

— Я своим доверяю. Тебе повезло, что я оказался на месте, когда ты приехал к нам в первый раз, — заявил Найлз.

Его друг устало опустился в кресло.

— Тогда я и решил, что лучше не афишировать нашу дружбу. Вдруг ты о ней никому не рассказывал. И потом, — президент налил себе воды из графина, — когда началась история с землетрясениями, все в один голос кричали, что катастрофы естественные и человеку такое не под силу.

— И?

— Найлз, тут что-то не так. Нутром чую, чего-то мы не учитываем. Хотя, как видишь, опереться особо не на что… — Он отхлебнул из стакана и поставил его на стол. — Корейцы не пошли бы на самоубийство просто так. Что бы о них не думали, они никогда ничего не делают без причины, пусть и смехотворной.

— А как реагируют русские и китайцы?

— Русские ждут нашей реакции и пока не определились, кого поддержать. Китайцы… ну, Председатель осудил корейцев за нападение на наши корабли, но, с другой стороны, толком их не одернул. Иными словами, они тоже сомневаются.

— Чем я могу тебе помочь?

— Найлз, ты самый умный из всех, кого я знаю. Твоя команда в этой пустынной дыре вообще бесподобна. Мне нужны твои мозги. Помоги мне вытащить страну из кошмара. — Президент подтолкнул к Найлзу папку и отвернулся.

Тот прочел отчет и посмотрел на друга.

— Оба убиты сегодня, почти одновременно.

— Господи… таких совпадений не бывает.

— Мир катится ко всем чертям, и кто-то всем этим дирижирует. Поневоле поверишь, что Ким не так уж неправ.

Найлз закрыл папку с отчетом ЦРУ.

— Уколы по всему телу, — пробормотал он.

— Ты о чем?

— Если нанести очень много уколов, тело истечет кровью, каким бы сильным оно ни было.

Президент не стал расспрашивать дальше. Найлз сам разберется.

— Кто занимается убийством твоих людей?

— Полковник Джек Коллинз, глава службы безопасности группы.

Президент пристально посмотрел на старого друга.

— И Коллинз у тебя? Я знаю Джека. Думал, Конгресс и Комитет начальников штабов разорвали его на куски за речь о том, как мы опозорились в Афганистане.

— Так и было. Мне достались окровавленные останки. Впрочем, тебе до этого вояки и теперь далеко.

— Да что ты знаешь о вояках, червь ты книжный! — не остался в долгу президент. — Хотя насчет Коллинза ты прав. — Он помолчал. — Черт, Найлз, пожалуйста, привлеки всех, кто у тебя есть.

Комптон поднялся и похлопал товарища по плечу.

— А вы утвердите наш бюджет, господин президент.

— Ах ты шантажист проклятый!

Найлз хлопнул его по плечу снова — уже сильнее.

— Я велел всем заняться этим делом еще до вылета из Невады. Опять я на шаг впереди, а, Джим?

Внезапно оба замолчали — у них перед глазами возник пылающий «Теодор Рузвельт». Найлз понимал, что президент вне себя от ярости и мечтает что есть силы кому-нибудь в ответ врезать. Он лишь хочет убедиться, что этот «кто-нибудь» — именно тот, кто нужен.

Здание «Госсман метал верк»

Осло, Норвегия

Австриец Ценфеллер, а также представители Индии, Канады и Польши вместе с остальными членами Совета собрались в главном конференц-зале. Большой экран передавал изображение лица хранителя — его не оказалось в Осло.

Роскошная комната была погружена во мрак — и столь же мрачные мысли бродили в головах четверки мужчин и женщины. Перед каждым из них на столе лежала папка, отправленная из новой штаб-квартиры коалиции в Чикаго. Содержимое папок было прямым оскорблением и граничило с предательством, причем столь вопиющим, что собравшиеся впервые с самого начала неприкрытой кампании по захвату власти серьезно опасались за свою жизнь.

Уильям Томлинсон объявил войну всему миру почти на три года раньше, чем Совет коалиции запланировал еще пять лет назад.

— Скажите, хранитель, у нас ведь есть основания вывести мистера Томлинсона из Совета и исключить его из коалиции?

Старик откашлялся и как-то неловко поежился.

— Согласно хартии Юлиев, закон на вашей стороне. Тем не менее, леди, — тут хранитель почтительно кивнул представительнице Индии, — и джентльмены, боюсь, вам не хватит голосов. Многие коллеги поддерживают этого молодого американца. По моим сведениям, он вот-вот обнаружит ключ атлантов, а может, даже не один ключ, а все.

Ценфеллер сразу обратил внимание, что хранитель сказал «вам», а не «нам».

Австриец достал из папки фотографию, сделанную сразу после налета корейских штурмовиков на американские корабли.

— Это безумие! Американский флот понес колоссальные потери! Он ослабляет именно ту страну, которая должна поддерживать порядок, пока мы еще не собрались с силами.

Остальные застучали по столу в знак одобрения.

— Убеждайте не меня. Советовал бы вам — в частном порядке, разумеется, — поговорить с теми членами коалиции, кто еще не определился. Возможно, они согласятся, что необходим более взвешенный подход. А сейчас мне пора. — Хранитель потянулся к экрану, собираясь выключить камеру своего ноутбука.

— Куда вы? Нам еще многое нужно обсудить! — раздраженно заявил Ценфеллер.

— До тех пор пока вы не заручились поддержкой остальных членов коалиции, я буду вести обсуждения только с легитимно собранным Советом. Вы же, при всем моем уважении, пока еще не Совет. Прошу прощения.

Торопливо попрощавшись, хранитель законов коалиции исчез с экрана. Четверо собравшихся за столом ошеломленно переглянулись. Никто не произнес ни слова.

Вдруг, без всякого предупреждения, из центра стола выехала шестигранная консоль с мониторами. Все они передавали один и тот же яркий и четкий тестовый сигнал — золотой орел на красном поле. Почти сразу картинка сменилась, и на экранах возникло озабоченное лицо Томлинсона.

— Доброе утро. — Он глянул на часы. — Не поздновато для встречи, на которую остальных не пригласили?

— Вы разрушили все наши планы. Германия с Японией обезглавлены и мечутся в ужасе, — возмутился Ценфеллер, наклонившись вперед, чтобы его лицо попало в объектив камеры, установленной над монитором.

— Вовсе они не мечутся. В Германии у власти сейчас ставленник коалиции, и он уже заверил нацию, что ситуация под контролем, а террористическая группировка, ответственная за убийство бундесканцлера, предстанет перед скорым на расправу германским правосудием. У Японии вообще нет выбора: по закону место премьер-министра в течение нескольких дней должен занять совершенно определенный человек — наш.

— Вы обрушите на нас гнев всего цивилизованного мира!

— Вас так пугает нападение на американские корабли? Тут есть и свои преимущества. Да, позиции НАТО в Корее ослабли, зато Ким Чен Иру теперь точно конец, причем совсем скоро.

— Отчего же? Теперь он осмелеет и перейдет границу?

— Именно. Когда вторая пехотная дивизия и южнокорейские войска будут уничтожены, у американского командования не останется выбора: придется применить тактическое ядерное оружие. Россия и Китай не причинят нам хлопот: они лежат в руинах, их правительства неспособны контролировать ситуацию. Союзники не придут Северной Корее на помощь.

Ценфеллер тяжело опустился в кресло, пораженный холодной логикой Томлинсона.

— Мы продолжим убийства политических лидеров до тех пор, пока наши люди не будут контролировать все западные страны. Тогда-то мы наконец достигнем цели, поставленной две тысячи лет назад. Со времен Юлия Цезаря сменилось много составов Совета, и у меня мурашки бегут по коже от мысли, что именно нам покорится эта великая задача.