Так что когда «гетайр Филота» наконец встал и, произнеся тост «За Александра Великого!», приказал пиратам покинуть корабль, их сопровождали не проклятия ограбленных людей, а женские вздохи и рев полупьяных мужиков, сердитых на то, что разрушают «такую славную компанию».

Впрочем, посмаковав столь пикантные подробности, общественное мнение все равно сначала восприняло нападение на «Перл-Бей» как наглую попытку одного из неофитов криминального мира примерить на себя славу Агламбы Керрора. А поскольку сразу, как только информация о нападении достигла столицы Содружества Американской Конституции, с военных баз тут же стартовали усиленные патрульные эскадры, все сошлись на мнении, что подобные нападения больше не повторятся. Но как оказалось, теперь все обстояло совсем не так. Как выяснилось, на этот раз на торговых путях действовали несколько хорошо оснащенных эскадр. Спустя всего полторы недели в двух с половиной парсеках от атаки первого круизного лайнера был взят на абордаж другой. Капитан, захвативший его, назвался именем Пердикка и также представился одним из «гетайров Александра». И так же он и его подчиненные обошлись с пленниками – в высшей степени благородно и учтиво. Однако поскольку эти «гетайры» давно умершего героя древности посягнули на самое дорогое, что есть у любого гражданина Содружества, – его собственность и банковский счет, пресса уже вовсю затрезвонила о глобальной угрозе галактического масштаба. И тут случился инцидент с торговым судном «Мустанг».

Абордажный бой скоротечен, яростен и неистов.

Ушли в далекое прошлое времена, когда неповоротливые галеоны, хищные фрегаты или стремительные бригантины сходились «к борту борт», предварительно обменявшись залпами раскаленных ядер или рвущей паруса картечи. Канули в Лету сцепившиеся в сражении парусники, среди перепутанных снастей и обломков такелажа которых в сумасшедшей схватке перекатывались от бака к юту и обратно озверелые полуголые флибустьеры. Дым покрывал палубу, скользкую от крови, падали обломки мачт, калеча и убивая противников, и частенько, если побеждала одна сторона, находился смельчак, который предпочитал умереть с честью, но не посрамить флага, пусть это и был «Веселый Роджер». Смерть от клинка или пистолетного выстрела в упор он предпочитал плену и рабству, а если была возможность – пробивался к крюйт-камере, и тогда над морем взмывали в дыму и пламени обломки кораблей и акулы рвали на куски обожженные тела погибших и немногих выживших при взрыве пороховых погребов…

В схватке с военными кораблями пираты не ждали пощады и не давали ее, другое дело, если удавалось перехватить неповоротливую каравеллу, перевозившую вожделенное золото, драгоценности или редкие пряности. Состоятельные пассажиры могли надеяться, что останутся в живых при условии, что выкуп будет достаточно велик. Все прочие отправлялись за борт, и хорошо, если в шлюпках.

За несколько сотен лет пиратский промысел так и остался одним из самых выгодных, если, конечно, не учитывать возможность нарваться в конце концов на боевые корабли. Пеньковый галстук уже не грозил, но и рудники, на которых человек угасал в течение нескольких месяцев, мало кого привлекали.

Стремительное нападение из засады, короткий огневой бой, если жертва осмеливалась продолжать путь после требования застопорить ход, и абордаж – вот основная тактика, приносившая успех как столетия назад, так и в эпоху гравитационных орудий и расстояний, измеряемых не милями, ярдами и дюймами, а парсеками и световыми годами.

«Мустангу» не повезло. Несмотря на мощную энергетическую установку и двигатели, разгоняющие его до скорости, сравнимой со скоростями дальних перехватчиков, первый же залп «тарантулов» накрыл его. Капитан Эванс проклинал себя за то, что понадеялся на быстроходность «Мустанга» – энергетическая установка вышла из строя, и корабль теперь двигался по инерции, выбрасывая в пространство струи мгновенно кристаллизующегося воздуха.

– Прикажете спустить флаг? – меланхолично спросил старпом – бледный датчанин с прозрачными глазами и редкими, почти бесцветными волосами.

«Спустить флаг» на жаргоне транспортников означало связаться с пиратом и попытаться выторговать наиболее приемлемые условия для сдачи.

– Черта с два! – прорычал Эванс. – Ты что, не понял, что нас ждали? Какая-то крыса в конторе заложила нас с потрохами, выдав время вылета. Ты представляешь, какой процент от выручки десяти тонн фруктов и отборных вин, произведенных на старушке Земле, он получит? Нет, Бьерн, нас не отпустят живыми. По всем частотам непрерывно передавать «SOS», команде приготовиться к отражению абордажа.

– Есть, капитан. А пассажиры?

– Заприте в каюте, чтобы не путались под ногами. Не хватало мне еще утирать сопли романтическим дамочкам и мальчишкам. – Капитан склонился к обзорному экрану. – Этот ублюдок не больше корвета, так что если отобьем десант, есть надежда, что кто-то успеет на помощь.

Пиратский корабль, как было ясно видно, в прежней жизни был грузовиком с неплохим ходом и дальностью действия. Какая судьба превратила его из мирного корабля в рыщущего по судоходным линиям хищника, теперь не узнал бы никто. Довооруженный шестью «тарантулами» – орудиями среднего калибра – и десятком «единорогов», он представлял опасность только для небольших транспортов, и «Мустанг», на свою беду, оказался именно таким.

Два десантных бота отвалили от корабля и, набирая скорость, понеслись к «Мустангу».

– Человек тридцать, – пробурчал Эванс, – разбить экипаж на две группы и перекрыть коридоры к рубке и грузовому отсеку. Бьерн, бери на себя трюм, я встречу их здесь.

Боцман Олаф Тьерндаль, коренастый, с бычьей шеей, круглой головой и маленькими глазками на красном лице, откатил дверцу каюты и посмотрел на ее обитателей – двух подростков шестнадцати и пятнадцати лет. Если бы не разница в росте, он бы ни за что их не различил – ребята были похожи как две капли воды. Они стояли рядом, исподлобья глядя на него.

– Так, парни, сидеть в каюте и носа не высовывать. Мы напоролись на скалу…

– Ладно заливать-то, Олаф, – сказал тот, что был повыше, – что, мы не отличим попадание в двигатели от шального метеорита? Пацаны с первого курса, и те поймут, в чем дело. Пираты?

– М-м… а хоть бы и так, – проворчал боцман. – Слышали, что я сказал? Я вас заблокирую. Может, и пронесет. Пират небольшой, есть надежда отбиться. Капитан уже послал «SOS».

– У вас каждый человек на счету, – сказал второй парнишка, и глаза у него загорелись. – Олаф, мы не подведем.

– Сидеть здесь и не дергаться, – взревел Тьерндаль, дико вращая глазами в надежде запугать ребят, – это вам не в спортивном зале сабельками махать. Вы хоть раз бывали в рукопашной? Штаны не успеете обгадить, а из вас уже лапши нарежут. Все, парни, отбой.

Тьерндаль отступил в коридор, из притолоки каюты выдвинулась толстая стальная плита и заскользила вниз по пазам.

Младший мальчишка дождался, пока плита чмокнет, присосавшись к полу, и бросился к своей койке – в маленькой каюте их было две, а кроме того, еще небольшой умывальник, совмещенный с туалетом.

– Слышь, Серый, может, не надо? – спросил тот, что постарше, озабоченно хмуря брови. – Небось боцман не сам решил, а слово капитана – закон на корабле. Мы ведь даже не гардемарины.

– То-то и оно. – Младший уже достал из сумки складной нож и, выбрасывая вещи, с головой полез в сумку. – Присягу мы еще не приняли, к команде отношения не имеем, так что вольные птицы. Ты представляешь, как ребята обзавидуются? Есть! – Он победно потряс лазерным размыкателем и бросился к двери. – Ну-ка, помоги.

Старший взял нож, выщелкнул автоматическую отвертку и принялся снимать панель справа от косяка двери. Несмотря на возраст, в тандеме братьев Григорьевых Юрий играл вторую роль, пытаясь по мере здравого смысла сдерживать необузданные порывы младшего брата Сергея…

«Мустанг» едва слышно дрогнул.

– Боты пришвартовались, – прокомментировал старший, снял панель и отступил в сторону, освобождая место брату.