На богато украшенном резьбой столе лежали волшебные предметы. Чаша из толстого синего стекла, оловянный кубок, тонкие фигурки из аметиста, небольшое зеркальце в серебряной оправе, украшенной завитками.

В другой чаше лежали маленькие разноцветные кристаллы. Рядом, на серебряных спинах трех крылатых драконов располагался шар из дымчатого кварца.

Что он видит, когда заглядывает в него? А что увидела бы она сама?

Но она все же развернулась, наблюдая за тем, как Лиам зажигает свечи, их пламя взвилось вверх, наполняя воздух ароматным дымом.

Затем она увидела второй стол — маленькая круглая поверхность на простой ножке. Лиам открыл шкатулку, которая стояла там, и вытащил серебряный амулет на цепочке. Подержал его, будто оценивая вес, затем положил на стол. Раздался глухой стук металла о дерево.

— Это что… церемония?

Лиам обернулся, взгляд его золотистых глаз был рассеянным, будто он уже забыл, что она здесь. Но он не забыл о ней. Лиам ничего не забывал.

— Нет. Тебе пришлось со многим столкнуться, не так ли, Роуэн? Ты просила меня не прикасаться к твоим мыслям, поэтому я не знаю, что у тебя сейчас на уме и как ты относишься ко всему этому.

Он не собирался трогать Роуэн, но вдруг понял, что касается пальцами ее щеки.

— Но очень многое я могу прочесть, лишь посмотрев тебе в глаза.

— Я говорю тебе о том, что думаю и чувствую.

— Да, говоришь.

А вот ты не говоришь мне, подумала Роуэн. Все это причиняло ей боль, и Роуэн отвернулась.

— Ты объяснишь мне, зачем все это? — спросила она, проведя пальцами по завиткам на маленьком зеркальце.

— Инструменты. Просто красивые инструменты, — ответил он. — Тебе понадобятся свои собственные.

— Ты можешь видеть всякие вещи в зеркале?

— Да.

— Ты когда-нибудь боялся туда заглядывать? — Роуэн немного улыбнулась и повернулась к Лиаму. — Я думаю, что могла бы испугаться.

— То, что там видишь это… лишь вероятности.

Она прошлась по комнате, избегая его взгляда. Грядут перемены. Она была неуверенна, откуда это знала — интуиция подсказала, или же, открывшийся дар.

В застекленном шкафу были еще камни, потрясающие глыбы с острыми пиками, гладкие цилиндры, яркие шары.

Лиам молчал, но не потому, что ждал чего-то, а от того, что не знал, как начать. Когда Роуэн повернулась к нему с нервно сцепленными руками и глазами, полными сомнений, Лиаму ничего не оставалось, как сделать выбор.

— Я знал, что ты будешь здесь.

Он не имел в виду сейчас, здесь, в этой комнате. Лиам видел, что она понимала его.

— Знал ли ты… что произойдет?

— Лишь вероятности. Всегда есть выбор. Каждый из нас сделал свой, но и тебе, и мне еще многое предстоит решить. Ты отчасти знаешь о своем наследии и о моем тоже, но не все. В моей стране, в моей семье, есть традиция. Думаю, проще было бы сравнить это со званием, хотя это не совсем так. Но один всегда занимает место главы рода. Чтобы направлять, советовать, разрешать споры, когда они возникают.

Он снова поднял амулет, и снова положил его на стол.

— У твоего отца есть такой же, только золотой.

— Да, есть.

— Потому что он глава рода?

Она быстро соображала. Было глупо с его стороны забыть об этом.

— Да, до тех пор, пока он не решит передать свои полномочия.

— Тебе.

— Традиционно амулет передается старшему ребенку в семье. Но тут существует право выбора, с обеих сторон, и еще есть… некоторые условия. Чтобы занять место главы, наследник должен быть этого достоин.

— Конечно, ты достоин этого.

— И он должен этого хотеть.

Ее улыбка померкла, превращаясь в недоумение.

— Разве ты не хочешь?

— Я еще не решил. — Он сунул руки в карманы, чтобы снова не схватить амулет. — Я приехал сюда, чтобы подумать. Это должен быть мой выбор. Я не стану идти на поводу у судьбы.

Королевский тон его голоса снова заставил ее улыбнуться.

— Нет, не станешь. Это еще одна причина, по которой ты этого достоин. — Она хотела подойти к нему, но он поднял руку.

— Есть еще одно условие. В случае заключения брака, избранница должна быть эльфийской крови. И этот союз должен быть по любви, а не по обязанности. Оба супруга должны вступить в него добровольно.

— Потому что это правильно, — сказала она, затем остановилась. Как Лиам и думал, она была очень сообразительна. — Во мне течет кровь эльфов, и я только что сказала, что люблю тебя.

— И если я возьму тебя, мой выбор уменьшится.

Она застыла на мгновение. Это было сказано таким холодным тоном, будто в ее сердце воткнули ледяной меч.

— Твой выбор. Понятно. — Она медленно кивнула, думая при этом как сохранить осколки разбитого сердца и жалкие лохмотья собственной гордости. — А выбор этот заключается в том, принять свое наследие или отказаться от него. Ты ведь воспринимаешь все это очень серьезно, не так ли, Лиам?

— А как же иначе?

— А я что-то вроде гири, которую ставят на весы. Тебе лишь нужно решить, на какую чашу меня поставить. Как… затруднительно для тебя.

— Все не так просто, — резко ответил он, сбитый с толку ее резким тоном. — Это моя жизнь.

— И моя, — добавила она. — Ты сказал, что знал о моем прибытии, а я о тебе ничего не знала. Так что здесь у меня не было выбора. Я влюбилась в тебя при первой же встрече, но ты был подготовлен, у тебя был собственный план. Ты знал, что я влюблюсь в тебя.

Лиам уставился на Роуэн, услышав горькие обвинения в свой адрес.

— Ты ошибаешься.

— Неужели? Как часто ты залезал в мои мысли? Или приходил ко мне в обличие волка и слушал меня? Не давая мне выбора, которым ты так одержим. Ты знал, что я отвечаю нужным требованиям, поэтому изучал, оценивал, обдумывал варианты.

— Я не знал! — выкрикнул он, взбешенный тем, что его действия считают обманом. — Не знал, пока ты не сказала мне о твоей прапрабабушке.

— Понятно. А до этого ты либо играл со мной, либо прикидывал, можешь ли использовать меня как причину, если решишь отказаться от своего звания.

— Это просто нелепость.

— Затем оказалось, что ты напоролся на колдунью. Ты хотел меня — я не сомневаюсь, что ты меня хотел, а я оказалась легкой добычей. Я брала все, что ты решал мне дать, и была благодарна.

Она чувствовала себя униженной, думая об этом, вспоминая, как бросилась в его объятия, отдавая свое сердце. Доверяя ему.

— Я заботился о тебе, Роуэн. Ты мне не безразлична.

В мерцающем свете ее щеки казались бледными, как у привидения, а глаза глубокими и темными.

— Ты хоть знаешь, как это оскорбительно? Как унизительно осознавать, что ты знал о моей любви, и при этом прикидывал возможные варианты и делал выводы? Какой выбор был у меня, какой выбор ты дал мне?

— Какой только мог.

Она резко покачала головой.

— Нет, только какой хотел. Ты прекрасно знал, насколько я была уязвима, когда приехала сюда, как потеряна.

— Да, знал. Вот почему я…

— Поэтому предоставил мне возможность работать с тобой, — прервала она его. — Зная, что я уже одурманена тобой, зная, как необходимо мне было чем-то заняться. Затем, когда тебе стало угодно, ты рассказал мне кто ты, а потом — кто я сама. В твоем ритме, Лиам, всегда под твоим контролем. И каждый раз я делала именно то, что ты от меня ожидал. Это была лишь еще одна игра.

— Это неправда. — Возмущенный, он схватил ее за руки. — Я думал о тебе, чертовски много думал. И делал то, что считал правильным, наилучшим.

Удар прошел по его пальцам, вверх по руке, такой мощный и горячий, что отбросил его на два шага назад. Лиам лишь уставился на Роуэн, потрясенный тем, что она смогла застать его врасплох.

— Проклятье, Роуэн. — Его руки до сих пор гудели от ее волевого удара.

— Я больше не позволю управлять собой. — Ее колени превратились в желе от осознания того, что у нее есть не только возможность, но и гнев, чтобы оттолкнуть его лишь силой мысли. — Это не то, что ты ожидал, не одна из твоих вероятностей. Я должна была прийти сюда этой ночью, выслушать тебя, затем сложить руки, склонить голову, как положено тихой маленькой мышке, которой я являюсь, и оставить решение за тобой.