— Нам бы надо как-нибудь встретиться, дорогая. Мы с Биллом часто об этом говорим… Но мы были так заняты… Дети, внуки… У Билла работа… Ну, ты знаешь, как это бывает… Но мы непременно что-нибудь придумаем и устроим прелестный пикничок.

— Замечательная идея, — согласилась Кейтлин, хоть и сомневалась, что «прелестный пикничок» когда-нибудь состоится.

Они были уже в воздухе, когда Мейсон сказал:

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

Кейтлин почувствовала подвох и осторожно заметила:

— Смотря что.

— Обещай, что не будешь весь день думать, что бы ты могла за это время сделать на ранчо. Обещай, что станешь просто развлекаться.

Ночью Кейтлин твердо решила не забывать, что поездка в город для нее не более чем работа; что в отношениях с Мейсоном ей надлежит оставаться холодной и деловитой.

— Развлекаться? Что общего у нашей поездки с развлечениями?

— Много чего. — И, к изумлению Кейтлин, Мейсон добавил: — Я тебе говорил, что ты прекрасно выглядишь?

Кейтлин постаралась не обращать внимания на удовольствие, которое распустилось в ней от этих слов, как цветочный бутон от лучей солнца.

— Не говорил, но спасибо.

— Этот цвет потрясающе идет тебе.

— Он называется аквамарин. Еще раз спасибо.

Разговор мужчины и женщины. И, несмотря на все ее благие намерения, этот разговор Кейтлин нравился.

Помимо воли ее взгляд обратился на искрящиеся теплым смехом глаза, на чувственно изогнутые по краям губы — как приятно было их прикосновение к ее губам. С лица Мейсона взгляд ее перекочевал на плечи — такие широкие, что и самая независимая из женщин не устояла бы перед искушением переложить на них все свои проблемы… хотя бы на то время, пока она склоняет к ним свою голову, Потом взгляд ее опустился ниже, к мускулистой груди, открытой расстегнутым воротом рубашки: груди, при взгляде на которую та же самая условная женщина не смогла бы удержаться от мечтаний коснуться губами смуглой кожи.

— О чем задумалась, Кейтлин?

— О личном, ковбой.

— Не хочешь поделиться?

— Тогда это не будет личным.

Как просто было бы снова влюбиться в Мейсона! Однако Кейтлин ни за что не позволила бы себе этого. Разбитого один раз сердца было более чем достаточно; она не желала больше быть несчастной.

Она умышленно отвернулась к иллюминатору и стала смотреть вниз. Мейсон специально летел низко, чтобы ей было лучше видно.

— Когда в последний раз ты видела пастбища с такой высоты, Кейтлин?

Она наморщила лоб.

— Не помню.

— Отсюда все смотрится иначе, правда?

— Может быть. И… ладно, возможно, мне в самом деле не помешало бы иметь больше скота, да и ковбоев, и выпасов тоже. Но, как бы худо дела ни шли, я не дам тебе завладеть ранчо.

— Ты только и делаешь, что твердишь мне это.

— Я всерьез намерена поставить ранчо на ноги, Мейсон.

— Ха-ха.

Надо же быть такой дурой! — разозлилась на себя Кейтлин, Возомнила, что могу расслабиться, когда рядом Мейсон! Она решительно потребовала:

— Поворачивай самолет!

— Не глупи.

— Эта поездка не имеет смысла.

— Не согласен, — лениво возразил он.

— Ты же знаешь, что для меня невыносимо находиться рядом с тобой.

— Я хотел предложить перемирие.

Кейтлин глянула недоверчиво.

— Ты отказываешься от мысли завладеть ранчо?

Мейсон усмехнулся.

— Ответ тебе известен.

— Тогда перемирие невозможно.

— Возможно — на сегодняшний день. Я не говорю о твоих взносах, а ты не думаешь о них.

— Твои рассуждения годятся для детей, но мы не дети. Мы взрослые, и оба понимаем, что ты не успокоишься, пока не получишь, чего хочешь. Так что перемирие может быть лишь временным.

Мейсон рассмеялся почти над самым ее ухом.

— Любое перемирие временно, Кейтлин. Однако я продолжаю утверждать, что мы можем позволить себе насладиться этим днем. А твое мнение?

Ее так и подмывало сказать «да». Хотя в ранчо заключалась вся ее жизнь, было бы так приятно хоть на день сбежать от забот, одиночества и монотонной рутины. Было бы просто благом забыть на несколько часов обо всех проблемах, радоваться видам и звукам города, получать удовольствие, тратя не свои деньги. Позволить себе насладиться обществом Мейсона — хотя бы один раз.

— Что скажешь, Кейтлин?

— Ты, кажется, забыл, — медленно проговорила она, — что я полетела с тобой потому лишь, что я богатенькая шлюшка, которой привычно отираться в магазинах.

Темные глаза Мейсона сверкнули.

— Я не употреблял подобных выражений, Кейтлин.

— Ты выразил свои чувства достаточно ясно. Кроме того, ты разве забыл, что единственной причиной, по которой я полетела с тобой, была необходимость оказать тебе услугу?

— Я ничего не забыл. Так ты позволишь себе приятно провести день?

Было невыносимо трудно сохранять холодную голову рядом с Мейсоном. Мускулистые ноги находились всего в нескольких дюймах от нее, смуглая рука соблазняюще касалась ее обнаженной кожи.

Кейтлин хотела сказать «нет». Но едва раскрыла рот, как из него само собой вырвалось «да». Она вздрогнула, когда Мейсон коснулся ее колена.

— Это будет прекрасный день, Кейтлин.

Она беспокойно заерзала на сиденье, колено ее горело под пальцами Мейсона.

— Возможно…

Рука Мейсона вернулась к штурвалу, и Кейтлин взглядом проводила ее.

Рука была большой, хорошей формы, огрубевшая от многих лет работы. Очень красивая мужская рука, подумалось Кейтлин. Сама того не желая, она начала вспоминать, каково было ощущать ласки этой руки в потаенных уголках своего тела. Ее затрясло.

— Замерзла? — заботливо спросил Мейсон.

— Нет.

— У меня тут где-то был свитер.

— Спасибо, не нужно.

Мейсон бросил на нее непонятный взгляд, но Кейтлин отвернулась и с преувеличенным вниманием принялась разглядывать бесконечные прерии.

Когда они приземлились в Остине, Кейтлин сказала:

— Прежде чем мы отправимся по магазинам, мне нужно немного свободного времени.

— Еще бы.

Она нахмурилась и побурчала:

— Можно подумать, ты знаешь…

— Что ты намерена повидаться с Биллом Оттером? — Он засмеялся ее удивлению. — Ведь ты именно к нему собралась, правда?

— Да, — признала Кейтлин и понадеялась, что не все ее мысли Мейсон читает столь легко.

— Хотелось бы знать, — бросил Мейсон в пространство, — говорила ли ты с Биллом хоть раз с тех пор, как я выкупил закладную.

— Нет, хотя и пыталась. Я звонила несколько раз, но его не застала. Кстати, я разговаривала с Элис сегодня утром, перед вылетом: Билла опять не было.

— Меня это не удивляет.

— Никогда прежде мне не составляло труда добраться до Билла, — мрачно сказала Кейтлин.

— Дала ли ты Элис понять, что появишься?

— Нет…

— Тогда, готов биться об заклад, сегодня ты до Билла доберешься.

В магазин, где они договорились встретиться, Мейсон пришел первым. Он направился к Кейтлин — высокий, крепкий, ошеломляюще красивый. Мужчина, достойный любви, — в иных обстоятельствах.

— Привет. Виделась с Биллом? Поговорили?

— Да.

— Ты быстро управилась.

— Говорить оказалось не о чем.

Он вгляделся в ее лицо пронзительным, все понимающим взглядом.

— Я пытался предостеречь тебя.

— Я знаю.

Еще мгновение Мейсон смотрел на Кейтлин, потом предложил:

— Думаю, пора приступать к делу.

— Я готова.

— Только давай начнем с обеда.

— Спасибо, Мейсон, но я уже говорила, что не нуждаюсь в жалости.

— Кто говорит о жалости? Я голоден. Я хочу большой бифштекс.

— Мейсон…

— Мы же договорились!

Они устроились за столиком в первой попавшейся закусочной. Когда им подали бифштексы, жареную картошку и салат, Мейсон с интересом взглянул на Кейтлин и спросил:

— Как прошла встреча с Биллом?

Кейтлин нахмурилась.

— Так плохо? — допытывался он.

— Хуже не бывает.