— Продолжай, — сухо сказала она.

Коул, медля, повертел в руках нож, и наконец снова заговорил слегка осипшим голосом:

— Мне всегда хотелось иметь детей. Никого, кроме тебя, в качестве их матери я и представить себе не могу.

Он не мог бы уязвить ее больнее.

Лицо Глэдис окаменело, в огромных глазах застыло выражение боли. В этих словах не было ни намека на любовь. Брак по расчету, секс и желание иметь детей. Точно такую же сделку предложил ей в свое время Джерри — за исключением секса. Взамен она должна была обрести материальное благополучие.

Голоса в ресторане слились в громкое жужжание. У Глэдис разболелась голова, ей стало трудно дышать.

Ты ошиблась в Коуле, как и во всех мужчинах, с которыми тебя сталкивала жизнь, с горечью признала она. Он добивался тебя только потому, что хотел с тобой переспать, а потом решил использовать в качестве инкубатора для продолжения исчезающей династии Лиммериксов. Но неужели ты способна принять брак без любви?!

— Глэдис, — окликнул ее Коул.

Она медленно подняла на него безжизненный взгляд. Сердце ее было разбито. Она любила этого мужчину, а ему, оказывается, и дела нет до ее чувств.

— Нет, — твердо ответила она.

Он побледнел.

— Я все испортил. Наверное, ты считаешь, что сейчас не время и не место…

— Я хочу уйти, — еле слышно сказала Глэдис, испугавшись, что вот-вот потеряет самообладание.

— Конечно.

Глэдис не помнила, как они доехали до усадьбы.

— Я сама! — отрезала она, оттолкнув Коула, когда он подошел к передней дверце, чтобы помочь ей выйти, и, прижав ладонь ко лбу, резко скомандовала: — Отпусти Карен. Скажи ей, что у меня разболелась голова. — И ушла, чтобы не попасться на глаза подруге, в гостиную.

Лишь услышав звук захлопнувшейся за Карен двери, она поплелась в свою комнату, где спал Шон, и, опустившись на колени, нежно погладила темноволосую головку сына.

Я никогда не выйду замуж без любви, обещаю тебе, мой малыш, мысленно поклялась Глэдис. Ты не должен расти в такой атмосфере.

Наверное, Коул обиделся, получив ее отказ. Ну и пусть!

На сердце у нее лежал тяжелый камень. Она снова оказалась в тупике.

Раздался тихий стук, и, даже не оборачиваясь, Глэдис почувствовала, что Коул вошел в комнату. Устало поднявшись с колен и не глядя ему в лицо, она сказала:

— Нам нужно поговорить.

Он открыл перед ней дверь, и они направились в гостиную. Глэдис встала у догоравшего камина. Лицо Коула было непроницаемым, челюсти сжаты, в глазах застыл холод.

Она собралась с силами и медленно произнесла:

— Твое предложение неприемлемо для меня. Я не могу согласиться на брак без любви.

Коул вздрогнул, и его губы сложились в жесткую линию.

— А как же твой союз с Джерри?

Глэдис пошатнулась, как от удара.

— Это была страшная ошибка, о которой я буду сожалеть всю оставшуюся жизнь. Единственное оправдание для меня — это Шон, — ответила она. — Но я не могу еще раз пойти на это.

— А мне показалось, что я тебе не безразличен, — заметил Коул.

— Мне не нужны деловые предложения! — сделав вид, что не слышала этой реплики, выкрикнула Глэдис. — Видимо, ты считаешь, что я должна поблагодарить тебя? Как же, дочери экономки предлагают место жены! Да как ты смеешь так обращаться со мной?!

— Лучше быть женой, чем любовницей! — Его слова прозвучали как щелчок хлыста.

— Нет, я не согласна жить во лжи!

Глаза Глэдис горели праведным гневом.

— Во лжи?! — с иронией переспросил Коул. — Ты же говорила, что без ума от меня.

— Ты говорил мне то же самое! — вскипела она.

— Могу повторить! Я хочу тебя. Ты нужна мне и хочешь меня!

— Чушь!

— Тебе не удастся меня обмануть. Ты вся горишь желанием.

— С чего ты взял? — бросила Глэдис с вызовом.

— Кожей чувствую. Да и лицо у тебя раскраснелось.

— Это от гнева! — в отчаянии возразила она.

— Не обманывай себя, — посоветовал Коул с усмешкой. — Хочешь, я сниму пиджак?

— Нет! — прошептала Глэдис, не в силах отвести глаз от его рук.

— Почему это так волнует тебя? Ты же ничего не испытываешь ко мне. Я мог бы даже расстегнуть рубашку… — тоном опытного соблазнителя проворковал Коул.

Она с трудом сглотнула, и это не укрылось от его глаз, в которых тут же загорелся охотничий азарт.

— Не делай этого! — панически выкрикнула Глэдис, хотя тело ее уже готово было сдаться в надежде снова пережить восхитительные ощущения вчерашней ночи. — Ты ждешь, что я соглашусь строить семейные отношения только на сексе и материальной заинтересованности? — спросила она охрипшим голосом.

— Для начала, — невозмутимо ответил он. — У нас хорошо получается…

Последняя ее надежда рухнула, и она отвернулась, скрывая слезы. А ей так хотелось оказаться в его объятиях и услышать слова любви!.. Даже если б это был обман, она с готовностью поверила бы, только чтобы быть с Коулом вместе!

— Я не выйду за тебя, — твердо произнесла она.

— Значит, мы будем жить в грехе, — спокойно отозвался он.

— Нет!

— Ты хочешь лишить Шона его законных прав?

Глэдис в отчаянии стукнула кулачком по каминной полке.

— Почему должна уезжать я, а не ты?! Ты получаешь все, хотя столько лет не появлялся здесь! Почему ты не оставишь нас с Шоном в покое?

И вдруг она почувствовала на своих плечах руки Коула.

— Потому что в нашей жизни была прошлая ночь, — спокойно ответил он.

— Это был только секс, — мрачно буркнула она.

Коул помолчал немного и сказал:

— Это самая мощная движущая сила в мире.

Нет, мысленно возразила Глэдис, на мой взгляд, есть еще более мощная — любовь. И все-таки она не могла отрицать, что ощущает исходящее от его тела притяжение. Соблазн становился все сильнее, а она слабела. Почему бы не уступить?

Коул повернул ее лицом к себе, не выпуская из кольца своих рук, и стал жадно целовать. Ее решимость сопротивляться таяла с каждой секундой.

— Пожалуйста, не надо, — слабо взмолилась она.

Коул тут же отпустил ее, и лицо его приняло замкнутое выражение.

Глэдис молча повернулась и на негнущихся ногах вышла из гостиной. Она чувствовала себя такой опустошенной и измученной, что уже не могла ни о чем думать.

Прошла почти неделя, а они так и не нашли выход из тупиковой ситуации. Каждый занимался своим делом и старался не нарушать условий этого странного соглашения о совместной жизни.

Тем временем бригада строительных рабочих приводила дом в порядок: они перекрывали крышу, варили трубы, меняли водостоки…

Глэдис понимала только одно: планы Коула претворяются в жизнь, а значит, он не собирается покидать усадьбу. Неужели вскоре ей придется паковать вещи?!

В поселке было много разговоров и слухов о том, что происходит в усадьбе Гринлэнд, но они вовсе не походили на те, которых опасались Коул и Глэдис.

Местным жителям было известно, что Коул Лиммерикс приехал заявить свои права на усадьбу и выселить оттуда Глэдис, и первое время ее решимость остаться у многих вызывала восхищение. Но постепенно у Коула начали появляться сторонники.

Теперь Глэдис нередко останавливали на улице и спрашивали, почему она не уезжает. А ей нечего было ответить. Теперь к ее любви к усадьбе добавилась любовь к Коулу, и она даже не знала, чего боится больше — лишиться дома или возможности видеть любимого человека.

Кроме того, мне придется расстаться со старым надежным другом Дереком и ликвидировать дело, в котором мы вместе добились успеха, с тоской думала Глэдис. Эти мысли причиняли ей почти физические страдания.

Она снова и снова обдумывала ситуацию, пытаясь найти выход, и с каждым днем становилась все мрачнее. Коул тем временем продолжал атаковать ее, расписывая их будущую совместную жизнь в розовых тонах.

— Выходи за меня, — говорил он ей каждый вечер.

— И не проси! — отвечала она, с каждым разом испытывая все более сильное искушение согласиться.