— Нет, благодарю вас, я не нуждаюсь в привилегиях. Лучше буду любоваться малютками через окно, как и все посетители.

Глядя ей вслед, Рэнд был смущен более, чем мог себе объяснить. Настроение у этой леди менялось быстрее, чем у женщин в послеродовой период.

Он со вздохом последовал за ней, надеясь, что она еще побудет в больнице и ему удастся до ее ухода выяснить, почему она так ненавидит врачей. Или по крайней мере узнать номер ее телефона.

Однако Рэнд не получил ответа на свои вопросы. Он не узнал о причине ненависти Сесил к врачам и, разумеется, не узнал номер ее телефона. Частично это произошло потому, что у одной из пациенток начались схватки и его потребовали в родильное отделение. Больше всего его огорчало то, что Сесил отнеслась к нему с таким пренебрежением. Непонятно, чем он заслужил с ее стороны такую враждебность.

А вдруг она еще в больнице, подумал Рэнд, оказав помощь последней пациентке, и решил пройти мимо детского отделения. Но уже издалека убедился, что ее там нет. Разочарованный, чувствуя обычную к концу рабочего дня усталость, он подошел ближе к стеклянной перегородке и остановился, разглядывая новорожденных.

Посещение детского отделения успокаивало его. Все-таки он удачно выбрал себе специальность. Улыбка тронула его губы, когда он наблюдал, как младенец, размахивая крохотным кулачком, наконец нашел путь к своему открытому ротику. Как мало нужно такому существу: сухая пеленка, теплое молоко и покой возле любящей груди. Глядя на малышей, он размышлял о том, много ли среди них таких счастливцев, чьи родители готовы удовлетворить все их детские нужды.

Две малютки обязательно будут счастливы, думал он, ища глазами карточки с фамилией Брэннан. Мелинда и Джек сделают все возможное, чтобы двойняшки ни в чем не нуждались.

Но он не нашел карточек с этой фамилией; двойняшки исчезли, так же как и Сесил. Где найти ее, он не знал, зато нетрудно догадаться, где можно обнаружить двойняшек. Зная Мелинду, он был уверен, что она потребовала новорожденных в свою палату, чтобы самой за ними приглядывать.

Чувство зависти зашевелилось в его груди, когда он подумал о жене своего друга. Джеку повезло: Мелинда и красавица, и характером спокойная, женственная, любящая и добрая. О такой женщине он и сам мечтал — полная противоположность ее подруге.

Рэнд снова вернулся к мыслям о Сесил. Ведь ради нее он пошел в детское отделение. Сколько вопросов возникло сразу в его голове из-за этой женщины! Не надеясь получить ответы от нее самой, он рассчитывал кое о чем разузнать в палате 215.

И он заглянул в палату.

— Как чувствует себя моя любимая мамочка?

Мелинда улыбнулась ему усталой, но счастливой улыбкой.

— Превосходно, просто замечательно.

Как Рэнд и предполагал, корзинки с двойняшками стояли возле ее койки. Он наклонился и тронул подбородок одной из малюток.

— А как малышки?

— Ангелочки. — Она удовлетворенно вздохнула и, опершись на локоть, тоже стала разглядывать двойняшек. — Разве они не самые красивые на всем белом свете?

Рэнд усмехнулся и поправил на одной одеяльце.

— Вне всякого сомнения.

Довольная его ответом, Мелинда вновь опустилась на подушку.

— А теперь, доктор Кёрси, скажите мне, что вы здесь делаете? Обход закончился час тому назад, не правда ли?

Хотя Рэнд был в дружеских отношениях с Мелиндой, но он не решался прямо так ей сказать, что его интересует Сесил. Мелинда может предположить нечто большее, чем простое любопытство, а ему не нужны подобные осложнения. Желая как-то объяснить причину своего прихода, Рэнд взял лечебную карту и стал перелистывать страницы, изображая глубокий интерес к их содержанию.

— Да, но я хотел еще раз все проверить, прежде чем пойду домой.

— Спасибо, я чувствую себя прекрасно и очень ценю твое внимание, но наверняка у тебя есть более интересные занятия, чем болтаться здесь.

— У меня нет никаких срочных дел. — Должны быть.

Рэнд поднял бровь.

— Ты когда-нибудь прекратишь?

Мелинда улыбнулась.

— Никогда. Во всяком случае, до тех пор, пока ты не найдешь кого-нибудь, чтобы пополнить свою жизнь.

Перевернув еще одну страницу лечебной карты, Рэнд небрежно бросил:

— Моя жизнь полна под завязку.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Он и в самом деле понимал. Последнее время этот вопрос беспокоил его; ему было тяжело возвращаться каждый день в пустое жилище.

— Может быть, ты разойдешься с Джеком и пополнишь мою жизнь? — пошутил он.

— Я была бы польщена, будь твое предложение серьезным… но меня такая перспектива не соблазняет.

Усмехнувшись, Рэнд перевернул последнюю страницу.

— А Джек еще придет? — спросил он и положил карту на место.

— Да, надеюсь, что скоро. У них сегодня бейсбол, но он обещал прийти, как только уложит мальчишек спать. — Она улыбнулась. — Он сказал, что хочет также уложить и девочек.

У Джека четверо сыновей от первой жены и две дочки от второй. При одной мысли об этом голова у Рэнда закружилась. Восемь человек будут жить под одной кровлей. Увы, он прекрасно представлял себе эту картину. Когда он и Джек жили вместе в приюте у Бакстеров, все дети и двое взрослых называли приют своим домом. В комнатах спали по трое, и это нисколько не беспокоило Джека. Он чувствовал себя счастливее пса, которому перепала кость. Но Рэнд не был счастлив.

Собственно говоря, это касается Джека, а не меня, напомнил он себе, а вслух сказал:

— Я знаю, он будет на седьмом небе, когда все вернутся домой.

— Да, он будет рад. — Мелинда усмехнулась, заметив, что он рассматривает карточку, прикрепленную к цветам. — Ты о чем-то задумался?

Рэнд поднял голову.

— Нет, а почему ты спрашиваешь?

Она пожала плечами.

— Не знаю, вид у тебя какой-то странный.

— Да я просто любопытствую. — Уклонившись от прямого ответа, он подошел к столику возле койки и приоткрыл крышку кувшина, чтобы проверить, есть ли в нем вода. Больше никаких предлогов для задержки в палате уже не оставалось. — Я сообщил твоей подруге, Сесил, что у тебя двойняшки. Она заходила к тебе?

— Нет. — Мелинда, смеясь, расправила складки одеяла. — Но меня это нисколько не удивляет. Не знаю, как она вообще столько времени проторчала в больнице, прямо не верится.

Тема была затронута, и Рэнд смело спросил:

— Почему?

— Сесил терпеть не может больниц, особенно эту.

— У нее были здесь неприятности?

— Можно сказать, что были.

Ответ Мелинды прозвучал достаточно неопределенно, однако Рэнд не отступал:

— Она ведь твоя близкая подруга, почему мы раньше не встречались?

Сжав губы, Мелинда призадумалась.

— Ничего удивительного. Мы с Джеком хотели вас познакомить, но, вспомнив, как Сесил относится к врачам… — Она не закончила свою мысль.

Рэнд пошел в наступление:

— А как она относится?

— Сесил ненавидит врачей.

— Слава Богу, — вырвалось у него почему-то с облегчением.

— Почему это тебя радует?

— Она мне говорила то же самое, но я подумал, что ненависть касается только меня.

Мелинда засмеялась.

— Она грубо с тобой разговаривала?

— Не то чтобы грубо, скорее… — Он задумался на мгновение, затем, усмехнувшись, вспомнил, как Сесил описывала его секретарше Джека по телефону. — Да, пожалуй, грубо.

— Не бери в голову, Рэнд, — сказала Мелинда, похлопав его по руке. — Сесил — хороший человек, это у нее только с врачами так.

— Она сказала, что ее муж был хирургом.

Упоминание о муже Сесил заставило Мелинду нахмуриться. Она откинулась на подушку.

— Да, он был хирургом. Доктор Дентон Кингсли.

Рэнду было знакомо это имя, а также репутация человека, носившего его.

— О! — вырвалось у него, затем, взглянув на Мелинду, он добавил: — Теперь я понимаю, почему она…

Дверь распахнулась, и в палату влетел целый букет розовых воздушных шаров с розовыми и белыми лентами. Под «букетом» виднелись стройные загорелые ноги в грязных белых носках и поношенных кроссовках.