— Смотри-ка, а ведь без бабенки тут и впрямь не обошлось! — воскликнул бармен и, решив задать приятелю перца, задумчиво почесал подбородок, изображая на физиономии глубокомысленную мину. — Давай-ка подумаем, кто бы это мог быть?.. Вдовушка Браун! — наконец объявил он, с трудом удерживаясь от смеха. — Она ведь который год по нему сохнет.

Вдовушке Браун стукнуло уже не менее семидесяти лет, а во рту у нее сохранилось не более трех зубов, и Харли скривился так, что наблюдать за ним было сплошное удовольствие. И Коди не смог отказать себе в желании подыграть Хенку.

— Да нет, — с серьезной миной возразил он. — Браунша много лет как потеряла всякую надежду. Говорят, что прошлой субботой она уже флиртовала за домино с Даффи Смитом. Но не забывай про новую соседку Харли, — продолжал он с таким видом, словно Харли и вовсе не было рядом, — про разведенную дамочку по имени Мэри Клер Рейнольдс.

Хенк тихо присвистнул.

— Ну-у! Симпатичнейшая бабенка! Видал ее вчера в магазине. Грудастенькая такая. — Он изобразил ладонями пышные женские формы.

Расплескивая пиво, Харли шмякнул кружкой о прилавок и вскочил на ноги.

— Видать, парни, вам больше нечего делать, кроме как торчать тут да точить лясы, — прорычал он. — Зато у меня дел до черта. — Схватив со стойки шляпу, он напялил ее на голову, вслед за чем, выудив из кармана пару долларов и швырнув их на стойку, протопал к выходу и с грохотом захлопнул за собой дверь.

Заслышав рев мотора и шум вылетающего из-под колес автомобиля гравия, Коди довольно ухмыльнулся:

— Ну, точно! У нашего друга Харли явно что-то назревает с этой самой Мэри Клер Рейнольдс.

Хенк, полагавший, что вся предыдущая сцена не таит за собой ничего, кроме обычной шутки, удивленно вытаращил глаза.

— У Харли?! — В ответ на утвердительный кивок Коди он недоуменно воззрился на шерифа. — Да не найдется на свете мужик, от которого девчонкам было бы меньше проку, чем от него.

— Так уж и никакого проку?! — возопил Коди. — И эти слова я слышу от тебя?

Хенк хмыкнул и подмигнул в ответ.

— Разве что только один и найдется.

Покачав головой, Коди сунул руку в карман и, выудив оттуда банкноту, хлопнул ею о стойку.

— Ставлю двадцатку, что и лето не закончится, как она заклеймит нашего горячего бычка и потащит его за собой на привязи.

Сама мысль о том, что Харли — впрочем, как и всякий прочий земляк мужского пола — может стать жертвой женских чар, показалась Хенку столь безумной, что он, ничтоже сумняшеся, протянул товарищу руку.

— Идет!

Торжественно подняв кружку, бармен принялся неторопливо потягивать пиво. Приятели помолчали, наслаждаясь обществом друг друга.

— А знаешь, Коди, — молвил наконец Хенк, — ведь если такое и вправду случилось с нашим Харли, то ты же сам в том и виноват. Не выступи ты со своей дурацкой идеей на собрании, эта самая Рейнольдс ни за что бы не притащилась сюда — и некому было бы снова искушать холостяцкую судьбу Харли.

Шериф ободряюще обнял Хенка за плечи.

— Советую не забывать и о прибыли, которую принесла эта идея твоему бару.

Поразмыслив над сказанным, Хенк вновь ухмыльнулся.

— Что верно, то верно. Одно только в том и утешение.

Ее влекла к себе тьма. Неверное серебристое сияние полной луны и детская надежда увидеть вдруг падающую с неба звезду, которая, как утверждают, сулит исполнение самых сокровенных желаний. Уложив детей спать, Мэри Клер выскользнула на задний двор.

Глубоко вдохнув свежий ночной воздух, она спустилась по ступенькам. Тонкая сорочка мягко струилась вдоль ее тела, ночной ветерок нежно овевал ноги. Подойдя к своему излюбленному месту отдыха, она уселась на истертую доску свисающих с толстых ветвей дерева старых качелей, крепко уцепилась за веревки и оттолкнулась от земли босыми ступнями.

Ветерок играл прядями ее длинных волос, ласкал щеки, и, медленно раскачиваясь — вперед и назад, вперед и назад, — она предоставила возможность воле ночи и ветра творить свое волшебство, изгоняющее из сознания паутину забот и успокаивающее утомленное тело.

Удовлетворенно вздохнув, Мэри Клер подумала, что не ошиблась, приняв решение перебраться в Темптейшен. И детишки здесь счастливы, и она может хоть целые дни проводить с ними дома, не заботясь о поисках няньки. Тут ее детям не угрожает встреча с уличными хулиганами и массой прочих опасностей, таившихся в Хьюстоне чуть ли не за каждым углом. И дом постепенно начинает принимать нормальный вид, с каждым днем становясь все больше похожим на человеческое жилье. Мэри Клер продраила его сверху донизу, заменила выбитые стекла, оклеила новыми обоями прихожую и ванные комнаты. Отполировала все резные украшения, перекрасила мрачную кухню. Даже ремонт ограды понемногу продвигался вперед. Еще пара дней — и ее можно красить. Харли оказался прав: едва она отыскала нужный ритм, как работа пошла куда быстрее.

Харли! Уткнувшись пяткой в землю, Мэри Клер прервала плавное движение качелей. Это имя вновь напомнило ей о том, что случилось нынче утром. И что на нее тогда нашло? Что заставило протянуть руку и дотронуться до его тела? И почему прикосновение его губ к ее пальцам породило в ней томительное желание соприкоснуться с его губами? Если бы Стефи не появилась в самый критический момент, то…

Мэри Клер тряхнула головой, прогоняя эти кощунственные мысли. Господи! Да нельзя позволять себе даже и думать об этом! Следует держать себя в руках. Впереди еще столько дел. Невозможно допустить, чтобы на пути к осуществлению ее заветных мечтаний вновь оказался мужчина.

Хоть ей и удалось уже сделать немало для того, чтобы превратить тетушкину усадьбу в собственный домашний очаг, следовало поразмыслить еще и о том, на какие средства они с детьми станут жить дальше. До сих пор Мэри Клер так и не взяла в толк, откуда ее бывший муж сумел при разводе раздобыть столь веские доказательства своего бедственного положения, что суд счел его чуть ли не нищим и, как следствие, определил настолько низкие алименты, что их едва хватало на содержание детей. У Мэри Клер остались кое-какие сбережения — но ведь и это не навечно. Правда, очень помог чек от Харли…

Опять этот Харли! Застонав, Мэри Клер раздраженно стиснула веревки и, запрокинув голову, стала рассматривать проглядывающий сквозь гущу листвы диск полной луны, всеми фибрами души желая, чтобы мысли о злополучном соседе поскорее покинули ее. Нельзя допустить, чтобы ковбой постоянно сбивал ее с толку. Всю энергию своей души и тела следует посвятить лишь сохранению семьи.

Пытаясь оставить эти тяжкие думы позади, Мэри Клер соскочила с качелей и зашагала через сад, с наслаждением ступая босыми ногами по прохладной росе. Возле невысокой ограды, некогда окружавшей тетушкин огород, она остановилась. Теперь вместо овощей повсюду торчали спутанные стебли сорняков, возвышающиеся над землею уже чуть ли не до колена. Мэри Клер вспомнила, каким был этот огород во времена ее детства и с каким удовольствием собирала она тогда спелые помидоры или лущила горох на веранде.

Мэри Клер перегнулась через ограду, ухватилась за мерзкую массу зеленых паразитов и изо всех сил потащила их на себя. Наконец корни поддались, и она, с трудом удержавшись на ногах, победоносно улыбнулась.

Огород! — подумала Мэри Клер. Нужно вернуть на место огород. Сейчас уже слишком поздно высаживать то, что выращивала тетя. Но наверняка есть и такие растения, которые можно сажать даже в конце сезона.

Раздавшийся вдруг со стороны проезжей дороги шум мотора прервал мирное течение ее мыслей. Обернувшись, Мэри Клер увидела, что из-за поворота, направляясь в сторону ее дома, выныривает фургончик, который, объехав стоящий на отшибе гараж, двинулся ей навстречу, прорезая окружающую тьму ярким светом фар.

Неужто Харли? — испуганно подумала Мэри Клер. Что делает он здесь в такую пору? Она рванулась было к дому, но не успела сделать и шага, как была настигнута слепящими лучами, вырывающимися из движущейся навстречу машины. Забыв про стиснутые в ладони сорняки, она прикрыла глаза рукою — и только тут вспомнила, что от постороннего взгляда ее тело скрывает лишь тонкая ночная сорочка.