– Тихо! – зарычал золотистый титан. – У тебя была возможность, Атлас. Но ты потерпел поражение. Кронос хочет, чтобы ты оставался на своем месте. Что касается тебя, Криос, то ты должен исполнять свой долг.

– А если тебе понадобится больше воинов? – спросил Криос. – От нашего племянничка, этого предателя в смокинге, во время сражения будет мало проку.

Золотистый титан рассмеялся.

– О нем можешь не беспокоиться. И потом, боги вряд ли выдержат даже первую нашу атаку. Они и понятия не имеют, сколько у нас в запасе сюрпризов. Помяни мои слова, через несколько дней Олимп будет лежать в руинах, а мы встретимся снова, чтобы отпраздновать восход Шестой эпохи!

Золотистый титан взорвался языками пламени и исчез.

– Ну конечно, – проворчал Криос. – Он взрывается языками пламени, а я таскаю на себе эти дурацкие рога.

Потом сцена изменилась. Теперь я находился вне этого зала, прятался в тени греческих колонн. Рядом со мной стоял мальчик – он подслушивал, о чем говорят титаны. У него были темные шелковистые волосы, бледная кожа и темные одежды – мой друг Нико ди Анджело, сын Аида.

Он с мрачным выражением посмотрел на меня.

– Ну, Перси, ты понимаешь, что времени у тебя остается всего ничего? – прошептал он. – Ты и вправду думаешь, что справишься с ними без моего плана?

Его слова нахлынули на меня, как ледяные океанские течения, и я провалился в никуда.

– Перси? – проговорил низкий голос.

Было такое ощущение, словно мою голову завернули в фольгу и прожарили в микроволновке. Я открыл глаза и увидел над собой большую, нечетко вырисовывающуюся фигуру.

– Бекендорф? – с надеждой спросил я.

– Нет, братишка.

Фигура обрела четкость – передо мной находился циклоп: уродливое лицо, всклокоченные каштановые волосы, один большой, исполненный сочувствия карий глаз.

– Тайсон?

– А кто же еще? – Мой брат оскалил зубы в улыбке. – Слава богам, мозги у тебя работают.

Я не был так уж в этом уверен. Мое замерзшее тело словно парило в невесомости. Голос меня не слушался. Я слышал слова Тайсона, но правильнее было бы сказать, что я слышал вибрации у себя в голове, а не обычные звуки голоса.

Я сел, и пелена передо мной исчезла. Я находился на кровати, устланной сплетенными шелковистыми водорослями, в помещении, стены которого были отделаны витыми раковинами. На потолке висели светильники – жемчужины размером с баскетбольный мяч. Я был под водой.

Ну да, мне, как сыну Посейдона, это ничем не грозило. Я вполне могу дышать под водой, и даже одежда на мне не промокнет, если я этого не захочу. И все равно у меня чуть волосы не встали дыбом, когда в окошко вплыла акула-молот, посмотрела на меня, а потом так же спокойно выплыла из окна в противоположной стене.

– Где я?..

– В папином дворце, – ответил Тайсон.

При других обстоятельствах я бы обрадовался этому. Я никогда не посещал царство Посейдона, хотя многие годы мечтал об этом. Но теперь голова у меня раскалывалась от боли, а рубашка местами обгорела после взрыва. Раны на руке и ноге залечились (для этого мне достаточно пробыть некоторое время в океане), но я все еще чувствовал себя так, будто на мне потопталась команда регбистов-лестригонов.

– И как давно?..

– Мы нашли тебя вчера вечером, – сказал Тайсон. – Ты погружался на дно.

– А «Принцесса Андромеда»?

– Пошла на дно, – сообщил Тайсон.

– На борту был Бекендорф. Ты его не…

– Никаких следов Бекендорфа. – Тайсон нахмурился. – Мне очень жаль, братишка.

Я уставился в окно на темно-синюю воду. Бекендорф весной собирался поступить в колледж. У него была подружка, много друзей, впереди – целая жизнь. Нет, не мог он так вот погибнуть. Может, ему, как и мне, удалось спрыгнуть с корабля. Но если он спрыгнул за борт, то что?.. Прыжок с тридцатифутовой высоты для него, в отличие от меня, был бы смертельным. Он, опять же, не смог бы удалиться от взрыва на достаточное расстояние.

В глубине души я знал, что он мертв. Он пожертвовал собой, чтобы уничтожить «Принцессу Андромеду», а я бросил его.

Я подумал о моем сновидении: титаны разговаривали о взрыве так, словно он не имел ни малейшего значения, Нико ди Анджело предупреждал меня, что я никогда не возьму верх над Кроносом, если не воспользуюсь его планом – довольно опасным предприятием, от которого я вот уже целый год отказывался.

Далекий взрыв потряс помещение. Снаружи загорелся зеленый свет, отчего в море стало светло как днем.

– Это что еще такое? – спросил я.

На лице Тайсона появилось озабоченное выражение.

– Папа все объяснит. Идем – он мочит монстров.

Дворец Посейдона мог бы быть самым удивительным из мест, какие мне доводилось видеть, если бы не коснувшиеся его разрушения. Мы доплыли до конца длинного коридора и поднялись наверх по гейзеру. Когда мы воспарили над крышами, у меня перехватило дыхание… ну, если только дыхание может перехватывать под водой.

Дворец с его широкими дворами, садами и многоколонными беседками по размерам не уступал городу на Олимпе. В садах росли колонии кораллов и сияющих морских растений. Двадцать или тридцать зданий были построены из витых перламутровых раковин – белых, но переливающихся всеми цветами радуги. Взад-вперед носились рыбы и осьминоги. Дорожки усыпали сверкающие жемчужины, напоминающие рождественские огни.

Основной двор был заполнен воинами – водяными с рыбьими хвостами и другими, с человеческими туловищами, правда покрытыми синей кожей, чего я никогда прежде не видел. Некоторые ухаживали за ранеными. Другие затачивали копья и мечи. Один из них торопливо проплыл мимо нас. У него были ярко-зеленые глаза, сиявшие цветом неоновых трубочек, и зубы острые, как у акулы. Да, в «Русалочке» такого не увидишь.

За пределами основного двора возвышались мощные крепостные сооружения – башни, стены, стояли противоосадные орудия, но в основном все это было разрушено. Оставшаяся часть отливала странным зеленоватым светом. Этот свет я прекрасно знал – греческий огонь, который мог гореть даже под водой.

Дальше морское дно терялось в сумерках. Я видел всплески энергии, взрывы, вспышки, сопутствующие сражению двух армий. Обычный человек ничего бы не разглядел в этой темноте. Да что говорить – обычного человека просто раздавило бы такое давление воды, он умер бы здесь от переохлаждения. Даже мои теплочувствительные глаза не могли точно разобрать, что там происходит.

На краю дворцового комплекса взорвался храм с красной крышей, и языки пламени вместе с обломками неторопливо полетели над наружным садом. Сверху из темноты вынырнуло что-то громадное – кальмар размером с небоскреб. Он был окружен сверкающим облаком пыли… по крайней мере, мне это показалось пылью, пока я не разглядел, что это рой водяных, пытающихся атаковать монстра. Кальмар опустился на дворец и, взмахнув щупальцем, смял целую колонну воинов. Но тут на крыше одного из самых высоких зданий сверкнула молния, поразившая гигантское головоногое, и монстр растворился в воде, как пищевой краситель.

– Папа. – Тайсон указал туда, откуда ударила молния.

– Так это он? – Я внезапно исполнился надежды.

Мой отец был невероятно силен. Он был морским богом. Он мог запросто отразить это нападение. Не исключено, что он примет и мою помощь.

– Ты участвовал в сражении? – с трепетом спросил я у Тайсона. – С твоей циклопической силой и дубинкой ты, наверное, немало их голов покрошил?

Тайсон надулся, и я сразу понял, что задал плохой вопрос.

– Я тут… занимался починкой оружия, – пробормотал он. – Идем. Нужно найти папу.

Я понимаю, что это может показаться странным тому, у кого обычные родители, но я за свою жизнь видел отца всего четыре или пять раз и всегда лишь по несколько минут. Греческие боги не очень-то любят появляться на баскетбольных матчах своих чад. И все же я считал, что если увижу Посейдона, то узнаю его.