Крепче сжимаю папки и придвигаюсь ближе.
В кабинете еще две девушки, они все пьют чай, а Уиллоу о чем-то разглагольствует.
Черт. Голос у нее не капризный и не гнусавый, а довольно мелодичный, да и тон рассудительный. Стараюсь навострить уши.
— Разумеется, он просто мне мстит. Вся эта канитель нужна только для того, чтобы сказать: «Да пошла ты, Уитлоу!» Вам известно, что это была мояидея?
— Нет! — говорит одна из девушек. — Правда?
— Конечно. — Она слегка поворачивает голову, и я вижу скорбную улыбку. — Мне первой пришла в голову мысль о генерации идей. Сэм украл ее у меня. Я собиралась разослать именно такое письмо. Использовать те же слова. Возможно, он просто увидел его в моем компьютере.
Я в ступоре. Неужели речь о моемписьме? Ворваться бы к ним и заорать: «Сэм ничего не крал. Он даже не посылал этого письма!»
— Вполне в его духе, — добавляет она. — Именно так он сделал карьеру. По чужим головам.
Теперь я совсем сбита с толку. Либо я ошибаюсь насчет Сэма, либо насчет него ошибается Уиллоу, потому что, на мой взгляд, он последний человек в мире, кто способен украсть чужую идею.
— Даже не представляю, почему он соревнуетсясо мной, — продолжает Уиллоу. — Что происходит с мужчинами? Что плохого в том, чтобы работать вместе? Плечом к плечу? Что плохого в партнерстве? Или же это, по его мнению, слишком… щедро,чтобы глупая мужская голова могла оценить это?
— Он хочет все контролировать, — отзывается одна из девушек. — Они все этого хотят.
— Ты разговаривала с ним? — интересуется вторая.
— Ну нет, уволь! Ты же знаешь Сэма и его «разговоры». — Уиллоу изображает в воздухе кавычки.
Пожалуй, здесь я с ней согласна.
— И мне жалко не себя, а его. Он не видит того, что у него под носом, не способен ценить то, что имеет, и знаете что? Он все потеряет. Опомнится, но будет поздно. Слишком поздно. — Она со стуком ставит чашку на стол. — Все окажется в прошлом.
И неожиданно я воспринимаю этот разговор в ином свете. Понимаю, что Уиллоу видит все глубже, чем я думала. Потому что, если честно, именно такие чувства охватывают меня, когда я думаю о Сэме и его отце. Сэм не сознает, что теряет, а когда поймет, может оказаться слишком поздно. И пусть мне неизвестно, в чем там дело, но я читала письма и думаю…
В голове внезапно звучит сигнал тревоги. Сначала слабый, но он становится все громче. О нет, о нет…
Отец Сэма! Двадцать четвертое апреля. Это сегодня. Я совершеннозабыла. Как я могу быть такой идиоткой?
Ужас окатывает меня подобно ледяной воде. Папа Сэма собирается объявиться в гостинице «Чиддингфорд», надеясь воссоединиться с сыном. Сегодня. Возможно, он уже на пути туда. Он так ждет этой встречи. А Сэма там не будет. Он отправится на конференцию только завтра.
Че-е-е-е-е-рт.Ну и наломала же я дров. Забыла обо всем на свете из-за всех этих чрезвычайных ситуаций.
И что мне теперь делать? Как решить эту проблему? Я ничего не могу сказать Сэму. Он взбесится. И вообще, у него сейчас такое сложное положение. Послать письмо с извинениями и отложить встречу? Или это только ухудшит их отношения?
Передо мной мелькает единственный луч надежды. Отец Сэма не ответил на письмо, вот почему я забыла об их предполагаемой встрече. А вдруг он его вообще не получил? Тогда все в порядке…
Внезапно обнаруживаю, что энергично киваю, словно пытаюсь убедить в этом сама себя. Одна из девушек поднимает глаза и с любопытством изучает меня. Ох…
— Хорошо! — громко говорю я. — Значит… я просто… Хорошо. Да.
Быстро разворачиваюсь и спешу укрыться в кабинете Сэма и только берусь за телефон, чтобы написать отцу Сэма, как вижу Сэма и Викс, шагающих обратно. Они явно спорят. Поспешно скрываюсь в ванной.
— Мы не можемсделать подобное заявление, — Сэм яростно комкает листок бумаги и швыряет в мусорную корзину. — Это исказит ситуацию. И мы подставим Ника.
— Ты несправедлив, Сэм. Это будет разумным официальным ответом. Ничто в нашем заявлении не свидетельствует о том, написал или не написал он эту записку…
— Должно свидетельствовать! Нужно объяснить миру, что он не мог написать ничего подобного! Сама знаешь!
— Пусть он скажет об этом в своемзаявлении. Мы не должны выглядеть так, будто потворствовали подобной практике…
— Сваливать вину на Джона Грегстона уже было достаточно некрасиво, — говорит Сэм. — Этого не должно было случиться. Он не должен был потерять работу. Но Ник! Ник — это все для нашей компании.
— Сэм, мы не будем сваливать на него вину. Он должен сделать собственное заявление. Он может сказать все, что ему заблагорассудится.
— Прекрасно! — ехидничает Сэм. — А его команда при этом не поддержит его. Напомни мне, что не следует нанимать тебя для того, чтобы ты представляла мои интересы, когда я попаду в переплет.
Викс вздрагивает, но молчит. У нее звонит телефон, она дает отбой.
— Сэм… — Викс замолкает, делает глубокий вдох и начинает снова: — Сэм, ты идеалист. Знаю, ты обожаешь Ника. Как и все мы. Но он не наше все. Больше нет. — Она морщится под взглядом Сэма, но продолжает: — Он просто человек. Великолепный, выдающийся, но не идеальный человек. Которому за шестьдесят.
— Он наш лидер, — кипятится Сэм.
— Наш председатель — Брюс.
— Ник основалэту долбаную компанию, если ты помнишь…
— Это было давно, Сэм. Очень давно.
Сэм делает несколько шагов по кабинету, словно пытается успокоиться. Хоть бы уж он не вспомнил о моем присутствии.
— Значит, ты на их стороне, — наконец говорит он.
— Дело не в том, кто на чьей стороне. Ты знаешь, как я привязана к Нику. — Ей, похоже, становится все более неловко. — Но это современный бизнес, а не семейная фирма. Мы в долгу перед нашими спонсорами, клиентами, персоналом…
— Господи, Викс. Ты только послушай себя!
Напряженное молчание. Они не смотрят друг на друга. Викс морщится, она встревожена и растеряна. Волосы Сэма взъерошены больше обычного, он страшно разгневан.
Атмосфера в кабинете гнетущая. А я-то всегда считала, что пиар — веселая работа. И понятия не имела, что дело может обернуться таким вот образом.
— Сэм. — Протяжный выговор Джастина Коула, который не спутаешь ни с чьим другим, достигает моих ушей, и мгновение спустя он оказывается в кабинете, благоухая «Фаренгейтом» и излучая удовлетворение. — Взял дело под контроль?
— Над этим работают юристы. А мы занимаемся заявлением для прессы. — Викс натянуто улыбается ему.
— Потому что в интересах компании нам нужно следить за тем, чтобы никто из других директоров не оказался запятнанным из-за этих неверных… воззрений. Понимаешь, о чем я?
— Все идет своим чередом, Джастин.
По тону Викс я понимаю, что она любит Джастина не больше, чем Сэм. ®
— Прекрасно. Конечно, все это очень неблагоприятно для сэра Николаса. Такая жалость, — лицемерно вздыхает Джастин. — Но он справляется…
— Он не справляется. — Сэм бросает на Джастина сердитый взгляд. — Ты просто заносчивый засранец.
— Спокойно, спокойно! Знаешь что, Сэм, давай пошлем ему электронную открытку.
— Пошел к черту.
— Ребята! — Викс, похоже, готова взорваться.
Теперь мне понятно, почему Сэм говорил о сторонниках и победах. Они с Джастином относятся друг к другу крайне враждебно. Похожи на оленей-самцов, которые будут драться до тех пор, пока не обломают друг другу рога.
На лице Джастина проступает удивление — он углядел меня в моем убежище. Но, ничего не сказав, он удаляется.
— Эта записка — типичная клевета, — яростно шепчет Сэм. — Подстава. Джастину Коулу известно это, и он сам стоит за ней.
— Что?! — вскрикивает Викс. — Сэм Рокстон, ты не должен говорить подобных вещей! Тебя примут за психа, свихнувшегося на теории заговора.
— Это была другая. Гребаная. Записка. — Сэм буквально рычит. — Я видел первоначальный вариант. И Малколм видел. Там ни слова о взятках. А теперь она исчезла из всех компьютеров. И следа не осталось. Объясни это — и можешь называть меня психом.
