— Садись, Кэсс, — позвал он, распахивая дверцу. — Скорее! Здесь стоянка запрещена.

— С каких пор ты стал беспокоиться об этом? — грустно пробормотала Кэсс, но послушалась и забралась в комфортабельный лимузин.

Минуту Гвидо Скорцезе молча разглядывал ее, а Кэсс гадала, не осуждает ли он ее тесные джинсы и мятую рубашку. Но затем он со сдавленным возгласом привлек ее к себе, и Кэсс поняла: что бы ни сказал Роджер, отец не собирается проклинать ее.

— Сага, сага! — пробормотал он, отстраняя ее от себя и вглядываясь ей в лицо. Обычно он говорил по-английски без малейшего акцента, но в минуты волнения часто прибегал к родному языку. Было видно, что он испытал облегчение, увидев дочь, и в его глазах не мелькало даже тени осуждения, чего так боялась Кэсс.

Она выпрямилась и заложила пряди волос за уши.

— Значит, ты был в квартире?

— Первым делом, — подтвердил ее отец, приказывая Фишеру следовать вокруг парка. Затем, нажав кнопку, он поднял стеклянный экран, отделяющий шофера от пассажиров, откинулся на спинку сиденья рядом с Кэсс и вгляделся в ее лицо так пристально, что она почувствовала, как краснеют ее щеки. — Ну, как ты себя чувствуешь? — продолжал он минуту спустя. — Ты была у врача после возвращения домой? Я спрашивал у твоей матери, виделась ли ты с Гутри, но она, разумеется, ничего не знает.

— Нет, не была, — быстро ответила Кэсс, желая поскорее покончить с формальностями. — А ты… ты встречался с Роджером? Мама объяснила тебе, в чем дело?

— Потом, потом. — Гвидо умел выглядеть раздраженным, когда этого хотел. — Ты не сообщила мне, что окончательно поправилась. Мы так беспокоились, сага. Мы очень любим тебя, хотя, возможно, часто скрываем свою любовь.

— Знаю, папа. — Кэсс сумела сдержать недовольство. — И я совершенно здорова, спасибо. Софи, то есть синьора Скорцезе, была очень добра. Мне бы надо написать ей и поблагодарить, когда… когда…

— Когда уляжется пыль? — сухо подсказал отец и Кэсс вновь вспыхнула от непонятного намека.

— Значит, ты виделся с Роджером, — торопливс произнесла она, желая продолжить разговор.

Помедлив, Гвидо кивнул.

— Да, виделся.

— Ну, и что же он сказал? Пытался все отрицать? Папа, объясни же мне, что происходит! Я н вынесу столь долгого ожидания!

Отец долго медлил и наконец тихо произнес:

— Это правда. Разве он мог отрицать? Первым делом я поручил адвокатам найти копию свидетельства о браке. Никаких ошибок быть не может. Валери Джордан — это Валери Филдинг.

Кэсс вздохнула с облегчением.

— Не могу до конца поверить!.. А мама, должн быть, в ужасе из-за неизбежного скандала!

— Не беспокойся насчет матери, — бесстрастно посоветовал Гвидо. — Она выдержит. Через пару недель мы отправляемся на Бермуды. А к тому времени, как вернемся, самая шумная часть скандала уже завершится.

Кэсс передернуло.

— А как насчет Роджера? — У нее пересохло во рту. — Разве то, что он сделал, не считается преступлением?

— Считается, — признал Гвидо. — Но я предлагаю тебе забыть о Роджере и о том, что будет с ним. Теперь это моя забота. Ты его больше никогда не увидишь.

Кэсс облизнула губы.

— Он… мстительный человек.

— Да. — На лице Гвидо появилась коварная улыбка. — Но, пожалуй, я справлюсь с ним. Мне и прежде приходилось заниматься этим.

— Да, но…

— Это не проблема, сага. — Он покачал головой. — Поверь, тебе больше незачем беспокоиться на этот счет. Я жалею только об одном — что допустил такое, а затем усугубил положение, поверив его лжи.

Кэсс покачала головой.

— Я тоже верила ему.

— Да. — Отец тяжело вздохнул. — Давай на время забудем о существовании Роджера Филдинга. Нам с тобой, сага, надо обсудить гораздо более важные дела.

— Вот как? — Кэсс нахмурилась, а потом поняла, что имеет в виду отец. — Ты хочешь поговорить о том, где я буду жить?

— Нет, вопрос о том, где ты будешь жить, тут ни при чем, — возразил Гвидо, качая головой. — Разве тебя не удивило, что я не звонил тебе почти неделю? Неужели после такого сногсшибательного открытия ты не ждала, что я на следующее же утро буду колотить к тебе в дверь?

— Ну… — Кэсс попыталась ответить честно. — Да, я размышляла, почему ты не звонишь.

Гвидо кивнул.

— Теперь я могу рассказать тебе, в чем дело. Я не приезжал к тебе потому, что был в Италии.

— В Италии? — Кровь отхлынула от щеки Кэсс. — Ты ездил к Бену?

Догадавшись, зачем это понадобилось отцу, Кэсс ощутила, как у нее внутри все сжалось.

— Нет, я был у Софи, — ровным тоном возразил отец. — Я решил, что пришло время, как говорится, зарыть топор войны.

— Значит, Роджер обо всем рассказал тебе, правда? — У нее забилось сердце. — Он заявил, что Бен и я… что мы… — Она осеклась. — Но тебе известно далеко не все…

— Спокойно, сага, спокойно. — Преодолевая ее инстинктивное сопротивление, Гвидо вновь обнял Кэсс и придвинул ее поближе. — Все будет хорошо. Да, Роджер высказал свои обвинения, однако они были более чем нелепы. Сага, я всегда знал, что Бенвенуто мне не родной сын. Неужели ты считала, что твой отец так глуп? Хочешь — верь, хочешь — нет, но я был безумно влюблен в Софи в те времена и хотел взять ее в жены, невзирая на беременность.

Кэсс уставилась на отца широко открытыми глазами.

— Но… но почему?..

— Почему я не признался ей? — Гвидо пожал плечами. — Разве я мог? Она так гордилась своим обманом. И потом, Бен мой сын — во всем, кроме крови.

— Но когда Бен выяснил, что…

— Он не сказал мне. Да и как он мог? Но я догадался, что ему все известно. — Гвидо сделал паузу и продолжил: — В то лето, когда он закончил колледж, оказавшись первым учеником по истории и экономике, он отправился домой, повидаться с матерью. Как тебе теперь известно, предполагалось, что после каникул он начнет работать в компании. Но после поездки к матери все изменилось. Он встретился со мной и сообщил, что желает остаться в колледже. Он заявил, что предпочел занятия средневековой историей бизнесу.

— О, папа! — Кэсс представляла себе, каково пришлось ее отцу.

— Да, как ты понимаешь, я пришел в ярость. Мне не оставалось ничего другого, кроме как сказать ему правду. Я был уверен, что Софи ничего ему не объяснила, и, когда я позвонил ей в Кальвадо, было очевидно, что решение Бена ее встревожило. Но кто-то же должен был ему сказать…

— Его бабушка, — неуверенно пробормотала Кэсс, и Гвидо вздохнул.

— Да, — кивнул он. — Мне следовало догадаться. Она никогда не одобряла наш брак.

— Почему?

Гвидо пожал плечами.

— Я остался для нее чужаком. Моему отцу принадлежали земли в долине, но он никогда там не бывал. Он предпочитал Геную, и только во время каникул в школе, а потом в университете мне позволяли приезжать к ним.

— Понятно. — Кэсс кивнула. — И ты… влюбился в Софи.

— Правильно. — Гвидо погрустнел. — Она была — и до сих пор остается — красивой женщиной. И после трагической гибели Франческо я воспользовался ее слабостью.

Кэсс изо всех сил пыталась понять его слова, но слишком много вопросов еще оставалось без ответа.

— Значит, вот почему ты ездил к Софи? — выдохнула она.

— Как ты думаешь, почему?

— Из-за Роджера? — еле слышно спросила Кэсс.

— Да, из-за Роджера, — тихо согласился Гвидо. — Но знаешь, он оказал всем нам большую услугу.

— Он?

— Конечно. Он заставил меня понять, каким глупцом я был все эти годы. — Гвидо снова вздохнул. — Помнишь, как ты проводила лето в Кальвадо? — Кэсс кивнула, не доверяя своему голосу, и Гвидо продолжил: — Я всегда считал, что ты — наша единственная надежда. Бен обожал тебя. Я знал об этом. Именно из-за тебя он остался в Лондоне и получил здесь докторскую степень. Я надеялся, что когда-нибудь он доверится тебе. Я даже думал, как чудесно было бы, если бы вы полюбили друг друга…

— Папа!

— Да, я знал. Он был намного старше тебя, но ты, по-видимому, всегда предпочитала его общество обществу своих ровесников. Твоя мать изводилась от ревности, это я знаю наверняка. И не только потому, что ты предпочитала Бена.