— Что касается характера человека, который должен будет заботиться о самом дорогом, что у меня есть, я не могу верить агентству на слово. Я веду собственные поиски, но у меня почти нет времени... Думаю, вас интересуют деньги?

— Нет. — Люси тут же вспомнила одно из любимейших высказываний сестры: «Знай себе цену».

Финн назвал сумму, от которой Люси широко раскрыла глаза — такие деньги впечатлили бы даже Энни. Значит, она решит сразу несколько проблем. Но какой ценой?

Мысленно она снова и снова возвращалась к его словам. Значит, она не «кто попало». От такой новости ее настроение улучшилось, но все же Люси так и не поняла, кто же она для него. Всего лишь удобство, предположил холодный голос рассудка, — в постели и за ее пределами.

— Вы не проверяли меня, — слабо запротестовала она. Ее глаза расширились. — Или проверяли?

— Я в этом не нуждаюсь. — Финн не стал объяснять, почему она является исключением из правил, а Люси больше всего сейчас интересовало, отчего это с каждой секундой его нелепая идея кажется ей все более привлекательной.

— Вы говорите, что доверяете мне своего сына? — Конечно, денег он предлагал много больше, чем сулила работа в супермаркете, и это чрезвычайно выгодно.

— А вы говорите, что беретесь за эту работу? — подытожил Финн.

Она не может... или может?..

— Я... я...

— Конечно, я понимаю, что вам здесь вполне удобно... — заметил он, небрежно оглядывая со вкусом обставленную комнату.

Люси покраснела.

— Это всего лишь временное... — хмуро буркнула она.

— Похоже, ваша сестра была бы только рада, если бы вы остались здесь.

Люси поджала губы.

— Я не собираюсь сидеть на шее у сестры!

— Прекрасно, — улыбнулся Финн. — Тогда соглашайтесь и докажите свою самостоятельность.

Вот бессовестный! Какая подлая тактика!

— Вы, наверное, понимаете, что я не могу работать у вас?

— Почему?

— Потому что... — У нее дрогнули губы. Есть ли объективные причины отказываться от такой до неприличия хорошо оплачиваемой работы? За исключением обещания, данного в супермаркете, никаких. Но работа в магазине по крайней мере не связана с Финном Фицджералдом. — Это было бы нелояльно... по отношению к Энни.

— Ну, Энни так не считает. Она приняла новость восторженно, сочтя, что место вам подходит, — задумчиво произнес Финн.

Шокированная, Люси уставилась на него.

— Вы обсуждали это с моей сестрой? — С каждым словом ее голос повышался, становился все пронзительнее, пока не оборвался на верхней ноте, потому что у нее опять перехватило дыхание.

— Знаю-знаю, я обязан был сначала поговорить с вами... но с вашей сестрой так легко разговаривать, — заметил он.

Люси кисло усмехнулась.

— Да, в нашей семье Энни лучше всех умеет поставить себя на место другого, но, подозреваю, она упустила самое главное, — ответила она с мрачной иронией, которая вызвала блеск удовольствия в глазах Финна. — Она судит о людях по внешности.

Люси почти привыкла к тому, что Финн добивался всего, чего хотел. Вот уже и Энни он приручил. Она старалась не думать о других, более интимных деталях, которыми ее словоохотливая сестрица сочла нужным поделиться с ним.

— В будущем, если захотите что-нибудь узнать обо мне, спросите у меня.

Их глаза встретились. Тяжкая тишина повисла в гостиной. Финн вздохнул.

— Даже ваша сестра не обвиняет меня в их разладе, Люси. Почему же вы?..

— Думаю, она обвинила бы вас в этом, если бы узнала, что вы спали со мной для того, чтобы выяснить, где они с Коннором остановились.

— А я удивлялся... — признался Финн. — Значит, вы ей не сказали?

— Ну, уж таким хвастаться — последнее дело!

Финн почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Кроме того, — продолжала Люси сквозь стиснутые зубы. — Она была и так слишком несчастна, чтобы выслушивать стенания по поводу моей ужасной однодневной гастроли.

— Я бы не назвал это ужасным.

— Ну, а я называю.

— И, — нахмурясь, добавил Финн, — это вовсе не однодневная гастроль. Я этим не занимаюсь, — оскорбленно заявил он.

— Ах, вы думаете, что это мое хобби! — взревела Люси.

— Нет, судя по отзывам вашей сестры, — небрежно признал Финн.

— Энни обсуждала с вами мою сексуальную жизнь?

Повесить ее мало!

— Не совсем, хотя у меня сложилось впечатление, что Энни рада исчезновению Руперта из вашей жизни, но она опасается, что он мог вызвать у вас отвращение к мужчинам.

— И, как я предполагаю, вы ее переубедили... — Люси опустила глаза и помотала головой. — Господи, как бы я хотела быть единственным ребенком в семье! — простонала она.

— Как много мужчин было между мной и Рупертом?

Это уже слишком!

— Сотни! — выкрикнула Люси. — Ваш интерес возбуждают дела только такого рода или еще что-нибудь? — едко спросила она. — Я не верю вам. Энни слишком деликатна, чтобы обсуждать чью бы то ни было сексуальную жизнь, когда она...

— Она?..

Люси встряхнула головой, ужаснувшись тому, что чуть не разоткровенничалась.

Морщинка между его темных бровей стала глубже.

— Мой бог! — Почти комическое выражение потрясения появилось на его лице. — Не хотите ли вы сказать, что она девственница?

— Ну, закон этого не запрещает, не правда ли? — воинственно буркнула Люси.

Энни — с ее единственным возлюбленным, и она — с двумя. Интересно, не связано ли это с генами? Может показаться, что женщины семейства Фостер холодны, думала Люси, хотя, когда она смотрела на Финна, таковой себя не ощущала.

Он хмыкнул.

— Просто это немного необычно, — мягко заметил Финн.

— Это встречается гораздо чаще, чем вы думаете. Во всяком случае, она больше не чудачка — ваш драгоценный брат об этом позаботился.

— Вы думаете, он знал?

— Почему бы вам не спросить его самого, когда вы в очередной раз будете обмениваться впечатлениями? Откуда, черт возьми, мне знать, был он в курсе или нет? — выкрикнула она. — Вы не возражаете, если мы сменим тему? И, кстати, если вы перескажете Энни наш разговор, я вас из-под земли достану.

— Могу понять ваше нежелание увлекаться кем-то после фиаско с Рупертом.

— Кто сказал, что это было фиаско?

— Энни.

Люси бросило в жар, потом в холод, потом снова в жар. Наконец, сделав нечеловеческое усилие, она взяла себя в руки и вздернула подбородок.

Финн наслаждался видом ее выпирающих сосков. Наконец-то он перестал притворяться джентльменом. Владей Люси собой, ей следовало бы влепить ему пощечину.

— Я думаю, мы должны быть реалистами, — предложил он низким, глубоким голосом. — Не стоит пренебрегать такой сексуальной совместимостью и ждать, когда все само собой рассосется. Только потому, что нарушились планы наших уважаемых родственников...

— Ничего себе, уважаемых! Ваш брат все испортил, пострадала моя сестра.

— Не спорю.

— Не спорите? — недоверчиво отозвалась Люси.

— Нет. Может быть, вы помолчите, а я объясню то, что пытаюсь объяснить?

Люси открыла было рот, чтобы возмутиться, но увидела, как он на нее смотрит, и замолчала. Финн напоминал человека, способного в любую секунду потерять самообладание.

— Благодарю вас, — увидев, что она затихла, начал он, не без иронии растягивая слова. — Я пытался сказать, что не понимаю, почему их история должна мешать нам продолжать встречаться.

— Я не хожу на свидания. — Весь этот разговор совершенно бессмыслен.

— Не удивительно после Руперта. Но я тоже.

— Что — тоже?

— Не назначаю свиданий, — пояснил Финн.

— Тогда что же вы предлагаете? У нас был просто секс... Господи, вы ведь об этом говорите, не так ли? — Люси задохнулась.

— Я, кажется, припоминаю, как вы говорили мне при нашей первой встрече, что секс — самый лучший способ расслабиться после тяжелого дня.

— Вы — причина всех моих тяжелых дней, моей головной боли, моих бессонных ночей! — запальчиво возразила она. — Вы использовали меня.

— Может быть, и так, но лишь в той мере, в какой вы использовали меня.