Когда Александрос вошел в кухню, она покраснела, продолжая сжимать в руке телефонную трубку.

– Ты проснулся. – Отметив очевидное, она улыбнулась.

Александрос взял трубку из ее рук и положил на рычаг. Без единого слова он подхватил ее на руки и отнес в постель, где овладел ею быстро и яростно. После чего велел одеться и убраться. А главное, не сметь появляться во дворце!

– У тебя нет ни единого шанса получить заказ на изготовление подарка для моей матери, – сообщил он ей ровным голосом, лишенным каких-либо эмоций, – как у нетающей глыбы льда в аду.

Алекс пересек улицу.

Хотя его тогдашнее сравнение и носило метафорический характер, спустя два месяца оно превратилось в предсказание. В Нью-Йорке шел снег, а Мария Сантос через пару минут из первых рук получит приглашение в ад.

Мария глубоко вздохнула, сняла с себя пиджак, повесила его на спинку стула и потянулась к телефону, чтобы перезвонить матери.

Ее рука повисла в воздухе.

Что, черт возьми, она собирается сделать? Прослушать десятиминутный монолог с перечислением болезней и недугов, оду в честь кузины Анжелы, а затем – требование найти нормальную работу… Нет, сейчас ей этого просто не вынести!

Сначала она разденется, потом примет горячую ванну, съест что-нибудь и только потом позвонит.

Мария бросила взгляд на свои туфли, скривилась и швырнула их в большую мусорную корзину рядом со своим рабочим столом. Красивые, но абсолютно непрактичные. Ей надо было думать головой, когда она их покупала.

Выскользнув из юбки, она босиком направилась в другой конец мансарды, в так называемую «спальную зону», избавилась от колготок и бюстгальтера, расстегнула заколку и распустила волосы. Затем схватила старый спортивный костюм и быстренько надела его.

«Надо бы поужинать», – подумала Мария, но мысли о еде немедленно вызвали тошноту.

В этом тоже не было ничего нового – в последние две недели она постоянно испытывала недомогание. Неудивительно, потому что половину города подкосил грипп. Наверное, она тоже где-то подхватила вирус, но не могла позволить себе разболеться. Во всяком случае, не сейчас, когда у нее почти десяток незаконченных работ. Ее клиенты ожидают выполнения заказа в срок, и она рассчитывает на те деньги, которые планирует выручить. О болезни даже думать нельзя, не говоря уже о том, чтобы ей поддаться. Просто она ослабла – много работала, потом стресс… Постоянная усталость, тяжесть в ногах, периодически накатывающая тошнота… Конечно же это стресс.

Звонок в дверь удивил ее. Кто мог прийти к ней в столь поздний час?

Наверняка Хоакин. Он видел, как она была расстроена сегодняшней неудачей, поэтому, пройдя полквартала, наверняка позвонил жене, и та заставила его вернуться и привести Марию к ним на ужин.

Дверной звонок раздался снова. Мария подошла к двери, открыла замок и широко распахнула дверь.

На пороге ее жилища с тающими снежинками в густых темных волосах стоял Александрос Каредес. Мария почувствовала, как к ее голове прилила кровь.

– Добрый вечер, мисс Сантос!

Она хорошо помнила этот голос. Низкий. Чуть хрипловатый. С едва заметным греческим акцентом в практически безупречном английском. И холодный. Такой же холодный, как тем утром, которое она никогда не забудет. Он обвинил ее тогда в ужасных вещах, называл ужасными словами…

– Ты намерена пригласить меня войти?

Мария пыталась вернуть самообладание:

– Что вам нужно, принц Александрос?

Он улыбнулся, и Мария почувствовала, как слабеет ее решимость. Даже помня, каким высокомерным и жестоким может быть этот мужчина, она не могла не думать о том, какой же красивый у него рот. Как, впрочем, и все остальное в нем…

– Что за формальности, Мария? Ты не была столь почтительной в предыдущую нашу встречу.

Мария понимала, что Александрос намеренно подбирает такие слова и так строит фразы. Но она не позволит втянуть себя в словесную перепалку!

– Я еще раз спрашиваю вас, ваше высочество: что вам нужно?

– Пригласи меня войти, и я расскажу тебе.

– Я не собираюсь приглашать вас в свой дом. Можете сказать, зачем вы здесь, а можете и не говорить. Оставляю выбор за вами, как и за собой – право закрыть дверь перед вашим носом!

Алекс рассмеялся. Его смех разозлил Марию, но еще больше разозлила собственная реакция на него. Он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку. Руки – в карманах кожаного пиджака. Но расслабленность его позы была обманчивой. Он был сильным, мускулистым, хорошо тренированным.

И самое ужасное, Мария помнила его великолепное тело во всех подробностях. Помнила, как сходила с ума от ласк его рук, от вкуса его кожи…

Смех внезапно оборвался.

– Я проделал огромный путь не для того, чтобы стоять у тебя в дверях, – холодно произнес он. – И я не уйду до тех пор, пока сам не решу сделать это.

Мария отступила, пропуская Алекса в свое жилище:

– У вас есть пять минут.

Он стремительно вошел внутрь, неся с собой запах холода и ночи. Мария повернулась к нему лицом, скрестив руки на груди, и выразительно посмотрела на настенные часы за его спиной.

– Прошло десять секунд. Вы теряете время, ваше высочество.

– То, о чем я должен сообщить тебе, займет больше пяти минут.

– Тогда поторопитесь. Через пять минут я позвоню в полицию.

Рука Алекса непроизвольно обхватила ее запястье. Он притянул Марию к себе, и его глаза сделались почти черными от ярости.

– Попробуй только! И я дам интервью всем таблоидам, в котором поведаю, как Мария Сантос пыталась заполучить заказ на пятьсот тысяч долларов, соблазнив наследного принца. – Он улыбнулся. – Представляю, с какой жадностью они набросятся на эту информацию.

Мария побледнела, но тут же воинственно вскинула подбородок:

– Не пытайся запугать меня! Ты не прибегнешь к этому грязному способу! Ты сам не захочешь, чтобы подобные слухи о тебе появились в прессе.

– Мне не привыкать, мисс Сантос. Это часть моей жизни. Кроме того, мне будет отведена роль добродетельного принца, вовремя обнаружившего продажность на вид вроде бы добродетельной особы и прогнавшего злодейку прочь. – Очередная холодная усмешка искривила его губы. – Они съедят тебя живьем. Как ты думаешь, какова будет реакция на это той горстки респектабельных клиентов, которых тебе удалось заполучить?

Мария выдернула руку.

– Usted es un cochon! Un cochon malnacido! – прошипела она.

– Никак нет. Если бы я был той самой грубой, невоспитанной свиньей, о которой ты говоришь, я бы сказал все, что о тебе думаю, еще тогда, восемь недель назад, а не просто выставил тебя из своей квартиры!

Краска стыда залила щеки Марии. Она не ожидала, что Александрос так хорошо знает испанский.

– Неправда! Тогда ты не отказал себе в удовольствии сказать, кем меня считаешь. Теперь моя очередь. Однако до вызова полиции осталось четыре минуты. Избавиться от тебя стоит даже скандального обращения к прессе.

– Что ты так нервничаешь, Мария? Твой любовник должен вернуться?

– Что?!

– Твой любовник, Хоакин, кажется, должен вернуться?

Хоакин! Подсказанная идея была такой замечательной, что Мария едва не рассмеялась:

– Это не твое дело.

– Ты права. Конечно не мое. – Алекс пересек комнату и подошел к окну, из которого был виден его лимузин. – Я немного понаблюдал за тобой этим вечером из машины. Прости за любопытство.

Мария тоже подошла к окну. Невероятно! Не мог же его высокомерное высочество опуститься до того, чтобы холодным снежным вечером следить за тем, что происходит за ее окном!

Значит, эта огромная, неуместная здесь машина принадлежит Александросу? Разъяренная до предела, она резко повернулась к незваному гостю:

– Ты сидел в машине и шпионил за мной?

– Тебе нужно повесить занавески, – насмешливо растягивая слова, заметил Алекс.

– Ты… Вы… – Мария указала на дверь. – Убирайся вон из моего дома!

Алекс не сдвинулся с места. Вместо этого он снова засунул руки в карманы пиджака и окинул ее долгим пристальным взглядом.