Вера вышла с популярного сайта «Лучшие друзья» и резко захлопнула крышку ноутбука. Жизнь дала трещину. Это ясно как день. И что теперь делать? Конечно, можно пойти к Илюхе Булатову и попросить его взломать их страницу и навести там шухеру. Может быть, он в силах уничтожить страницу вообще. Но где гарантия, что эти мерзавки не организуют новую, еще более гадкую и позорную? Поколебавшись пару минут, Вера опять включила ноутбук и вышла в Интернет. Сайт «Лучшие друзья» открылся на той самой странице, с которой Вера только что трусливо сбежала. А сбежать было от чего. Эта группа «Лучших друзей» называлась: «Мы ненавидим Веру Филимонову!» Аватар представлял собой самую кошмарную Верину фотографию, на которой она была изображена после кросса на 500, красная, взмокшая, с открытым ртом, выпученными глазами и всклокоченными волосами. Авторам группы показалось этого мало, и фотография была крест-накрест перечеркнута лохматыми толстыми кроваво-красными линиями.

Вера представила, как Ольга Первухина и Маринка Карпенко, высунув языки от удовольствия, «мастерили» эту страницу, и содрогнулась. Имелось даже видео! Прошлой весной они всем классом были в походе. Кинокамеру с собой брала как раз Маринка. Из того, что она наснимала, девчонки сделали удивительно безобразную нарезку. Конечно, на всех кадрах была Вера, которая в те моменты даже не догадывалась, что камера нацелена в ее сторону. Она везде была на втором плане, зато в самых комичных позах и с идиотским выражением лица. Особенно отвратительным был эпизод, где Вера с каким-то нечеловеческим остервенением засовывала и засовывала себе в рот ложку за ложкой вермишель с тушенкой. Тогда зверски голодны были все и на еду набросились не менее жадно, чем Вера. Но сидящие рядом с ней девчонки держали ложки куда изящней и вермишели зачерпывали значительно меньше. И ни одна из них так мерзко, как Вера, рта не раззявливала. Одна лишь она смачно заглатывала корм, как оголодавший поросенок. Приятным было только то, что пока никто не оставил под этим видео комментариев.

Зато в фотоальбоме комментов было хоть отбавляй! Альбом состоял аж из пятидесяти четырех фотографий, по которым прослеживалась чуть ли не вся Верина пятнадцатилетняя жизнь. С Ольгой Первухиной они дружили с самого детского сада, а потому альбом открывался фоткой, где маленькая Вера, наряженная снежинкой, читает у елочки стишок. С помощью опций фотошопа Верина голова была вытянута в длину и увеличена до размеров хорошего дирижабля. Уж до чего карикатурна всем известная Масяня, но Вера у елочки была гораздо круче. Все остальные пятьдесят три фотографии тоже были изуродованы, но так ловко, что Верины черты не растворялись в фотошопных наворотах, а, наоборот, делались как бы еще выпуклее, объемнее и, что самое обидное, были легко узнаваемы. Вера считала, что ее нос от природы чуть широковат. На фотографиях он расплывался в уродливую картофелину, и за этой картофелиной все равно вставала именно она – Вера Филимонова. Прямые и не очень послушные волосы, которые никоим образом невозможно было завить, на фотографиях торчали во все стороны гнилой сивой соломой. Не слишком длинные ноги были укорочены до смехотворный длины. Карлик Вера на одной из фоток играла в бадминтон, на другой – стояла у школьной доски.

На самой главной фотографии, которая являлась обложкой альбома, Вера со съехавшим на бок ртом и низким лобиком дебилки сидела на скамейке в парке вместе с Аликом Рогачевым, в которого влюблены все девчонки их класса. Ольга с Маринкой, разумеется, тоже. Именно на почве неразделенной любви к Алику они и спелись и ополчились на Веру. А что же сам Рогачев? А Алик на первой же дискотеке в сентябре этого года выбрал ее, Веру. Она вернулась с каникул коричневой, как шоколадка. От природы светлые волосы выгорели на жгучем солнце Крыма до такой степени, что стали почти платиновыми. Мама ровной линией остригла сначала Верину челку, а потом так же ровно и концы волос, достающих почти до пояса. Алик первым делом повелся на платиновые волосы. Вера это сразу заметила. Как ни крути, у блондинок против брюнеток явные преимущества. Уже после того, как оглядел волосы, Рогачев заглянул в Верины серо-голубые глаза. Она научилась очень красиво их подкрашивать: серебристо-серым карандашом оттеняла нижнее веко, растушевывая карандаш так, что глаза казались тонущими в жемчужной дымке. Потом поверх серебристого у самой линии ресниц Вера чуть-чуть добавляла черного, который, ложась на серый, несколько смягчал свою антрацитовость и придавал глазам особую глубину и выразительность. Губы Вера не красила. Они от природы были у нее такими пухлыми и ярко-розовыми, что для законченности образа вполне хватало бесцветного блеска.

– Прогуляемся? – предложил ей Алик после дискотеки и протянул руку.

Вера тут же вложила в его ладонь свою и ответила:

– Почему бы и нет!

С тех пор они гуляли почти каждый день. Все так же: рука в руке. Им было очень хорошо вдвоем. Оказалось, что у них масса общих интересов, начиная от любви к точным наукам и заканчивая катанием на роликах. Катались они тоже не разнимая рук, благо оба держали равновесие очень хорошо. Не говоря друг другу ни слова, они нутром чувствовали, куда надо свернуть: направо или налево, когда надо притормозить или остановиться. Однажды между колесиками одного из Вериных роликов попал камешек. Ее лихо крутануло на месте. Упали они с Рогачевым на голый асфальт одновременно. Боль в локтях и спине Вера почувствовала много позже того, как ее губ коснулись губы Алика. С тех пор они целовались каждый вечер, легко и нежно. Обнимая своего друга за шею забинтованными в локтях руками, Вера думала о том, как здорово, что между колесиками так вовремя попал камешек. От прикосновения прохладных губ молодого человека, казалось, даже утихала боль в спине – на уровне поясницы переливался всеми цветами огромный отвратительный синяк.

Примерно через месяц после первого поцелуя Вера вдруг обнаружила, что осталась практически без подруг, а Ольга Первухина превратилась в настоящую врагиню. Когда Вера попыталась выяснить у Ольги, в чем причина такой резкой перемены отношений, Первухина ответила на удивление честно:

– Ты прямо из-под носа увела у меня Рогачева! Какая ты мне после этого подруга?

– Я ни у кого его не уводила, – возразила Вера. – Он ни с кем в тот момент не встречался.

– Вот именно, что он был совершенно свободен, и я как раз собиралась предложить ему встречаться со мной!

– Прямо так сама и предложила бы?

– А что в этом странного? Сейчас не девятнадцатый век! И даже не двадцатый! У нас с парнями абсолютно равные на этот счет права! – с вызовом ответила Ольга.

Вера пожала плечами, потому что как-то не совсем была уверена в равенстве. Вернее, ей совсем не хотелось этого равенства. Ей было очень приятно, что Алик подошел к ней сам, сам предложил встречаться, сам первым поцеловал. То есть выходило, что она, Вера, ему не навязывалась, что он сам ее полюбил. Впрочем, о любви Рогачев ей пока не говорил, но ведь все ясно и так: того, кого не любят, не целуют. Да и вообще… они встречаются всего второй месяц. Скажет еще. Не все сразу. Его признание еще впереди, и от этого так сладко замирает сердце.

– Ну… теперь ведь ничего не изменить… – проронила она, чтобы хоть что-то ответить Первухиной.

– Почему вдруг ничего?! – выкрикнула Ольга, и лицо ее так противно заострилось, что Вера невольно отпрянула от подруги. Такой некрасиво злой она ее никогда еще не видела. А Ольга между тем продолжила: – Ты вполне можешь дать ему от ворот поворот!

– Зачем? – едва прошептала Вера.

– А затем, что я твоя лучшая подруга, а ты заставляешь меня страдать от безответной любви!

Вера содрогнулась. Первухина слишком резко выкрикнула про безответную любовь, будто провела железом по стеклу. Про любовь ведь надо говорить тихо, еле выдыхая: я… его… люблю… Впрочем, откуда Вере знать, как говорят про любовь безответную? У нее-то с Аликом полная гармония!