Но я возненавидела это занятие с первой же минуты. Возненавидела всех остальных агентов-стажеров. И невзлюбила некоторые профессиональные приемчики. Например, если кто-то говорил, что может позволить себе дом за триста тысяч, нам полагалось немедленно подсовывать ему описания домов не меньше чем за четыреста и при этом задирать нос, мол, как, у тебя всего триста тысяч? Ну, дорогой, да ты просто неудачник!

Поэтому через полгода я объявила, что меняю профессию и собираюсь стать фотографом. Это был фантастический момент! Точно как в кино или что-то в этом роде. Папа одолжил мне денег на курсы фотографии и камеру, и я собиралась начать потрясающую творческую карьеру. И это должно было стать началом моей новой жизни…

Да только все вышло не совсем так.

Ну, для начала: вы имеете хоть какое-то представление, сколько платят ассистенту фотографа?

Ничего. Совсем ничего!

При этом, заметьте, я не стала бы возражать, предложи мне кто-нибудь на самом деле должность ассистента фотографа.

Я испускаю тяжкий вздох и смотрю на свое несчастное лицо в зеркале за стойкой бара. В довершение несчастий мои волосы, старательно выпрямленные сывороткой сегодня утром, уже успели скрутиться в мелкие колечки. Чего и следовало ожидать.

Что ж, по крайней мере не я одна ничего не добилась. Из восьми студентов моей группы один тут же стал знаменитым и теперь делает снимки для «Вог» и еще кучи модных журналов, один стал свадебным фотографом, одна завела роман с преподавателем, один отправился путешествовать, одна родила ребенка, один работает в «Снэппи Снэпс», а последний – в «Морган Стенли».

А я тем временем все больше и больше влезала в долги и принялась подрабатывать в разных местах и одновременно искать фирму, где бы действительно платили. Так одиннадцать месяцев назад я стала референтом службы маркетинга в «Пэнтер корпорейшн».

Бармен ставит передо мной водку с тоником и окидывает любопытным взглядом.

– Выше нос! – советует он. – Не так уж все плохо.

– Спасибо, – благодарно выдыхаю я и делаю первый глоток.

Сразу становится немного легче. На втором глотке звонит мой мобильник.

Желудок делает нервное сальто. Если это из офиса, притворюсь, что не слышала.

Но нет – на маленьком дисплее мигает мой домашний номер.

– Привет, – говорю я, нажимая зеленую кнопку.

– При-и-иветик, – слышится голос Лиззи. – Это всего лишь я! Ну, как все прошло?

Лиззи – моя соседка по квартире и самая старая на свете подруга. У нее непослушные темные волосы, ай-кью около шестисот, и лучшего, чем она, человека я не знаю.

– Просто жуть, – шмыгаю я носом.

– Что случилось? Сделка сорвалась?

– Сорвалась. И к тому же я залила директора службы маркетинга «Глен ойл» чертовым клюквенным напитком.

В этот момент я замечаю, как стюардесса пытается скрыть улыбку, и предательски краснею. Полный абзац! Теперь о моих похождениях узнает весь мир!

– О господи!

Я почти ощущаю, как Лиззи пытается придумать что-то позитивное.

– Что ж, по крайней мере тебе удалось привлечь их внимание, – изрекает она наконец. – Они не так легко тебя забудут.

– Полагаю, ты права, – мрачно отвечаю я. – Мне звонили?

– О! Хм… нет. То есть твой папа действительно звонил, но э… знаешь… это не… – уклончиво бормочет она.

– Лиззи! Что ему надо?

Молчание.

– Похоже, твоя кузина получила какую-то премию, то ли за трудолюбие, то ли за усердие, не поняла толком, – снова извиняясь, объясняет она. – Они собираются отметить это дело в субботу, одновременно с днем рождения твоей мамы.

– Вот как? Класс.

Я растекаюсь на табурете, как перестоявшее тесто. Только этого не хватало! Моя кузина Керри будет триумфально потрясать серебряным кубком с надписью «Лучшему-турагенту-в-мире-с-пожеланием-стать-лучшим-во-Вселенной».

– Коннор тоже звонил – узнать, как у тебя дела, – поспешно добавляет Лиззи. – Такой милый. Сказал, что не хочет звонить тебе по мобильному во время совещания – вдруг попадет не вовремя.

– Правда?

Впервые за сегодняшний день я немного веселею.

Коннор. Мой бойфренд. Мой чудесный заботливый бойфренд.

– Он такой зайчик, – продолжает Лиззи. – Сказал, что весь день пробудет на важном заседании, но специально отменил игру в сквош на случай, если захочешь поужинать сегодня в ресторане.

– О да, – задыхаюсь я от восторга. – Это было бы неплохо. Спасибо, Лиззи.

Я отключаюсь, делаю очередной глоток, чувствуя себя несравнимо лучше.

Мой бойфренд.

Как верно сказала Джулия Эндрюс, «когда собака кусает, когда пчела жалит…», я просто вспоминаю, что у меня есть бойфренд, и все внезапно перестает казаться таким уж дерьмом.

Или как там еще она выразилась.

Да, и не просто какой-то бойфренд. Высокий, красивый, умный бойфренд, которого «Маркетинг уик» назвала одной из ярчайших звезд современных маркетинговых исследований.

Я сижу, вертя в руке бокал с водкой, позволяя утешительным мыслям о Конноре вытеснить из головы все остальные. Думаю о том, как его светлые волосы блестят на солнце. О его неизменной улыбке. И о том, как вчера он без всяких просьб обновил все программы на моем компьютере, и о том, как он… он…

И на этом все. В голове абсолютная пустота. Что за вздор! То есть, конечно, Коннор – настоящее чудо. И в нем так много хорошего. Начиная хотя бы с… его длинных ног. Да. И широких плеч. Не говоря уж о том, как он ухаживал за мной, когда я свалилась с гриппом. Многие ли бойфренды отважились бы на такое? Вот именно.

Я такая счастливая! Да, мне повезло. Правда-правда.

Я прячу телефон, наскоро приглаживаю волосы и смотрю на часы за стойкой бара. До вылета сорок минут. Не так уж и много. Нервные окончания зудят, как миллионы крохотных насекомых, и я наспех глотаю остатки водки с тоником.

– Все будет хорошо, – повторяю я себе в тысячный раз. – Все будет прекрасно.

Мне нечего опасаться. Просто… просто… Ладно, скажу честно: я перепугана до смерти.

16. Я боюсь летать.

Этого я никогда никому не говорила. Уж очень жалко звучит. То есть это вовсе никакая не фобия или что-то вроде того. Мне не становится плохо в самолете, но… при прочих равных я предпочла бы остаться на земле.

Раньше со мной такого не было, но за последние несколько лет я постепенно распустилась. Хотя знаю, что это совершенная глупость. Сотни и сотни людей летают ежедневно, и это даже безопаснее, чем просто лежать в постели. У вас меньше шансов разбиться, чем… чем найти в Лондоне мужчину, и тому подобное.

Но все же мне это не нравится.

Может, не помешало бы попросить еще водки с тоником?

К тому времени как объявляют мой рейс, я успела повторить заказ дважды и теперь смотрю на мир куда оптимистичнее. Конечно, Лиззи права. По крайней мере я произвела впечатление, так ведь? По крайней мере они меня запомнили.

Направляясь на посадку с портфелем в руках, я снова чувствую себя почти уверенной, удачливой бизнес-леди. По пути ловлю улыбки встречных, и сама широко улыбаюсь, ощущая теплый прилив дружелюбия. Вот видите, мир действительно не так уж плох. Главное – позитивный взгляд на вещи. В жизни все случается, верно? Никогда не знаешь, что ждет за углом.

Я подхожу к самолету, и у входа, собирая посадочные талоны, стоит стюардесса с косой. Это она недавно сидела в баре.

– Еще раз привет! – улыбаюсь я. – Вот это совпадение!

Стюардесса смотрит на меня как на помешанную.

– Привет. Э…

– Что?

Почему у нее такой сконфуженный вид?

– Простите… разве вы не заметили?

Она смущенно показывает на мою грудь.

– Что там? – вежливо спрашиваю я, опускаю глаза и в ужасе застываю.

Шелковая блузка каким-то образом расстегнулась, пока я шла по залу. Сразу три пуговицы! Края разошлись, выглядывает лифчик. Мой розовый кружевной лифчик. Тот самый, который немного полинял после стирки.

Так вот почему все мне улыбались! Не потому, что мир прекрасен, а потому что я – Женщина В Линялом Розовом Лифчике.