Но сегодня все было забыто. Она упивалась смехом Джоша, его улыбками, вниманием, которое он расточал перед ней. Она почти забыла, что все это делается напоказ.

— Вот мы и приехали, — раздался в темноте глубокий голос Джоша. Он подъехал к ее дому и вылез из машины, чтобы открыть ей дверцу.

Эллен вышла и почти уперлась лицом в его грудь и плечи, обтянутые легкой хлопчатобумажной рубашкой. Сколько раз за сегодняшний день ее голова прижималась к ним! Ей страстно захотелось продлить иллюзию... хотя бы на несколько секунд. Он подыграет ей, она это знала — ведь они были на улице, на виду у всех. Эллен прикрыла глаза, пытаясь рассудком и силой воли победить желание. Она покачнулась, представляя, как сейчас щека коснется его рубашки, нагретой теплом тела, как удары его сердца отдадутся у нее внутри...

Словно читая ее мысли, Джош наклонился поближе, кончики его пальцев коснулись ее плеча, затем погладили шею под распущенными волосами.

— Эллен? — нарушил тишину женский голос из темноты.

Удивленная и все еще опьяненная избытком чувств, Эллен посмотрела Джошу в глаза. Она нетвердо стояла на ногах, и он поддержал ее. Они повернулись к дорожке, ведущей к подъезду, — навстречу им кинулась молодая светловолосая женщина. В ее облике было что-то детское. Остановившись под уличным фонарем, она снова произнесла:

— Эллен? — и попыталась улыбнуться, но на глазах у нее были слезы, а голос звучал глухо — она явно недавно плакала. — Мне очень жаль... я просто забежала к тебе. Я... не знала, что ты не одна, но мне... нужно было... я подумала, что...

Она сжала губы, переводя взгляд с Эллен на Джоша.

Эллен тут же сделала шаг ей навстречу — она так много раз приходила сестре на помощь и всегда будет это делать.

— Не волнуйся, Линн, — ласково сказала она. — Это Джош Готорн — мой... друг. Он помогает мне... в работе, чтобы я поскорее получила повышение, — неуверенно добавила Эллен.

Стараясь не обращать внимания на то, что Джош держал руку у нее на талии, Эллен объяснила ему:

— Это моя сестра Линн.

Печально глядя на Джоша, Линн слегка улыбнулась дрожащими губами.

— Я... рада, что кто-то помогает Эллен, — тихо сказала она. — Мне очень не нравится мистер Тарентон. Эллен — такой хороший работник, она находчивая и ответственная. Когда мама болела, Эллен всегда заботилась о нас с братьями, а теперь, когда она стала взрослой, ей цены нет как менеджеру. Мистеру Тарентону следовало бы это знать. Он просто нечестно себя ведет. Ненавижу несправедливость. Я с ума схожу от возмущения, когда кого-нибудь обижают... — Линн замолчала и посмотрела на Джоша, словно только что его увидела. — Простите, я немного расстроена. Но я... дело в том, что... я не хотела нарушать вашего свидания. Я лучше пойду домой. — Она нервно сжимала пальцы.

Эллен хотела было возразить, но ее опередил Джош.

— Не уходите из-за меня, — спокойно произнес он. — Вы вовсе нам не помешали. Я как раз привез вашу сестру домой. Приятно было познакомиться с вами, Линн. Спокойной ночи, Эллен, любимая. — И, невзирая на присутствие младшей сестры, он быстро поцеловал Эллен, и это был крепкий и привычный поцелуй. — Позвоню завтра утром, — пообещал он.

Эллен обдало жаром. Хоть бы Линн не заметила, как она покраснела! Она ведь представила ей Джоша как друга, а он назвал ее «любимая».

Как только Джош уехал, Эллен попыталась объяснить сестре, в чем дело.

— Джош... он...

— Он — потрясающий и без ума от тебя, — тоскливо закончила за нее Линн. — И уж, конечно, целуется он не как друг, Эллен. Вы с ним...

Эллен жестом остановила сестру.

— Я потом объясню. Поговорим сначала о тебе — ты ведь плакала. Из-за Ричарда, да? — спросила Эллен, упомянув бывшего мужа Линн.

Линн попыталась что-то сказать, но не смогла и лишь кивнула.

— Эллен... мне кажется, что сейчас я почти ненавижу его, — прерывисто прошептала она. — А он, должно быть, ненавидит меня, если судить по тому, что он наговорил мне сегодня вечером.

Линн задыхалась, слова застревали у нее в горле. Губы дрожали, и она закрыла глаза руками, а слезы капельками медленно пробивались между пальцев. В свете луны казалось, что это капли дождя. Не в силах больше скрывать свое несчастье, Линн отняла руки от лица. Слезинки катились у нее по щекам, стекали на платье, оставляя на розовом хлопке мокрый след. Это были слезы женщины, а не ребенка, которого в детстве утешала Эллен. Но когда Линн, дрожа, кинулась в объятия старшей сестры, Эллен поняла, что время и возраст в их отношениях никогда не будут иметь значения: Линн навсегда останется ребенком, а Эллен — мамой, которая станет утешать ее и помогать.

— Он явился, чтобы забрать мое обручальное кольцо, Элли, — с трудом выдавила из себя Линн. — Он сказал, что оно нужно ему для другой женщины. — Слова потонули в стоне, сменившемся беспомощными судорожными рыданиями.

Ласково гладя сестру по худенькой спине, Эллен сама с трудом сдерживала слезы. Она должна быть сильной, иначе какой от нее прок для Линн. Но почему женщин из семьи Роудз так и тянет к дурным, непостоянным и ненадежным мужчинам? Сначала мама, и вот теперь Линн, и, кажется, она...

Эллен отогнала эту мысль.

— Успокойся, ангел мой, он не стоит ни одной твоей слезинки, — тихонько говорила она, стараясь утешить сестру, младшую из всех детей. Именно Линн ей пришлось практически растить самой.

— Я знаю, — продолжала рыдать Линн, — но... ничего не могу с собой поделать. Хочу возненавидеть его, а все равно люблю. Как бы я хотела не думать о нем или чтобы он был мне безразличен!

Линн смущенно подняла глаза, словно стыдясь своих слов.

— Ты понимаешь меня, Элли?

Не совсем, подумала Эллен. Муж Линн причинил ей много боли и страданий, он ей не подходил с самого начала, и это ясно было всем, кроме Линн. Эллен не могла понять, почему Линн любит такого никчемного человека, но... тут мысли Эллен обратились к Джошу, тоже непостоянному и совсем неподходящему такой женщине, как она. Она не хотела бы не только полюбить такого мужчину, но даже обратить на него внимание.

— Мне кажется, кое-что я начинаю понимать, — заверила она сестру.

Да, это так, но ей совсем не нравилось это понимание. Надо быть осмотрительной, действовать осторожно и думать только о деле, а не о Джоше. А не то она кончит так же, как Линн. Сильную, умную Эллен, оплот семьи, тоже могут обидеть, и она может потерять все, чего достигла, если не...

Никаких «если», решила Эллен, обнимая Линн и стараясь хоть немного успокоить ее. Она знает, откуда ждать опасность, и будет начеку. Она не позволит себе превратиться в еще одну несчастную женщину из семейства Роудз.

Отправляясь на следующее утро к Эллен, Джош поймал себя на мысли, что он уже привык к роли жениха.

Черт побери, кого он обманывает? Ему начали нравиться маленькие радости, связанные с этой ролью, — поцелуи, например, когда угодно и где угодно. Проблема состояла в том, что эти поцелуи участились. Он с трудом удерживался, чтобы не касаться Эллен слишком часто, но какими же притягательными были ее мягкие, сладкие губы! Он сам не знал, когда именно, помогая Эллен, стал наслаждаться ее существованием рядом с ним.

— Черт! — выругался Джош, остановив свою машину на стоянке около машины Эллен.

Лишь вчера он говорил о том, что Тарентон злоупотребляет великодушием Эллен. А он сам что делает? Она вовсе не обязана доставлять ему удовольствие. О его помощи она не просила. Ему не следует извлекать выгоду из этой необычной ситуации. Очень приятно бесконечно целовать Эллен, но ему необходимо постоянно помнить — все это игра.

Но когда спустя три минуты он поднялся к ней в квартиру, то все разумные мысли исчезли. Она уже ждала его, открыв дверь. На этот раз Эллен сама позвонила ему и попросила приехать — значит, что-то случилось.

— Ты не против, если мы пойдем куда-нибудь, где нас никто не увидит? — нерешительно спросила она.

Джош кивнул в сторону ее квартиры. Щеки Эллен порозовели, но она отрицательно покачала головой.