— За нас, — с улыбкой ответила Сьерра и отпила вино.

Доминик последовал ее примеру. Потом приступил к лазанье, салату и тостам с чесночной смесью.

— Вкусно, честное слово, очень вкусно, — вынес он свой вердикт.

Сьерра съела гораздо меньше. Она наблюдала за Домиником и как будто чего-то ждала.

— Я рада, — сказала она. — Я не такая уж хорошая кухарка, но хочу научиться.

— Так ведь необязательно готовить каждый вечер, — заметил Доминик.

— Это радует. Но я собираюсь готовить довольно часто, и поэтому гадала, что тебе нравится из еды.

— Да почти все. Я не привередлив.

— Как насчет итальянской кухни? Лазанья, вижу, тебе понравилась. Ты был в Италии? Мне всегда хотелось посетить Италию. Но даже когда я ездила во Францию, добраться до Италии так и не удосужилась. Представляешь?

— Ты ни разу не была в Италии?

— Да я много где не была. На Ямайке. У Ниагарского водопада. В Китае.

Доминик заморгал, пытаясь проследить за мыслью Сьерры, гадая, что общего у названных ею мест.

— А как насчет Аляски? — спросил он. — Там ты была?

Сьерра распахнула глаза.

— На Аляске? Нет, никогда. Но звучит… звучит здорово!

— Там красиво, — согласился Доминик. — Мы с Рисом несколько раз ездили туда на рыбалку.

— Аляска — это здорово, — повторила Сьерра. Доминик слегка нахмурился. Она что, намекает на то, чтобы поехать вместе с ними, когда они с Рисом снова отправятся на рыбалку? Вообще-то до сих пор Доминик не брал с собой женщин в подобные поездки. Во время рыбалки мужчина дичает, грубеет и зарастает бородой. Но тут ему пришла мысль о том, что им придется делить со Сьеррой спальный мешок, и он передумал.

— Может, нам удастся выбраться туда этим летом, — сказал он.

Сьерра просияла.

— Летом! О да, это будет замечательно. — И она, налегла на лазанью.

Когда Сьерра наклонялась вперед, рубашка у ворота слегка расходилась, и Доминик видел, как вздымаются и опадают холмики ее грудей.

Он заерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее, но тут коснулся ногой ноги Сьерры. Ее босые пальцы скользнули вверх по его щиколотке и пощекотали кожу поверх носка.

Он поспешно поднял свой бокал и одним залпом осушил его.

Сьерра протянула ему бутылку.

— Еще?

— Нет… не сейчас, — ответил Доминик.

— Как знаешь, — заметила Сьерра, облизнув губы. — А захочешь — бери сам.

— Ты собираешься закончить ужин или нет? — прорычал Доминик.

Сьерра захихикала.

— Я, похоже, уже закончила. И готова к следующему блюду.

Доминик решил, что речь идет не о еде, и, отодвинув стул, поднялся на ноги. Сьерра тоже встала.

— Я-то думал, ты разозлишься, — сказал Доминик. Тоненькая морщинка залегла между ее бровей.

— Разозлюсь? С чего? Есть причина?

— Да нет. Просто я забыл сказать тебе вчера, что звонил твоему агенту и аннулировал твой контракт.

— Что ж, согласна, это было очень некрасиво с твоей стороны, — сказала Сьерра. — Я, конечно, не люблю, когда за меня принимают решения, но в данных обстоятельствах решила простить тебя.

Она обошла стол и обвила руки вокруг шеи Доминика. И он поцеловал ее, ощутив на губах привкус вина и чего-то, принадлежащего одной Сьерре. Кровь быстрее заструилась у него в жилах.

— В каких же обстоятельствах?

— Я о свадебном путешествии, — пояснила Сьерра, заглядывая ему в глаза. — Куда мы едем? Очевидно, не на Аляску. Так куда же?

Доминик уставился на Сьерру в полном непонимании.

— Какое еще свадебное путешествие?

Сьерра отпрянула от Доминика.

— То есть, как это — какое свадебное путешествие? Ты же сам сказал Брюсу, что у нас медовый месяц!

На краткий миг на лице Доминика отразилось замешательство. Потом он покачал головой.

— Наверно, он не так меня понял.

— Брюс все правильно понимает! Ему платят за то, чтобы он был внимателен к деталям. У него такая работа. Так ты говорил ему, что у нас медовый месяц, или нет?

— Я сказал, что у тебя медовый месяц! — огрызнулся Доминик.

— Только у меня? — Сьерре понадобилось несколько мгновений, чтобы переварить эту информацию. — Но, не у тебя?

— А откуда у меня время разъезжать по миру? Мне надо работать!

— Мне тоже.

— Теперь уже нет.

— Я хочу работать.

Доминик удивленно вздернул бровь, потом негромко рассмеялся.

— Ты хочешь весь день возиться с волосами клиентов? Хочешь слушать, как, всякие идиоты орут на тебя, указывают, что делать, а через пять минут меняют свое решение?

— Да! — яростно выпалила Сьерра.

На лице Доминика отразилось явное недоверие. Он провел рукой по лицу, и некоторое время молча смотрел на Сьерру.

— Ты шутишь, — наконец произнес он. — Ты же ухватилась за шанс остаться сегодня дома!

— Потому что я думала, что мы отправляемся в свадебное путешествие!

Доминик вздохнул.

— У меня нет ни малейшего шанса выбраться. Я просто не могу.

— Да ты и не хочешь.

Он молчал. На его щеке дергался мускул.

— Как я посмотрю, ты и не думаешь отпираться, — язвительно заметила Сьерра.

— Я бы с удовольствием отправился с тобой в путешествие, но…

— А я бы с удовольствием отправила тебя к чертовой матери, Доминик!

И, в ужасе, что может расплакаться прямо у него на глазах, Сьерра развернулась, сгребла тарелки и поспешила на кухню. Но Доминик пошел за ней, вырвал тарелки из рук, грохнул их на стойку и развернул Сьерру лицом к себе.

— Не надо, — сказал он.

Сьерра сердито уставилась на него.

— Не надо — что? Злиться за то, что ты лишил меня работы безо всякой на то разумной причины?

— Я пытался облегчить тебе жизнь. Дать передышку. Сделать тебя счастливой.

— Ну конечно! — Сьерра стряхнула с себя руки Доминика. — Хочешь сделать меня счастливой? Так давай поедем куда-нибудь. Давай узнаем, что нам обоим нравится. Давай найдем что-то общее, кроме секса.

Челюсти Доминика напряглись, а лицо замкнулось. Сьерра следила за этими изменениями и чувствовала, словно ее ударили в солнечное сплетение. Она поняла, что не нужна Доминику. То есть нужна, но не в том смысле, который она вкладывает в это слово.

— Нет? Мы не едем? Что ж, отлично. Мы остаемся. Но я возвращаюсь на работу. Завтра же. И буду работать, сколько и когда захочу.

— Сьерра, это не так уж необходимо.

— Мне решать, что необходимо! — Сьерра схватила кастрюльку с остатками лазаньи, грохнула на нее какую-то крышку и запихнула в холодильник. Потом последовал салат; движения Сьерры были отрывистыми, исполненными сдерживаемой ярости. Она плюхнула тарелки в раковину и начала скрести их так отчаянно, что вполне могла бы соскоблить и рисунок.

— У меня есть посудомоечная машина, — сообщил Доминик, стараясь перекрыть шум воды.

— Теперь целых две. — Сьерра принялась драить соусник.

Доминик был воплощенное долготерпение и спокойствие. Сьерре захотелось врезать ему по носу, но вместо этого она продолжала вымещать свой гнев на соуснике.

— Я не хочу, чтобы ты была посудомойкой.

Доминик подошел к ней сзади и обнял. Сьерре пришлось постараться, чтобы не обмякнуть в его руках. Этого хотело ее тело, но не разум. Ярость затмевала ее разум, но больше всего негодовало ее сердце.

— Нет, — с горечью произнесла она, — я нужна тебе только в постели.

— Мне нравится быть с тобой в постели, — поправил Доминик.

— Что ж, чертовски жаль, потому что больше меня там не будет!

— Сьерра, ради бога! Перестань разводить мелодраму. Не скажешь же ты, что тебе самой не нравится заниматься со мной сексом.

Она развернулась, отпихнув, от себя Доминика.

Ее мокрые ладони оставили отпечаток на его пиджаке.

— Конечно, мне это нравится. Но теперь мы женаты, а понятие брака включает нечто большее, чем общая постель!

— Я не могу предложить тебе ничего иного.

Слова едва успели сорваться с губ Доминика, как на его лице отразилось явное желание взять их назад. Он крепко сжал рот и посмотрел на Сьерру с такой яростью, словно это была ее вина.