Кейт захлопнула дверь и побрела обратно на кухню. Вчерашние снеговые облака разогнал ветер, открыв ясное голубое небо. Ярко светило зимнее солнце, но Кейт показалось вдруг, что оно исчезло за тучами.

  Позавтракав, она отправилась к Софии. Ей не хотелось оставаться одной, и хотя Кейт понимала, что пришло время отвыкать от этой семьи, она тешила себя мыслью, что София будет рада поручить ей девочек.

  София на самом деле была ей рада.

  — Девчонки сводят меня с ума, — призналась она. — Совсем ошалели от праздника. Вчера им позволили полчасика побыть с нами на приеме, так я не знала, как их успокоить. Не надо было брать их с собой.

  — Если бы я была там, я бы за ними присмотрела, — печально сказала Кейт.

  — Нет, если бы ты там была, Деймон никого бы к тебе не подпустил, — рассмеялась София.

  Кейт в этом сильно сомневалась после сегодняшней холодной встречи.

  — Хочешь, я пойду погуляю с девочками в парке?

  — Конечно, хочу. Погуляй хотя бы часок. — София зевнула. — Сегодня ночью я совсем не спала из-за ребенка.

   София ушла в спальню, а Кейт стала одевать девочек. Как раз когда они собирались уходить, дверь в детскую открылась. Стефанос улыбнулся.

   — Ты вернулась! — Он обрадовался ей куда больше, чем Деймон.

   — Папа, мы с Кейт идем кататься на коньках, — сказала Леда. — Хочешь с нами?

— Пап, пожалуйста, — заныла Кристина.

— Девочки, у вашего отца много работы, — торопливо вмешалась Кейт, но Стефанос пожал плечами:

— Почему бы и нет?

  Кейт открыла было рот, чтобы возразить, но при девочках не решилась. Стефанос, догадавшись о ее опасениях, засмеялся.

  — Не волнуйся, я свой урок уже вызубрил, — успокоил он ее.

  — Какой урок, папа? — поинтересовалась Кристина.

  Стефанос натянул куртку и распахнул перед ними дверь.

  — Неважно, малышка, — нежно ответил он. — Пошли.

  Девочки были очень рады, что папа пошел с ними. Когда они вошли в парк, Кейт поняла, что почти не чувствует напряжения и неудовольствия в его присутствии. Из бабника, волочившегося за каждой юбкой, Стефанос успел превратиться в преданного отца и мужа. Последние два месяца он все свое внимание отдавал семье.

  Стефанос помог девочкам зашнуровать коньки, потом поднялся и с гордым отеческим видом следил, как они катаются.

  — Дети — это чудесно, — помолчав, заметил он. — Но как быстро они растут!.. Без них жизнь была бы слишком тоскливой.

  Кейт ничего не сказала в ответ, хотя была полностью с ним согласна.

  — Я так благодарен вам обоим за то, что вы заставили меня кое-что понять, — сказал Стефанос. — Тебе и Деймону.

Она посмотрела на него с удивлением:

— Что?

Стефанос смущенно пояснил:

  — Глядя на вас двоих, влюбленных друг в друга без памяти, я другими глазами посмотрел на Софию и на нашу любовь, которую чуть не потерял.

  Кейт ощутила, как щеки заливает краска, и отвела глаза, не желая, чтобы Стефанос заметил ее виноватое лицо.

  — Я говорю это не для того, чтобы смутить тебя, — заверил он. — Я просто пытаюсь поблагодарить.

  — Не за что, — пробормотала она.

  — Когда я женился на Софии, я был в нее влюблен. Отчаянно, безнадежно. Готов был сделать для нее что угодно, потому и работал в семейной компании, раз она так хотела. И все время был на вторых ролях. После Деймона.

  Следившая за девочками Кейт искоса глянула на него, пытаясь понять, куда он клонит.

  — Все, что я делал или пытался сделать, по мнению семьи, лучше удавалось Деймону. Я сходил с ума и начал постепенно отстраняться, уходить в сторону. — Он провел рукой по волосам. — Стал жить по-своему, заводить собственных друзей. Какого черта, думал я. Какая разница? Понятно, что София во мне разочаровалась.

  — Она никогда мне об этом не говорила, — возразила Кейт. — Думаю, она тебя очень любит.

  — Я ее тоже, — признался Стефанос. — Но ты помогла мне это осознать. — Он ковырялся носком ботинка в свежем сугробе. — Я сперва думал, что Деймон женился на тебе только для того, чтобы поставить меня на место. И решил: хорошо, так ему и надо, посмотрим, как у него получится. А потом я понял, что он действительно тебя любит.

  Кейт моргнула.

  — Правда? И когда же?

  — Да сразу же, там, на острове. Он так на тебя смотрел, был таким заботливым и нежным.

  Секс, подумала Кейт. Все это потому, что он ценит ее физическую привлекательность. Однако в глубине души у нее затеплилась надежда.

  — Ты бы видела его вчера вечером, когда тебя не было.

  — А что случилось?

  — Он ворвался на прием прямо с самолета, даже не переодевшись, и первым делом спросил о тебе.

  — А при чем тут любовь? — Кейт понимала, что может выдать свои сомнения Стефаносу, но не могла удержаться: ей необходимо было узнать, что ему известно.

  — Если бы он тебя не любил, его легко подцепила бы Элени.

  — Кто такая Элени?

  — Подруга Пэн. Роскошная женщина. Ее отец работал с мистером Алексакисом. Сейчас у Элени своя фирма — что-то связанное с тканями, — но Пэн говорит, что она немедленно бросит все, если встретит подходящего мужчину.

— Деймона?

Стефанос ошарашенно посмотрел на нее.

  — Нет, конечно. Он ведь женат на тебе. Ой, Леда упала и расшибла себе носик! — И Стефанос заторопился к дочери, скользя по льду.

ДЕЙМОН ЛЮБИТ ЕЕ.

  Хотелось бы Кейт в это верить. Всем сердцем и всей душой.

  Иногда по ночам, когда Деймон страстно сжимал ее в объятиях, она готова была поверить в его любовь. Или на Рождество, когда она сидела в кресле и он подошел и взъерошил ей волосы, Кейт почудилась в этом жесте нежность.

  А может, она просто себя обманывает? Ведь все остальное время он был поглощен другими делами и совершенно не обращал на нее внимания, словно они были чужими людьми.

  И все-таки Кейт, несмотря на свои сомнения, не теряла надежды до того самого дня, когда Нестор Стефанос Андрополис появился на свет.

  Это случилось второго января. София проснулась на рассвете от легкой боли в спине. Как она потом рассказывала, ей не хотелось никого беспокоить, и, только когда боль стала невыносимой, она разбудила мужа.

  — Вы должны приехать! Немедленно! — кричал обезумевший Стефанос, когда Кейт сняла трубку телефона, стоявшего у изголовья кровати.

  — Я сейчас приеду.

  — Скажи ему, чтобы он успокоился, — сказал Деймон достаточно громко, чтобы зять его услышал.

  — Я посоветую ему то же самое, когда ты будешь рожать, — огрызнулся Стефанос. — Приезжайте быстрее!

  — Уже едем, — пообещала Кейт мягко и повесила трубку. — Собирайся. Началось.

  Роды у Софии затянулись, хотя первые схватки были сильными. Кейт осталась дома с девочками и ждала у телефона, пока, наконец, в пять вечера не позвонил Стефанос.

  — Мальчик, — сообщил он Кейт таким усталым голосом, будто рожал сам.

  — Поздравляю! — радостно воскликнула Кейт. — Как София?

  — Измучена. С ней все в порядке, но она измучена. Мы оба без сил. Сперва мы хотели пригласить тебя вместе с девочками сегодня, но решили, что будет лучше, если вы приедете завтра.

  — Ну конечно, — согласилась Кейт, хотя ей очень хотелось взглянуть на ребенка.

  — Деймон привезет тебе фотографии.

  — Он был с тобой?

  — Прождал в холле весь день. Неужели ты думаешь, что он позволит следующему поколению появиться на свет без его помощи?

  — Нет, — ответила Кейт. — Конечно, не позволит.

  Стефанос, безусловно, был прав. Семья и дети много значили для Деймона. Как бы он ни ворчал на мать и сестер, он всегда готов был помочь им или по крайней мере оказать моральную поддержку. Кейт часто думала о том, какой прекрасный из него выйдет отец, пыталась представить себе ребенка, который мог бы у них появиться, но останавливала себя. Слишком велико было искушение.

  Деймон привез фотографии новорожденного.

  Девочки были настолько ими увлечены, что за ужином съели только немного тушеной свинины и сладкое. Потребовался самый строгий взгляд Деймона, чтобы заставить их сесть на место и нормально поесть.