Но у Брайса не было ни охоты, ни терпения обучать ее искусству любви. Он всегда хотел немедленного удовлетворения. Даже в их первую брачную ночь он нетерпеливо овладел ею, воспользовался тем, что она смогла ему дать (не так уж и много, как он заявил презрительно в тот день, когда бросил ее), потом отвернулся и погрузился в сон.

  А она лежала рядом с ним, чувствуя себя еще более одинокой, чем прежде. Кейт поежилась при одном воспоминании об этом.

  В дальнейшем ситуация к лучшему не изменилась.

  Та душевная близость, которую она всегда жаждала получить от Брайса, от нее ускользала. Они занимались любовью, но от этого их отношения близкими не становились: не было ни нежных слов, ни ласковых прикосновений, ни безусловного понимания, которое связывает не только тела, но и души.

Они не любили друг друга. По-настоящему.

  И вот опять брак без любви. Ее влечет к Деймону, это отрицать бесполезно. В его власти проснуться, придвинуться к ней и претворить их брачное соглашение в жизнь. И... повторится старая история. Она окажется неспособной пробудить в Деймоне глубокое чувство. Он, как и Брайс, быстро разочаруется в ней. Дальнейшее Кейт не осмеливалась даже представить.

Видимо, она не создана для любви.

  Она уже однажды любила. Пыталась любить, но потерпела фиаско.

  Она не хотела — не могла — испытать то же самое с Деймоном.

  Он проснулся поздно, чувствуя себя отдохнувшим, несмотря на желание снова погрузиться в сон. Солнце, заглядывавшее в окно, стояло наполовину в зените. Деймон застонал. Он мог себе представить, что на это скажет Тереза.

  Он также мог себе представить, что скажет Кейт, обнаружив, что он все еще лежит в постели.  Ее постели.

  Он помнил, как прошлой ночью его буквально свалило в кровать. Слушая, как Кейт плещется в душе, он пообещал себе встать через минуту.

Еще он помнил... что же?

  Что именно он помнил? Какой-то спор с Кейт... насчет ее постели и насчет того, что он вел себя как джентльмен... нет, совсем наоборот — не как джентльмен.

  Он снова застонал. Он вел себя не как джентльмен, в этом сомневаться не приходилось. А потом? Потом... Она ушла. И вернулась.

  Он перекатился на спину и прижал стиснутые кулаки к глазам, пытаясь вспомнить, что же было потом. И вспомнил.

  Возможно, это был сон. Последнее время ему снилось множество подобных снов: жаркие эротические фантазии, в которых он и Кейт медленно и до изнеможения занимались любовью.

  Он вспомнил (или это ему только снилось?), как протянул руку и обнаружил Кейт рядом с собой. Он настолько устал, что у него хватило сил только на то, чтобы привлечь ее к себе и, положив голову к ней на плечо, вдыхать нежный запах ее волос.

  Он накрыл лицо подушкой и скрестил поверх нее руки. Ему было больно даже думать об этом.

  — Это новая форма медитации или ты решил удушить себя?

  Деймон отбросил подушку в сторону и увидел Кейт — она стояла в ногах кровати и смотрела на него с явным удивлением. Он нервно поискал простыню и с облегчением понял, что она его надежно укрывает. Конечно, он был одет (ну, почти одет), но все равно Кейт могла заметить, как он возбужден.

  Все еще прикрываясь простыней, он поспешно сел.

  — Как насчет того, чтобы принять мои извинения?

Кейт тряхнула головой.

— Я занял твою кровать.

  Ему показалось или она действительно покраснела? Она быстро шагнула назад.

  — Да, занял. — Она избегала его взгляда, отдергивая занавески, потом поправляя скатерть на маленьком столике возле окна.

  Он наблюдал за ней с любопытством, воспоминания теснились в его мозгу, дразня и интригуя. Он потрогал узор на простыне, не отводя глаз от Кейт.

  — Так ты, значит, спала на полу?

  — Естественно! Уж не думаешь ли ты, что я спала с тобой? — Яркие пятна румянца проступили на обычно бледной коже.

  — Надежда умирает последней.

  — Не будь смешным.

  — Знаешь, мне тут кое-что припомнилось. — Он действительно вспомнил об этом, когда заговорил. — Про таракана...

  Кейт залилась краской.

  — Ну, и что же мне было делать? Оставаться там, на полу, когда чудища величиной с тарелку ползают вокруг?

  — Ага. — Он откинулся на спинку кровати и улыбнулся. — Значит, это был не сон. Все происходило на самом деле.

  — Не все! Ты... ты... ты прижимался ко мне! И храпел!

  — Храпел? — У него было на этот счет другое мнение. — А может, я тебя целовал?..

  Она стиснула зубы, вздернула подбородок и уставилась в потолок, не отвечая.

  — Так целовал или нет?

  Она засунула руки в карманы шорт.

  — Может, и целовал.

  По его губам скользнула лукавая усмешка.

  — Но ты в этом не уверена?

  Кейт топнула ногой.

  — Ну хорошо, целовал.

  — Ага, вспомнила. Тебе никто не говорил, что ты потрясающе целуешься?

  — Я с тобой целоваться не собиралась.

  — Что, так противно? — Он попытался задать этот вопрос небрежно, будто бы из любопытства, но голос выдал его. Деймону хотелось целовать ее снова. Ему хотелось схватить ее за руку и притянуть к себе, снять с нее кофточку и стянуть шорты... Ему хотелось...

  Черт возьми! С такими мыслями невозможно держать себя в руках!

  — Я пришла сюда не для того, чтобы разговаривать о поцелуях, — натянуто произнесла Кейт. — Я пришла сказать, что Сайлас ждет в доме. Он хочет знать, поедем ли мы на рыбалку.

  — А мы поедем?

  Кейт моргнула.

  — Он велел спросить у тебя.

  — А я спрашиваю у тебя. Мы муж и жена, вместе проводим медовый месяц. Впереди у нас целый день. Ты хочешь поехать на рыбалку?

Она заколебалась.

— В чем дело? — спросил Деймон.

  — Никто мне раньше таких вопросов не задавал.

— О рыбалке?

  — Не только о рыбалке. Ни о чем. Я имею в виду, никто раньше не спрашивал меня, хочу я или не хочу что-то делать. Например, мой отец. Или... или Брайс. Они всегда просто... просто ставили меня перед фактом.

  Деймон с удивлением воззрился на нее, и Кейт беспомощно пожала плечами, потом вскинула голову, снова покраснев.

  — Ладно, это неважно, — резко сказала она.

  Но Деймон полагал, что важно. Он чуть ли не разгневался на ее отца и мужа. Видимо, эти люди умели считаться только с собой.

  — Так тебе хотелось бы поехать на рыбалку, Кейт?

  Они искоса глянула на него, проверяя, не шутит ли он, потом быстро кивнула.

  — Это было бы замечательно.

  — А главное — занятие вполне невинное, целоваться куда опаснее, — добавил oн, желая вызвать на ее лице улыбку.

  Она выглядела ошеломленной, ее глаза шиpoко раскрылись, губы сложились в большое «О». Но вот она улыбнулась, сперва несмело, потом более откровенно, словно они вновь стали союзниками, а не врагами.

  — Да, куда опаснее, — согласилсь она и направилась к двери. — Пойду скажу Сайласу.

  Рыбалка. Занятие и впрямь окаалось вполне невинным. В лодке такого размера, как у Сайласа, не развернешься. «Особенно когда Сайлас рядом», — подумала Кейт.

  Они останавливались то у одного рыбного места, то у другого, пока Сайлас, зорко следивший за рифами и за погодой, обещвшей в конце дня шторм, не пробормотал что-о односложное и не кивнул головой, показывя, что здесь будет клевать.

  Деймон не спорил. Сначала Кейт этому удивилась, ожидая от человека, комптентногоо во многих сферах, большей самоувернности.  Ее отец наверняка стал бы выказывать себя знатоком и в этом деле.

  Но Деймон предоставил Сайласу полную свободу действий и поделился своим опытом лишь тогда, когда пришло время обучит! Кейт  стала насаживать наживку на крючок. Она почувствовала себя глупой неумехой, когда попробвала сделать это сама.

  — У меня ни за что не получится, — заявила она, отбрасывая в сторону крючок и кусочек лангуста, который Сайлас предложи ей в качестве наживки.

  — Получится. Смотри, надо вот так, — остановил ее Деймон, с удивительным терпением показывая ей еще раз, как надо держать крючок. — Да не волнуйся так, никто тебя не проверяет.