— Кажется, приехали, детка.

По бокам парадной двери стояли двое полицейских в форме. Майк показал им свой значок и спросил, как пройти в подвал. Один из копов кивнул в знак приветствия.

— Пресса еще не нагрянула? — спросил Майк, удивленный равнодушием средств массовой информации.

— Была и уехала, — ответил тот, что помоложе. Он переминался с ноги на ногу и сжимал и разжимал кулаки, чтобы не окоченеть. — Сделали несколько снимков мешка с трупом и свалили.

— Швейцар есть?

— Не весь день. Пришел в полночь. За входом следят только с двенадцати ночи до восьми утра. Кажется, мы его тут здорово потеснили. Мужик не отлипает от своей фляги и, похоже, сильно напуган. А чтобы попасть в подвал, где нашли труп, идите по лестнице или езжайте на северном лифте. Южный-то вообще закрыли. Там и лежало тело.

Парочка в вечерних нарядах украдкой взглянула на полицейских и, прошмыгнув мимо Чэпмена, скрылась в дверях. Когда в здание вошли мы, они еще стояли в дальнем правом углу холла около почтовых ящиков и пытались выяснить у смущенного швейцара, в чем дело. Их опередили две пожилые женщины во фланелевых банных халатах и один похожий на студента тип с фиолетовыми прядями в волосах. Значит, прикинула я, к рассвету большинство жильцов уже получат некоторое представление о случившемся от одного из этих источников.

Чэпмен открыл тяжелую дверь на пожарную лестницу. На лестничной клетке было темно, и мы медленно спустились на два пролета.

Лейтенант Петерсон сидел за пустым столом в комнате у подножия лестницы. Наверное, это кабинет управляющего, решила я. В зубах он зажал сигарету, а в руке держал телефонную трубку. При виде нас он поднял другую руку ладонью вверх, знаком приказывая Чэпмену помалкивать.

Закончив разговор, он поднялся и поздоровался с нами.

— Александра, как дела? Это заместитель комиссара, Майк. Могу я поговорить с тобой наедине?

— Бог мой, Лy, неужели я привез Соню Хени[4] только для того, чтобы посмотреть на тебя!

Петерсон даже не улыбнулся. Он жестом пригласил Майка в маленькую комнатку и закрыл за собой дверь. Я свернула за угол и поздоровалась с остальной командой из убойного отдела. Перед открытой шахтой лифта стояли четверо мужчин. Над их головами, словно гиря, готовая вот-вот снова сорваться вниз, нависло жуткое дно кабины. Говорили о рождественской вечеринке, намеченной на завтрашний вечер. Никто даже не упомянул об ужасной смерти, которая привела их всех в эту грязную комнатушку.

— Будешь делать взнос? — спросил меня Гектор Коррадо.

— Буду, если ты проследишь, чтобы я не выиграла. Батталья считает это ваше пари дурным вкусом. И говорит, что мы не должны баловать вас, ребята, своим участием.

— Выбери число, Алекс. Это обойдется тебе всего в двадцать баксов, зато в этом году на кону куча денег. Хочешь проиграть — бери поменьше. Черт, перед праздниками все как с цепи срываются, а эти начались как нельзя хуже. Ты слишком молода и, наверное, не помнишь, но, кажется, мы вернулись в восьмидесятые.

У полицейских из убойного отдела была традиция: они спорили на количество убийств, которое, по их мнению, произойдет до конца года. За ходом пари следил Гектор: поставить на то или иное число надо было до конца лета. Если до празднования Рождества оставались свободные места, делать взносы приглашали прокуроров.

— На сегодня в этом году на Манхэттене произошло только триста шестьдесят два убийства. В восемьдесят восьмом я промахнулся всего на шесть трупов. Тогда в общей сложности было совершено семьсот шестьдесят четыре убийства. Веришь, нет? И эти слизняки еще говорят, что перерабатывают. Расследований-то — кот наплакал!

Чэпмен оставил пальто в кабинете управляющего и вернулся с большим фонарем в руке. Протянув правую руку Гектору, он спросил, закончила ли работу бригада криминалистов.

— Угу, но местом преступления это можно назвать с натяжкой. Ребятам, которые прибыли сюда первыми, управляющий преподнес все как несчастный случай. Петерсон задействовал все свои связи, чтобы заполучить криминалистов и заставить их все здесь осмотреть. Как бы неофициально. Смерть считают подозрительной, но речи об убийстве пока нет. Не каждый день встречается дамочка, которая решает свести счеты с жизнью и падает из двери своей квартиры прямиком в шахту лифта. Особенно если перед этим кто-то заплатил кучу бабок, чтобы ее убрали, — высказал свое мнение Гектор. — Они сделали несколько снимков, потом труп вытащили. Да сами можете посмотреть. Все, что вы увидите, — просто темные пятна.

Лейтенант Петерсон — опытный детектив и глава убойного отдела — мог заставить отдел криминалистики делать почти все. Среди коллег он славился отличным чутьем и за свою карьеру заработал блестящий послужной список раскрытых преступлений. Люди знали, что он не станет понапрасну тратить их время и силы.

Майк присел на корточки и направил луч фонаря в темную шахту. Я положила руку ему на плечо, наклонилась и заглянула внутрь.

— Может, отойдешь, блондиночка? Знаю, по-твоему, ты сама излучаешь достаточно света, но при этом заслоняешь тусклую лампочку, которая висит у тебя над головой. А она очень бы мне пригодилась.

Я выпрямилась и отступила назад.

— Гектор, кто-нибудь уже спускался вниз и взял образцы того дерьма внизу? На взгляд и не разберешь, где кровь, где машинное масло. — Майк поднялся.

— Да, все это уже сделали.

— Отпечатки сняли? — спросила я.

— Никто понятия не имел, что именно считать местом происшествия, Алекс. Мы не знаем, сколько времени она пролежала в шахте: один час или четыре. А между тем здесь болтались управляющий, двое рабочих и несколько подростков. Никто не знал, кто она такая. Даже неизвестно, с какого этажа она упала или какую кнопку лифта нажимала. Разумеется, прочесали все двадцать два лестничных пролета: сняли отпечатки, поискали признаки борьбы, поспрашивали жильцов. Может, кто был дома и слышал шум. Пока безрезультатно. Проверьте вторую шахту. Вполне возможно, она просто оступилась и ласточкой нырнула вниз. Сами увидите — лифты здесь на последнем издыхании.

— Кто-нибудь уже был в ее квартире?

— Пока ждем. Петерсон послал в морг за ключами. Их нашли на трупе. Еще едет служба спасения — в крайнем случае выломаем дверь. Кто приедет первый, тот нас и впустит.

— Разве у управляющего нет дубликата?

— Нет, она никому ничего не доверяла. Во всяком случае, так он сказал.

Вполне в духе Лолы. Чэпмен махнул мне рукой, и я пошла вслед за ним. Мы поднялись по лестнице и вышли в холл. У стены друг напротив друга стояли два кресла с жуткой гобеленовой обивкой. Им явно требовалась срочная перетяжка. Мы сели, и Чэпмен пересказал мне свой разговор с лейтенантом.

— Лу просто разрывается. Комиссар настаивает на несчастном случае. На их взгляд, Иван к этому непричастен — он сидит под замком. Вот, собственно, все, что сказал мне Петерсон. А еще он велел мне как можно скорее увезти тебя отсюда. Если мэр говорит, что это несчастный случай, значит, помощнику окружного прокурора нечего тут околачиваться.

Пока мы оба не придали этому значения.

— А о запасном варианте они не подумали? Что, если Краловиц не доверял нанятым в Джерси киллерам и хотел подстраховаться? Убедиться, что его план убить Лолу непременно выгорит?

— Ну, я — не Сити-Холл,[5] меня убеждать не нужно. Как там в песне: в первый день Рождества подарил мне Бог толчок в спину и дорогу в морг, верно? Конец года, мэр не хочет, чтобы количество убийств возросло еще на одно. Кроме того, на него оказывают некое давление определенные силы из Колумбийского университета.

— Но ведь Лола там уже не работала.

— Ее назначили в новое экспериментальное учебное заведение — Королевский колледж. Руководство у них разное, но они купили несколько старых зданий Колумбийского университета и теперь вплотную примыкают к территории кампуса колледжа Барнарда.[6] У кого-то там прямая связь с мэрией. Преподаватели университета не захотят трезвонить на весь свет о вымученных отношениях с Лолой Дакотой и тоже предпочтут замять дело.