– Какими судьбами?

– В Китай еду, – понизив голос, объяснил Виталий. – Советником в 1-ю армию.

– Слушай, – оживился Кравцов. – А в Коминтерне у тебя знакомые есть?

– У меня есть, – подошел к ним Краснощеков. – Я с Войтинским по Дальнему Востоку хорошо знаком, а он сейчас как раз в Исполкоме Коминтерна работает. Так какая требуется помощь?

– Я ищу человека по фамилии Златопольский. – Тихо ответил Макс.

– Илья Борисович? – удивленно поднял брови Краснощеков. – Ты говоришь об Илье Златопольском?

– Ты его знаешь?

– Он специалист по валютно-финансовым вопросам… Работает в Коминтерне и в Госбанке.

– Сходится!

– Тогда тебе никто больше не нужен. Я передам ему, что ты его ищешь. А зачем, кстати?

– Зачем – секрет, – серьезно ответил Макс. – Ищу я его по приватному делу. Так что просто помоги встретиться, и все.

– Что-то ты неважно выглядишь, товарищ Кравцов. – Семенов прищурился и по-простецки цокнул зубом.

– Так я же увечный, – отмахнулся Макс, откидываясь на спинку стула. – Мне можно.

"Вопрос, надолго ли?"

Могло случиться по-всякому: и так, и сяк. Врачам он не показывался, а чувствовал себя скверно. Бессонница, отсутствие аппетита, апатия, которую приходилось преодолевать огромным усилием воли, и головные боли. Мигрени буквально сводили с ума, но выйти из боя – означало бой проиграть. А этого Кравцов себе позволить не мог.

– Я могу порекомендовать тебе хорошего невролога.

– Я и сам могу порекомендовать себе кого-нибудь вроде Кроля или Файнберга. – Поморщился Макс. – Да, не мотайся ты, Жора, богом тебя прошу! Садись, кури, докладывайте, в общем!

Во все время этого краткого разговора Саука сидел за приставным столом – по другую сторону от оставшегося стоять Семенова – и хладнокровно пролистывал бумаги в толстой папке, которую принес с собой. Он, вроде бы, что-то читал или искал, но, в любом случае, был увлечен этим процессом настолько, что ничего вокруг по видимости не замечал.

– Макс, это безумие! – раздраженно воскликнул Георгий. Он все-таки сел, но не сдержался и энергично выразил свои эмоции шлепком тонкой кожаной папки – "Для докладов" – по зеленому сукну стола.

– Это ты мне рассказываешь? – Макс тоже умел раздражаться, хотя позволял себе это крайне редко. Однако сейчас выдался уж очень подходящий момент.

– Оставь! – Приказал он, своим настоящим командирским голосом. – Переходи к делу, Жора! У меня времени в обрез, у тебя, между прочим, тоже.

Времени у них, и в самом деле, оставалось в обрез. "Событие" приближалось, а вместе с ним и все возможные следствия.

– Ладно, – вздохнул Семенов. – Но обещай, что после Конференции поедешь отдыхать!

– Поеду. – Не слишком искренно пообещал Кравцов. – Ну?

– Баранки гну! – Георгий закурил и, скептически посмотрев на Макса, покачал головой. – Генрих Христофорович телеграфировал из Смоленска, Ковальчука взяли с поличным, арестованы двое сотрудников штаба корпуса. Шпионаж в пользу польской разведки, без подробностей…

– Когда он собирается быть в Москве? – Эйхе нужен был Кравцову здесь и сейчас, а не где-то там. И вообще, чем дальше, тем больше Генрих становился для Макса не просто хорошим заместителем, но и другом, то есть, человеком, на которого он мог вполне положиться даже в самых "щекотливых" обстоятельствах.

– Думаю, завтра к вечеру будет здесь. – Пояснил уже вовсю деловым, "скучным" голосом делопроизводителя Семенов. – Выезжает или сегодня вечером, или ночью. Я только одного не пойму, начальник, у тебя что, референтов не осталось, чтобы сводку докладывать?

– Уймись, Жора! – Вздохнув, Макс взял в руку трубку и потянулся за спичками. – Вот, закончит Леня Иванов внутреннюю проверку, тогда и будет все, как у людей, а пока докладывай! Тебя я знаю. Товарища Сауку тоже. Ты, если что, сдашь меня только членам Политбюро, а Димочка или Миша… Бог их знает, а я рисковать не могу!

– Параноик!

– Лучше быть живым параноиком… – Кравцов замолчал, раскуривая трубку, но все на самом деле уже было сказано.

– Ну-ну…

– Не нукай, не запрягал! Я все-таки твой начальник, так что давай, товарищ Семенов, и, пожалуйста, строго по существу. А то я, и в самом деле, скончаюсь сейчас в конвульсиях, а тебя посадят или расстреляют! За террор! Итак!

– Итак, как и предполагалось, ваша светлость, пасут вас уже с месяц, и не вас одного.

– Жора! – Остановил Георгия Макс. – Все! Мы уже поговорили, как друзья. Вот Константин Павлович свидетель. Ты сказал, я услышал. Будет время, схожу к врачу. А до тех пор вопрос более не обсуждается. За тобой доклад по трем пунктам, вот и изволь коротко изложить суть дела, а не начинать с зачитывания всей родословной дома Романовых. Плавали, знаем! Вперед!

– За тобой присматривает ОГПУ, их наружка. Работают профессионалы, действуют осторожно, и имеют, по-видимому, приказ "не обострять". Поэтому в сложных ситуациях предпочитают потерять объект наблюдения, то есть, тебя, чем засветиться. Рашель… то есть, Рашель Семеновна, разумеется… Она их не интересует. Их интересуют исключительно твои, то есть, ваши встречи. Определить чекистскую наружку, тем более, отследить оказалось трудно, но мы вызвали в Москву оперативников из Ленинграда и Севастополя, и работали в основном со стационарных точек на ваших маршрутах. Поэтому так медленно. Мы не исключали так же, что у нас тут есть их агентура, поэтому работали с внешней базы, с сырьевого заготовительного пункта "Рога и копыта"…

Кравцов кивнул. Конспиративную контору на Плющихе создал еще Генрих в бытность его "исполняющим обязанности", но название дал сам Макс. Что-то такое всплыло в памяти… Впрочем, какая разница!

– Это ОГПУ, – Семенов демонстративно открыл папку "Для докладов", извлек из нее лист с повесткой дня и отметил первый пункт в перечне вопросов, выносимых на обсуждение. – Сложнее сказать, кто именно. Возможно, Медведь, хотя ему бы следовало сидеть в Смоленске… Но он как раз с месяц большую часть времени проводит в Москве, в Московском Губотделе. С чего бы? Но этот вопрос, как понимаете, к делу не пришьешь. Осведомителей у нас там нет, и знать доподлинно, он или кто-то из Коллегии, или бери выше, мы не можем.

Ну, это Семенов перестраховывался. Не один Кравцов параноик! Был у них осведомитель в секретариате ОГПУ, и еще пара товарищей по старой памяти и из общей нелюбви к Дзержинскому проясняли иногда некоторые весьма деликатные вопросы. Но это была епархия Семенова, и посвящать в эти дела Сауку Георгий не желал и, возможно, был прав. Однако сути дела это не меняло. Из сказанного Семеновым вытекало со всей определенностью: следит за Кравцовым ЧК, но кто именно послал агентов, узнать пока не представляется возможным.

– Ты сказал, что не меня одного пасут, за кем еще установлено наблюдение?

– Во-первых, следят две разные группы. – Семенов отметил остро отточенным кохиноровским карандашом еще один пункт в "повестке дня" и поднял взгляд. – Первая, как мы выяснили, это группа наружного наблюдения ОГПУ и следит она за начальником Управления Военконтроля. Вторая – следит и за женой указанного товарища. Работают осторожно и аккуратно, но профессионализма мало. Двоих удалось проследить и определить. Первый – Кафтанов Иван Николаевич, сотрудник штаба 2-й Кавалерийской бригады 4-й Кавалерийской дивизии 2-го Кавалерийского корпуса…

– А кто принял у Котовского корпус? – спросил Макс.

– Командир 4-й дивизии Криворучко.

– Понятно. Кто второй?

– Сотрудник политотдела 9-й Кавалерийской Крымской дивизии Вул Андрей Мордкович.

– У Котовского что, своя разведка есть, что ли?

– Если позволите, Макс Давыдович, – открыл наконец рот Саука. – Я чуть позже дам по этому вопросу некоторые пояснения. Пока же, да, есть.

– Вот оно как. Ладно! – Кивнул Макс. – Продолжай, Георгий Иванович!