1.3
Автор считает своим долгом предуведомить доверчивого читателя и объяснить вдумчивому, что все имена и фамилии, а также географические названия и исторические факты, упомянутые в книге, – суть вымышленные. Любое их совпадение с реальными именами и фактами – случайно, как непреднамеренны и случайны совпадения с обстоятельствами жизни и деятельности, чертами внешности и характера реальных исторических персонажей. Описываемые в книге местности, пейзажи и строения так же скорее являются плодом авторского воображения, чем кропотливым описанием реальных мест и архитектурных объектов. И еще раз, все описанное в этой книге является авторским вымыслом. Это АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ, а значит, все было не так…
Персоналии (1)
Фрунзе, Михаил Васильевич (1885-1925) – видный российский революционер и военный деятель. Член ВЦИК, президиума ЦИК СССР. С 1921 член ЦК РКП(б), с 1924 кандидат в члены Политбюро ЦК. После разгрома войск Врангеля назначен (декабрь 1920) уполномоченным Реввоенсовета на Украине и командующим вооружёнными силами Украины и Крыма, одновременно избран членом Политбюро ЦК КП(б)У, с февраля 1922 года заместитель председателя СНК УССР. С марта 1924 заместитель председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам, с апреля 1924 одновременно начальник штаба Красной Армии и начальник Военной академии. С января 1925 года председатель Реввоенсовета СССР и нарком по военным и морским делам.
Якир, Иона Имануилович (1896-1937) – советский военный деятель, видный военачальник времен Гражданской войны, командарм 1-го ранга (1935). В 1919-1920 годах командовал дивизией и группой войск. С октября 1920 года начальник и комиссар 45-й стрелковой дивизии, одновременно командовал различными группами войск на Юго-Западном фронте. В 1921 году – командир и комиссар стрелкового корпуса. В 1921-1924 годах командовал войсками Крымского района Киевского военного округа. В 1924-1925 годах – начальник Главного управления военно-учебных заведений РККА. С ноября 1925 года командующий войсками Украинского (с мая 1935 года Киевского) военного округа.
Пильняк, Борис Андреевич (1894-1938) – русский писатель. Роман "Голый год", повествующий о событиях 1919 года, вышел в свет в 1922 году. В 1926 Пильняк пишет "Повесть непогашенной луны" – на основании распространенных слухов об обстоятельствах смерти М. Фрунзе с намеком на участие И. Сталина.
Глава 1
Жизнь моя …
1
Ему нездоровилось. Мутило, и еще голова… Голова кружилась, словно бы он сдуру забрался на карусель. И никак не открыть глаз, и не вспомнить, хоть умри, что там случилось накануне – вчера, позавчера? – и отчего так плохо… Отчего?
Кравцов задумался, но куда там! Разве есть время на пустое? Вокруг ад и огонь! Над степью пыль, и черное солнце слепо глядит сквозь выцветшие добела облака.
– Где девятая дивизия?! – орет он сорванным голосом. – Где этот долбанный Мухоперец?!
Связи нет, девятой дивизии нет, и счастья нет, как не было. А артиллерия белых, знай себе, лупит. И возникает вопрос, откуда у Кутепова столько стволов? А снаряды?
Но факт: белые выстрелов не считают. Бьют наотмашь. Земля дрожит, и песок скрипит на зубах.
– Товарищ командарм! Товарищ Кравцов! То…
– Ну?! – оборачивается он к вестовому. – Ну! Не молчи, товарищ, телься, твою мать!
– Начдив Журавский! – кричит посыльный.
Он весь в грязи и крови. Глаза сумасшедшие.
– Начдив…
– Ну!
– Начдив того, – вдруг растерянно говорит боец. – Убит товарищ Журавский… Комиссар теперь… товарищ Богорад, но… нас все равно скоро… посекут всех. Патронов не мае…
И все.
"Не мае", – сказал боец, и время остановилось.
Кравцов увидел черный силуэт связного на фоне вспышки дикого белого огня, и умер. То есть, он, вроде бы, подумал тогда…
"Интересно девки пляшут…" – с удивлением, но без страха подумал Кравцов.
Его остановил толчок в грудь. Толкнуло. Он встал, в смысле – остановился, и вдруг увидел себя со стороны. Вернее, сверху. Увидел немолодого мужчину, каким как-то совсем неожиданно успел стать за последние несколько лет. Мужчина… Ну, что там! Роста среднего, животик, под глазами мешки, и волосы давно уже – он рано начал седеть – не перец с солью, а скорее, соль с перцем. И соли много больше, чем перца. Где-то так.
Кравцов посмотрел на себя с сожалением. Равнодушно отметил, что оставил машину в неположенном месте – ну, так кто же знал! "На минуточку" же остановился, сигарет в ларьке купить. Но теперь, разумеется, оштрафуют…
Ну и хрен с ним! – решил он и поднялся выше, охватывая взглядом проспект, площадь, памятник Ленину…
– Проходите, Максим Давыдович! Душевно рад вас видеть!
Владимир Ильич выглядел неважно. Видимо, не оправился еще от прошлогоднего ранения. Кравцов попытался поставить диагноз, но куда там. Ни опыта, ни знаний настоящих, да и то, что знал, успел позабыть. Но, с другой стороны, сам семь раз ранен, и что такое железо в собственном мясе, знал не понаслышке.
А с Лениным тогда проговорили долго. Совсем неожиданно это было. Все-таки Предсовнаркома… Но нашлось о чем поговорить, и Владимир Ильич не пожалел на старого партийца времени. И потом, нет-нет, а присылал весточку, или "парой слов" обменивался, когда сводила их вместе неспокойная жизнь. На Восьмой партконференции, например, или в ЦК, где Кравцов, впрочем, бывал лишь наездами. Но Ильич его помнил. И в декабре прислал телеграмму, опередившую официальное назначение на Армию буквально на несколько часов…
Кравцов вспомнил. Заболел Григорий Яковлевич Сокольников, и Восьмая армия в разгар боев осталась без командующего, но у Троцкого, разумеется, в обойме не холостые…
– Товарищ Кравцов!
Ну что же ты так кричишь, Хусаинов! Зачем?! Разве не видишь, я умер уже…
Умер…
Умер? – подумал Кравцов, поднимаясь куда-то под облака. Но подумал "без нерва". Просто так.
Умер. Эка невидаль…
– Товарищ Кравцов? – голос тихий, осторожный. Женщина как будто и сама не уверена, зачем спрашивает.
Но она спрашивает, и Макс понимает вдруг, что жив, хотя и плохо жив, нехорошо. Голова кружится, и в горле сухо, как летом в степном Крыму, на солончаках…
– Пить…
Ну, то есть, это он думал, что произносит эти звуки, но на самом деле вряд ли даже замычал. Однако женщина его услышала и поняла. Или просто догадалась…
Вода оказалась удивительно вкусной. Он попил немного, но быстро устал и заснул.
2
Врачу, исцели себя сам. Где-то так и есть, только не в переносном смысле, а в самом, что ни на есть, прямом. Прямее некуда, но не в этом дело.
Кравцов чувствовал себя скверно, что не удивительно. После комы и органического слабоумия – доктор Львов сказал, dementia е laeaione cerebri organica – когда почти семь месяцев никого не узнавал, ни на каком языке не говорил, пускал слюни и самостоятельно даже не пил, ничего лучшего ожидать не приходилось. На руки и ноги, на бедра и живот, то есть, на все, на что можно было посмотреть без зеркала, второй раз, собственно, и смотреть не хотелось. Кожа да кости. Мощи. И кожный покров по стать определению: темный, сухой, морщинистый. Встать с кровати удалось только на десятый день, да и то шатало, что твой тростник под ветром. Свет резал глаза, тихие звуки отдавались в висках колокольным боем. Ноги не держали, руки тряслись, как у старика. Впрочем, стариком он теперь и был. Тридцать два года, восемь ранений, последнее – смертельное…
