Но была ли бы она так же понятлива, если бы он не был лучше всех мужчин, каких она встречала со времени возвращения из Атланты?

Не желая задумываться над мотивами собственной решимости, она прошептала:

— В восемь тридцать в старом Гартвидл-плейс. — И соскользнула с качелей раньше, чем Перл выплыла на крыльцо.

— Магнолия Блоссом Джефферсон, я велела вам войти в дом! Знаете ли вы, кто этот мужчина?

Мэгги твердо смотрела на нее:

— Да, бабушка.

Перл вздернула голову:

— Я поговорю с вами позже, юная леди! — Тон ее не предвещал ничего хорошего. Потом она потрясла метлой. — Убирайтесь с моего крыльца, вы, янки!

Кайл склонил голову.

— Добрый день, миссис Джефферсон, — произнес он предельно вежливо, надеясь отыскать пути приличного отступления: кое-каким манерам Мэгги его уже научила.

Перл слегка подтолкнула его метлой.

— Бабушка, в самом деле! — воззвала от дверей Мэгги.

Перл той же метлой подтолкнула и ее.

— Ой!

— В дом!

Что-то бормоча про себя, Мэгги гордо прошествовала в дом, вполне понимая, что сейчас не время вставать в позу. Из уважения к бабушке она приняла вид, достойный девушки из семейства Джефферсон, но в душе была страшно оскорблена, что с ней обращаются как с пятнадцатилетней девчонкой, застуканной целующейся с сыном садовника. Речь, конечно, не о предосудительности занятия, а о том, что застукали!

— В чем дело, Мэгги? — Мать и Опал вышли в холл. Опал прижала руку к сердцу — ее любимый жест, когда ожидались неприятные известия.

— Бабушка только что застала нас с Кайлом Стюартом на парадном крыльце при деловом разговоре. Думаю, она прогнала его метлой.

— Боже милостивый! — Опал всплеснула руками и заторопилась на крыльцо, чтобы посмотреть, чем все кончилось.

— Чего он хотел? — спросила Руби.

Мэгги была в нерешительности: никогда нельзя быть уверенной, на что и как отреагирует ее мать.

— Он интересовался семинарами по бизнес-этикету для своих служащих.

— Звучит безобидно.

— Я тоже так думаю. — Мэгги решила слегка прощупать почву. — И в самом деле, он совсем не показался мне таким людоедом, как о нем говорят.

В этот момент мать Мэгги укутывалась в вязаную поношенную шаль, но при последних словах дочери подняла на нее глаза:

— И кем же он тебе показался?

Манера матери пристально разглядывать ее всегда выбивала Мэгги из колеи. Ненависть, которую Сокровища питали к Кайлу Стюарту, пустила глубокие корни.

— Он показался очень… рассудительным… Но что важнее — мне показалось, что у него не было намерения оскорбить бабушку.

Руби продолжала внимательно смотреть на дочь, потом, сделав шаг вперед, отвела волосы со лба дочери.

— Что? — спросила Мэгги, чувствуя, как запылало ее лицо, будто мать могла догадаться, что Мэгги намерена встретиться с врагом семьи.

— Будь осторожна, Мэгги. — И это было все, что произнесла Руби, прежде чем вернуться в гостиную.

Хлопнула парадная дверь.

— Магнолия!

Мэгги попыталась спастись бегством в свою комнату, но не успела.

— Как ты осмелилась разговаривать с этим человеком?

— Перл, не нервничай так! — Опал как могла старалась поддержать сестру. — Ты же не хочешь заработать инфаркт, как заработал Дэйн Рокуэлл в сериале «Грешники и Спаситель» после того, как его дочь Летиция вышла замуж за его компаньона, который в результате этого мог бы контролировать фонд!

— Опал!

— Да, Перл?

— Приглашения?

— О да, конечно! — Опал засеменила в гостиную, но у дверей обернулась. — Кстати, о Легации: она обнаружила вероломство Дэйна во время похорон.

— Рада за нее, — ответила Мэгги. — Бабушка, тебе нужна помощь с приглашениями?

Но бабушка отвлечь себя не позволила:

— Магнолия, почему ты не предупредила меня о появлении мистера Стюарта?

— Я не знала, кто он такой, до тех пор, пока он не упомянул об этом в разговоре.

— Это следует понимать так, что ты имеешь привычку разговаривать с незнакомыми мужчинами?

— Только если они привлекательны.

Ноздри Перл дрогнули.

— Дерзишь? Марш в свою комнату!

Великолепно сработано! Хотя все-таки Мэгги была сильно задета за живое: ее, двадцативосьмилетнюю, отослали в свою комнату! Она сдержалась и не хлопнула дверью, зато потом бросилась на мягкую кровать, покрытую одеялом, которое мамины феминистки выстегали для нее. В то время как другие дети росли среди детских сказок, вокруг подраставшей Мэгги цвели пышные цитаты о равноправии.

Жизнь шла совсем не так, как ей мечталось. Не разочаровалась ли в ней мать? Руби и сама когда-то стремилась покинуть удушливую атмосферу Джефферсонвиля, но потом, будучи беременной Мэгги, вынуждена была вернуться. Мэгги всегда чувствовала себя обязанной матери тем, что могла пользоваться некоторыми из тех прав, за которые мать сражалась до сих пор.

Она встала, сняла юбку, зло швырнула ее через всю комнату и достала джинсы, которые хранила на дне комода. Сейчас, когда думала о ситуации с Кайлом, она чувствовала себя так же, как в те времена, когда не жила с бабушкой. После шести лет выслушивания сетований на то, как люди «Стюарт компьютерс» разрушают Джефферсонвиль, требовались некоторые умственные ухищрения, чтобы увидеть в Кайле союзника.

Было кое-что привлекательное в нем, даже когда он притворялся Митчем, но теперь, когда она увидела его в его истинном облике… Как ему удалось за целых шесть лет избежать джефферсонвильских мамаш с их доченьками?

На самом деле… Снова плюхнувшись на кровать, Мэгги сгребла подушку и уставилась в потолок; трудно было находиться рядом с ним и не поддаться его обаянию. Его глаза! Они могут погубить ее, но этого она ему никогда не скажет.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — отозвалась Мэгги, уверенная, что это ее мать.

Действительно, вошла Руби с подносом.

— Мэгги…

Дочь засмеялась:

— Не беспокойся, мама, я знаю дисциплину: я ужинаю в своей комнате и обдумываю свое поведение.

Руби тоже засмеялась (редкий случай!):

— Не могу поверить, что после стольких лет я принесла тебе поднос с ужином!

— Но я же пререкалась, так что достойна наказания.

— Ты только что за столом не захотела выслушать ее.

Мэгги состроила гримаску:

— Прошу прощения.

— Ей это полезно; она все эти годы была на взводе, а теперь у нее появился повод спустить пар и высказать мистеру Стюарту все, что она о нем думает.

Дверь за матерью закрылась.

Размышления о трех женщинах, которые ее вырастили, вызвали у Мэгги неожиданные слезы. Она их любила, даже если не всегда была согласна с ними. Что они будут делать, если потеряют дом? Чем она поддержит их троих, да и себя тоже?

А ведь они даже не знают, что оказались в беде!

Пока Мэгги подрастала, в доме никогда не обсуждалось, откуда берутся деньги, как зарабатываются, как тратятся. Деньги просто были. Она содрогалась при мысли о том, что могло бы произойти, если бы она не заинтересовалась состоянием семейных доходов.

Все началось с той досадной протечки. Потеряв работу, она заполняла время вынужденного безделья мелким косметическим ремонтом. Протечка испортила обои в спальне для гостей на втором этаже. Вообще-то о пятне можно было бы и забыть, поскольку спальней пользовались редко. Но Мэгги решила проверить в доме все, что требовало ремонта. Результаты оказались ужасающими. В фундаменте появились трещины и гниль, коробились полы, и даже под осторожными шагами крошилась крыша. Электропроводка нуждалась в капитальном ремонте, а топка едва держалась.

Она сообщила в банк цену, назначенную подрядчиком, и переговорила с бабушкиным «деловым человеком», как Перл его называла. Тогда-то Мэгги и узнала печальную правду о состоянии семейных финансов, точнее, об их отсутствии.

Может быть, помог бы Кайл с его семинарами по бизнес-этикету, если, конечно, он все еще в этом заинтересован. Или можно было бы самой организовать семинары, а потом, с помощью «Стюарт компьютерс», найти новую работу.