— О, замечательно. Кэтрин очень нравится здесь жить, она всегда говорила, что не переехала бы отсюда ни в коем случае. Такие замечательные соседи встречаются так редко.

— Мы все такого мнения… мне просто показалось, что-то взорвалось, и я зашел проверить…

— …да все в порядке. Это мы просто шампанское открыли… в честь возвращения Кэт. Извините великодушно за беспокойство. Кэтрин, поздоровайся с мистером Паркером!

Задыхаясь, я едва выдавила из себя что-то похожее на «драсть», услышав что-то похожее на «да зовите меня просто Хэнк».

— Видите, с нами все хорошо. Всех благ вам. Заходите в гости!

Зак захлопнул дверь и облокотился об нее, рассматривая обожженную руку.

— Вот козел… А ты, дура конченая, хочешь пострелять — вали в тир!!

— Чтоб ты сдох! — заорала я.

— Сама сдохни, стерва!

— Ублюдок!

И тут я взглянула на ружье и наконец заревела — так отчаянно, как не плакала уже давно. Я не могла сдерживаться и секунды, просто вцепилась в свернутое дуло и рыдала, будто трехлетка, старший брат которой оторвал голову у Барби.

— Этого только не хватало, блин, в соплях утонуть! Заткнись, иначе я сделаю с твоей шеей то же, что и с ружьем.

— Это мне… Джейсон подарил… — выдавила я и разревелась еще сильнее.

Зак подскочил ко мне и раздраженно выдрал ружье из рук.

— Дай сюда! «Это мне Дже-ейсон подарил!» — передразнил он, явно борясь с желанием заехать мне прикладом по голове. Но вместо этого выпрямил дуло, достал патрон и швырнул ружье назад. — На, подавись! Только рот закрой!

— Пошел ты! — ревела я, снова обняв ружье, как мягкую игрушку.

— Сама пошла. Дура.

— Кретин.

— Размазня.

Я решила быть умнее и прекратила лаяться, хотя внутри у меня так все и кипело. Еще пару минут я поплакала и пошла в ванную умываться — от этого всегда легчало. Там я уставилась в зеркало на свои красные глаза и стояла так минут пятнадцать, пока не услышала голос Зака.

— Эй! У тебя Нокиа?

— Что? — всхлипнула я.

— У тебя ведь Нокиа? Мне нужно зарядное, я свое посеял где-то…

— В сумке…

Отходчивость — наша фамильная черта, иначе я не прощала бы Джейсону Девенпорту нередкое дурное настроение и даже рукоприкладство. Приведя в себя в порядок и утерев сопли, я вышла, планируя вести себя с достоинством. Насколько это возможно.

— Крем от загара есть? — сказал он, разглядывая ладонь. Я мстительно констатировала замечательный ожог от бедного пострадавшего ружейного дула.

— Не поможет.

— Тебя не спросил. Давай, кому говорят.

— Иди в ванную и сам бери, — огрызнулась я. — Я к тебе в прислуги не нанималась.

Он фыркнул и пошел в ванную, на ходу сняв футболку и швырнув ее на кресло. Я не выдержала и вытаращилась на его татуировку — не заметить ее было сложно. Будто черная паутина во всю спину — красотища, ювелирная работа. Джейсон бы оценил.

В который раз вспомнив Джейсона, я еще всплакнула, любовно повесила ружье на место и пошла на кухню готовить ужин.

Я твое вспоминаю имя

По ночам во тьме молчаливой.

К счастью, я уже давно мучалась бессонницами. К счастью потому, что мне не пришлось подстраиваться под режим Зака. Он физически не мог подстроиться под мой, хотя подозреваю, что и не стал бы.

Так что под утро, когда он вошел в мою комнату, я вот-вот собиралась заснуть. И отреагировала соответственно — натянула одеяло до подбородка и вызверилась:

— Какого хрена не стучишь?!

— Извини, — сказал он неожиданно спокойно. — Давно ни с кем не жил — ни с кем, кто бы меня стеснялся. Я пришел напомнить, почему ты не должна пытаться убить меня во сне, надо?

— Не надо. — Я опустила одеяло ниже и поджала ноги. — Я помню.

— А чего тогда стреляла?

— Нервы, блин, неужели не понятно? — мой голос был раздраженным и, наверное, здорово противным, потому что Зак поморщился. Как от ультразвука. — Ты ждешь моей смерти. И ты сам…

— Я сам смерть? — переспросил он весело.

— Слушай, оставь меня в покое, мать твою! И между прочим, если я умру, расследование будет придирчивым, и ты попадешь в первую очередь. Мерфи можно купить, но не подкупить, он любит нас обоих одинаково. Так что лучше тебе меня не нервировать и дать наконец отдохнуть!

— Да бога ради, — Зак демонстративно подоткнул мне одеяло и направился к выходу. Лишь у дверей он обернулся,

— Между прочим, ты права — мы теперь равны перед законом, сестренка Кэт. И попади ты вчера в цель, гнила б на нарах за убийство. Как тебе такой поворот?

Я швырнула в него пепельницей, но он ловко поймал ее и унес с собой.

Ну и ладно. Я все равно никогда не курила.

Когда я проснулась, солнце уже село и Зак умотал в неизвестном направлении. Впервые одиночество приносило мне такой невиданный кайф — я приняла полную пены ванну, испытывая чуть ли не оргазм от прикосновения теплой воды, вкуса шоколадных конфет и бархатного голоса Леонарда Коэна по радио. Конфеты перебили мне аппетит, так что есть больше не хотелось, и наконец я сделала то, что следовало сделать гораздо раньше. Не потому, что это что-то изменило бы, а просто по логике.

Документы лежали на видном месте — прямо сверху на шкафу в прихожей, где Зак бросил их, как только мы вошли сюда впервые. Я достала дешевую пластиковую папку и вынула листы — ксерокопии, а на что я надеялась? На оригиналы? Вспомнилось, как Джейсон говорил, что нежить ненавидит технику, большинство из них не умеет водить машину, я уже молчу про телефоны и прочее. То ли Зак к большинству не принадлежал, то ли Джейсон ошибался.

А он ошибался нередко… В свое время это стало для меня сродни откровению.

Прежде чем я начала читать, меня удивило одно — документы оказались вовсе не древними, это были копии не истлевших от времени бумаг, а вполне современных — хоть и написанных от руки, но были и компьютерные распечатки. Заку ведь могло быть сколько угодно лет — и двести, и триста, и больше, но я как-то не думала, что на самом деле так мало.

Это были выписки из какой-то книги вроде переписи населения, со всеми нужными печатями и подписями, некое подобие свидетельств о рождении и смерти. Я начала читать.

«Миррен, штат Массачусетс.»

«Джейкоб Миррен, доктор. Хельга Миррен, домохозяйка». Это, видимо, родители. Далее шли имена детей этих людей, их было на глазок около десятка. Я пробежала по списку и нашла имя Зака — где-то в середине.

Хлопнула дверь, и я выронила листки, от сквозняка они разлетелись по всей комнате. Зак стоял, опираясь на лутку, просто ожидая, пока я их соберу.

— Ну что, увидела что-то интересное? — спросил он.

Я спрятала бумаги в папку с самым безразличным видом и сунула ему в руки.

— Ничего особенного. Что так быстро?

— Оказалось, что при ночном клубе в соседнем квартале есть донорский пункт. Клуб к слову неплохой, и привет тебе от бывшего коллеги. Он удивлен, что ты жива, но рад этому. Я не стал его разочаровывать, что это ненадолго.

— От кого? — спросила я, пропуская мимо ушей всю непотребную ересь.

— От Энди Беркли. Он владелец. Я сказал, что ты моя родственница, и он накормил меня совершенно бесплатно, здорово, да?

Я вспомнила слова Халли Демарко — Энди держит ночной клуб «Кровосток». Живописное название, и учитывая наличие донорского пункта, представляю, что там за клиентура. Забавная карьера — от мародера до ублажателя монстров.

Ну, он хотя бы остался жив.

— На здоровье, — пробормотала я и отправилась на кухню. Мое деланное равнодушие сыграло свою роль — Зак пошел за мной, все еще сжимая в руках папку. Он был все в тех же кожаных штанах, а то, что выше, вообще трудно было назвать одеждой, потому что она ни фига не прикрывала. Самое оно для дискотеки. Глаза его блестели, а кожа приобрела почти нормальный цвет — почти, потому что живые люди с такой кожей все же выглядят не особо нормальными. Наверное, он и при жизни был предельно бледным. И тонким. Из тех, что не в коня корм. И мама постоянно думала, что он недоедает, а отец — что он жрет наркоту.