— Да, — Меган изучала свои руки, — но вы друзья Лукаса, а не мои.

Пегги озабоченно нахмурилась, глядя на опущенную голову своей гостьи.

— Надеюсь, я смогу быть другом вам обоим, — ласково уточнила она.

— По правде говоря, я ждала, что вы это скажете. Потому что хочу попросить вас об одолжении, — мрачно выдохнула Меган, нервно прокашливаясь и облизывая губы. Потом чуть улыбнулась.

— Да? — Пегги с любопытством повернулась к ней, всем видом показывая, что готова слушать.

Меган снова вздохнула.

— Я хочу, чтобы вы убедили Лукаса уйти из моей жизни, — прерывисто дыша, объявила она. Ей с большим трудом давалось каждое слово.

— Но… — мягко запротестовала хозяйка.

Меган быстро придвинулась к Пегги и крепко схватила ее за запястье.

— Вы должны! Если вы его настоящий друг, вы должны это сделать. Вы должны сказать это Лукасу ради его же блага! — страстно настаивала Меган, не чувствуя, с какой силой ее пальцы впиваются в запястье Пегги. Та стойко не подавала вида, что ей больно.

— Вы этого хотите? — спросила Пегги, недоуменно открыв рот, — она заметила, как напряглась Меган.

— О, да!

— Я не могу притворяться, будто знаю, что происходит. Но чувствую, что это неправильно. Ведь вы любите друг друга, — взволнованно проговорила Пегги.

От этого утверждения Меган нахмурилась и резко отпустила почти посиневшую руку хозяйки.

— Откуда вы знаете? Вы видели Лукаса?

— Он… звонил. Голос у него был очень огорченный. — Пегги от неловкости заерзала на стуле, автоматически потирая руку.

— Тем больше у вас оснований сделать это для меня. — Меган вздернула подбородок. — Он не позволяет мне уйти от него, что бы я ни говорила. Ваш долг — убедить его, что он должен уйти из моей жизни.

Встревоженная Пегги не сводила с гостьи глаз.

— Я вижу, Меган, что для вас это многое значит. Но вряд ли я сумею убедить Лукаса что-то сделать, не понимая, зачем это надо. Я должна знать, почему вы хотите расстаться с ним. Вы не могли бы мне пояснить?

Меган уставилась на нее, разрываемая противоречивыми чувствами. Конечно, помощь ей нужна. Но разве может она раскрыть правду, которую не хотела никому рассказывать? А Пегги была ее последней и единственной надеждой. Сердце взволнованно бухало.

— Я расскажу, но пообещайте, что вы не повторите мой рассказ ни одной живой душе, — хриплым голосом потребовала Меган.

— Конечно, обещаю. Я никому не скажу. — Пегги прокашлялась и незаметно скрестила пальцы.

Но Меган все еще колебалась, она сглатывала слюну, стараясь смочить пересохшее горло. Эмоции в ней бурлили и переполняли ее.

— Я… я не говорила этого никому, — запинаясь, начала она. — Я поклялась, что никогда и никому не скажу. Но ведь это единственный способ, правда? — Она подняла затуманенные изумрудные глаза и ждала подтверждения.

Пегги не могла устоять перед таким взглядом, лицо ее смягчилось, и она успокаивающе улыбнулась.

— Вам вовсе не обязательно говорить, если вы не хотите, — ласково посоветовала она.

Но Меган покачала головой.

— Нет, я должна вам сказать, потому что мне нужна ваша помощь. Все получается так неправильно. Я вовсе не собиралась влюбляться в Лукаса. А когда влюбилась, то хотела все кончить, чтобы не причинять ему страданий. Но он меня не слушает. Он все время повторяет, что любит меня. И что или я, или никто. Даже когда я сказала ему, что не хочу иметь детей, он мне не поверил. И для меня не оставалось ничего иного, как заявить, что я не могу иметь детей! — в отчаянии воскликнула она, не услышав, как пораженная Пегги шумно втянула воздух. — Лукас любит детей…

— Ну да, я всегда так и говорю, что он хочет иметь семейную футбольную команду, — почти в слезах отозвалась Пегги.

У Меган предательски задрожала нижняя губа, и она крепко прижала ее верхней.

— Так вот, я не могу родить ему детей. Беда в том, что я знаю: он скажет, что примет и это. Но я не могу! О, это так легко — уступить ему. Но я никогда не прощу себе этого. С другой женщиной он может иметь свою семейную футбольную команду! Я хочу, чтобы она у него была! Я никогда не встречала мужчину, которому бы так подходило иметь детей. Пегги, он заслуживает их, — хрипло добавила Меган, глядя на женщину с ней рядом блестящими глазами.

— Вы уверены, что не можете иметь детей? — Пегги потянулась и взяла ее за руку. — В наши дни так много тестов, так много способов добиться невозможного, — взволнованно проговорила она.

— Вы не понимаете. — Меган опустила глаза. — Правда в том, что я могу, но не хочу.

— Я… вы… — Пегги онемела.

Меган высвободила свою руку и схватила ее другой рукой, стараясь унять дрожь.

— У меня то, что называют «генетической болезнью». Ею страдала моя мать, но я об этом не знала, пока она не умерла. Болезнь передается по женской линии, но поражает только мальчиков. Когда я услышала…

Меган замолчала и с трудом сглотнула, чтобы подавить чувства, бушевавшие в ней.

— Вы не можете представить, что это значит — осудить своих детей на ужас, который пережила сама. Сознавать, что твои дочери будут так же страдать, как и ты. Жить, зная, что они, как и ты, увидят смерть сыновей еще в раннем детстве. Я не могу на это пойти. И неважно, как сильно я хочу иметь собственных детей… А это единственное, чего я всегда по-настоящему хотела. Понимаете, я не могу на это пойти. Я не могу сделать с ними то же, что сделали со мной. Я решила, что должна прожить жизнь в одиночестве и пусть на мне кончится эта цепь несчастий. Если хотите, назовите это «игрой в вершителя судеб». Но я не жалею о своем решении. Я не хочу иметь детей. Я не хочу создавать страдания там, где должна быть любовь.

— Ох, милостивый Боже! — воскликнула Пегги. Меган вытерла слезы, тихо катившиеся по щекам.

— Легко было решить — никогда не выходить замуж. И мои правила действовали. Я, как дура, не разрешала себе влюбляться. Но Лукас сказал, что любит меня, и… Это больно, Пегги. Я же знала, что не могу ему дать того, что ему нужно. А значит, все должно кончиться. Но я не могу объяснить ему, почему. Я не хочу его жалости! Я не смогла бы жить, чувствуя, что он жалеет меня! И я так боюсь, что он убедит меня выйти за него замуж. Но если я останусь с ним, то принесу ему еще больше страданий. Из-за меня у него появится внутри такая же страшная, беспредельная пустота. Я не смогу этого вынести. Видите, вы должны убедить его оставить меня! Вы должны! — в отчаянии закончила Меган. Потом она опустила голову на руки и заплакала так, будто сердце у нее разрывалось.

Пегги закрыла лицо рукой — она едва сдерживала слезы. Потом она повернулась к дому и беспомощно уставилась в бледное, вытянувшееся лицо Лукаса, не зная, что сказать или сделать. Он подошел к ней, и она схватила его за руку.

— Ты слышал? Ох, Лукас, как ужасно, как ужасно!.. — горестно покачала она головой.

— Возьми Энни и иди в дом, — ласково сказал он и погладил Пегги по щеке. Когда та ушла, Лукас подошел, сел на край шезлонга Меган и заключил ее в объятия.

Она тут же замерла, почувствовав его запах и ощутив его близость. Она подняла лицо, на котором можно было прочесть страдание… и безграничное удивление.

— Нет! — хрипло вскричала она, стараясь высвободиться из его рук. Но он взял в ладони ее лицо и посмотрел прямо в глаза.

— Не борись со мной, Меган, — приказал он сдавленным от слез голосом. — Ты любишь меня, поэтому больше не борись со мной, — добавил он шепотом и укрыл ее в убежище своих рук.

Она не могла шевельнуться и даже не могла дышать, потрясенная сверх всякой меры. Он слышал, он все знает. Теперь ей негде спрятаться. Она напряглась, почувствовав, как его рука гладит ее волосы. Последнее хрупкое сопротивление рассыпалось в пыль.

Лукас глубоко дышал, словно стараясь принять на себя часть ее страданий.

— Ох, Рыжик, Рыжик, как ты могла подумать, что я буду жалеть тебя, когда я считаю тебя самой храброй женщиной на земле! — простонал он.

У Меган перехватило дыхание, и она вцепилась в его рубашку.