Дворецкий, встретивший Фрэнни у входа, с видом исключительно высокомерным проводил ее в маленькую неуютную комнатку, где ей было велено подождать. Она села на один из стульев, стоявших вокруг стола в середине комнаты, отчаянно жалея, что вообще пришла сюда. В объявлении было сказано, что требуется «приходящая помощница». Это обозначало широчайший спектр действий — от мытья посуды до составления списков гостей и рассылки им роскошных приглашений, а возможно, и сидения с ребенком. Конечно, будь у нее выбор, Фрэнни никогда не взялась бы за это, но сейчас ей позарез нужны были деньги.

Вернулся дворецкий и ледяным тоном приказал ей следовать за ним. Поднимаясь по лестнице, Фрэнни размышляла о том, что еще не поздно отказаться от предложенного места. Но тут же отмела эту мысль: рассудок напомнил ей, что она очень нуждается в работе.

— Юная леди, — объявил дворецкий, открывая двойные створки дверей, которыми оканчивалась лестница.

Фрэнни вошла. Она была среднего роста, худенькая — может быть, слишком худенькая, — с темными волосами и мелкими чертами лица, которые трудно запомнить, однако от всего ее облика веяло чувством собственного достоинства.

— Меня зовут Франческа Боуин, — четко сказала она, обращаясь к находившейся в комнате даме, которая сразу вызвала у нее антипатию: средних лет, с красивыми чертами лица, идеально причесанными пепельными волосами и надменным носом.

Дама окинула прибывшую холодным взглядом и церемонно кивнула.

— Вы кажетесь мне чересчур молодой.

— Мне двадцать три года, леди Трампер.

Ответа леди Трампер, по-видимому, не ожидала; она удивленно посмотрела на Фрэнни и зашуршала какими-то бумагами, которые держала в руках.

— В течение двух лет вы работали в больнице, собираясь стать квалифицированной медсестрой. Почему вы ушли оттуда?

— Я ушла с работы, чтобы присматривать за тетей, потому что она заболела.

— Я не нуждаюсь в сиделке.

— Ясное дело, не нуждаетесь, — весело ответила Фрэнни, — но никогда не знаешь, что может пригодиться. Я умею печатать на машинке, вести счета, отвечать на звонки, выгуливать собак, сидеть с детьми… — Она подумала. — Вот только готовлю не очень.

— У меня уже есть кухарка, мисс Боуин, а маленьких детей нет. Посему я вынуждена вам отказать. Всего хорошего.

Леди Трампер протянула руку и позвонила. Дворецкий открыл двери так молниеносно, что Фрэнни подумала, уж не подслушивал ли он под дверью. Он вел ее к выходу, не скрывая злорадства, и уже готов был выпроводить Фрэнни на улицу, когда в холл влетела запыхавшаяся пожилая женщина.

— Мистер Баркер… О, мистер Баркер, скорее! Элси поранила руку, сильно, кровь так и хлещет, бедняжка кричит от боли! Что мне делать?

Баркер с достоинством ответствовал:

— Я сейчас приду и посмотрю, что случилось с Элси, миссис Даун. Думаю, ничего страшного, от порезов не умирают.

Он направился в конец холла, к двери, и Фрэнни, о которой все забыли, последовала за ним.

Это был не просто порез. Бедняжка Элси поранилась не на шутку, кровь текла ручьем, и никто из окружающих не пытался ничего предпринять.

Фрэнни сделала шаг вперед.

— Кто-нибудь, вызовите доктора или «скорую помощь», и побыстрее! И несите чистые полотенца или бинты — что найдется.

От боли лицо Элси посерело. Фрэнни высоко подняла ей руку и зажала вену, чтобы немного приостановить кровотечение, а когда подоспела миссис Даун с полотенцами, приказала:

— Накройте рану полотенцем и прижмите как следует. Это ненадолго, пока не появится доктор. — И, обращаясь к пострадавшей, ободряюще добавила: — Все не так страшно, как кажется, Элси. Потерпите, доктор сейчас прибудет. А пока закройте глаза, если хотите. — И, ни к кому конкретно не обращаясь, спросила: — «Скорую» вызвали?

Мистер Баркер поспешно выбежал из кухни к телефону, стоявшему в холле. Как большинство самоуверенных людей, он самым жалким образом растерялся, когда случилось несчастье, и, увидев, что Фрэнни взяла дело в свои руки, почувствовал облегчение: не надо суетиться самому. Мистер Баркер уже держал в руке трубку, когда раздался стук в дверь, и он, не долго думая, повесил трубку и пошел открывать.

В холле появился мужчина приятной внешности, очень высокого роста, крепкого сложения, со светлыми волосами, начинающими седеть на висках. Он участливо спросил:

— Что случилось, Баркер? Ты, кажется, чем-то взволнован?

Баркер принял его пальто.

— Из-за Элси, сэр. Она серьезно поранилась. Я собирался вызывать «скорую».

— Она на кухне? — Вошедший уже стоял у кухонной двери. — Пожалуй, моя помощь не помешает, как ты думаешь?

Кухня была обставлена по самому последнему слову техники — все сверкало белизной и металлическими поверхностями, и от этого группа вокруг стола выглядела еще более пугающей: Элси с поднятой кверху рукой, миссис Даун, прижимающая к ее ране окровавленное полотенце, и незнакомая девушка, ведущая себя спокойно, как и подобает человеку, который знает, что делает.

— О, сэр! — возопила миссис Даун, когда он подошел к столу.

Фрэнни бросила на него быстрый взгляд.

— Вы доктор? Отлично! Кажется, затронута лучевая артерия.

Хмыкнув, он открыл свой чемодан и посмотрел на Фрэнни.

— Не опускайте руку, пока я не наложу жгут. — Посмотрев на Элси, он добавил: — Я тебе помогу, Элси, а потом надо поехать в больницу, чтобы наложить швы. Это не больно, не бойся.

— Сэр, так вызывать мне «скорую» или нет? — спросил Баркер, обретя свою прежнюю самоуверенность в присутствии человека, имевшего право давать ему указания.

— Нет, я сам ее отвезу. Кто-нибудь поедет со мной. — Его взгляд упал на Фрэнни. Эта девушка вела себя очень толково. — Вы не против?

Фрэнни услышала, как вздохнул Баркер, хотевший, по-видимому, вмешаться, и, опережая его, ответила:

— Я не против. — И добавила, вполне резонно: — Элси нужно пальто: на улице холодно.

Из-за кухонной двери был принесен плащ Элси, и миссис Даун уже стояла с ним наготове, глядя, как накладывают жгут на руку девушки. Еще немного времени занял укол обезболивающего. Фрэнни, работавшая раньше в больнице, отметила, что этот мужчина, должно быть, опытный хирург.

Когда руку Элси перевязали и зафиксировали, чтобы не тревожить, а саму пострадавшую укутали плащом, Фрэнни вышла из дома вслед за доктором, ведущим служанку под руку, и села рядом с Элси, которой все еще было плохо, на заднее сиденье машины. Обняв ее одной рукой, Фрэнни удивилась неожиданно выпавшей возможности прокатиться в «роллс-ройсе». Жаль, конечно, что нельзя в полной мере насладиться комфортом роскошного автомобиля рядом со всхлипывающей и дрожащей всем телом Элси. Это было бы несправедливо…

Уже смеркалось, и холодный ноябрьский день быстро переходил в унылый вечер. Фрэнни подумала, что в больнице она не обязана оставаться, но и добираться до дому в час пик в набитом людьми транспорте ей тоже не улыбалось.

Они подъехали к травматологической больнице, и доктор, выйдя из машины, поспешил к дверям. Почти в ту же минуту он вернулся с санитаром и носилками. Следом выбежали врач и медсестра. Видимо, его хорошо здесь знают, подумала Фрэнни, наблюдавшая, как увозят Элси. Вскоре все скрылись в дверях, а Фрэнни в нерешительности осталась стоять на улице.

Если бы доктор хотел, чтобы она тоже вошла, он бы, без сомнения, сказал ей об этом. Элси теперь в надежных руках; можно не сомневаться, что ее оставят в больнице на ночь. Развернувшись на каблуках, Фрэнни зашагала к ближайшей автобусной остановке. Доктор ее заинтересовал. Жаль, что они успели обменяться только парой фраз, и навряд ли он узнает ее, если они встретятся случайно на улице.

Встав в очередь на остановке, Фрэнни погрузилась в свои невеселые думы.

Примерно через полчаса профессор Марк ван дер Кетгенер вышел из дверей больницы к своей машине. Только тут, он вспомнил о Фрэнни и вернулся обратно в холл больницы, чтобы найти ее, но очень быстро понял, что девушка ждать не стала. Он выругал себя за бестактность. Она так умело помогала, не суетилась и не задавала лишних вопросов. Кстати, а что она вообще делала в доме его крестной?