Топот ног и крик «Папа, я пришел!» заставил их отшатнуться друг от друга. Хани принялась поправлять кофту, хотя одежда ее была в порядке. Лицо ее пылало.

Через несколько секунд в дверях показался долговязый мальчик. Серые глаза и вьющиеся темные волосы делали его удивительно похожим на отца. Одет он был в коричневую куртку на меху и вылинявшие джинсы.

— Ой, пап! — Мальчик сделал большие глаза, уставившись на костыли. — Что у тебя с ногой?

— Познакомься, Рей, это наша соседка, миссис Бартон. Это она прострелила мне ногу.

— Пожалуйста, расскажите, как все произошло на самом деле! — потребовала возмущенная Хани.

— Что?! — Рей побледнел, и голос его дрогнул. — Рана опасная, да?

— Да нет, ничего серьезного.

Рей скосил глаза на Хани, в них блеснул гнев.

— Так вы мать недотепы Люка?

Хани нахмурилась.

— Недотепы? Я мать Люка Бартона.

— Ну да, я про него и говорю.

— Рей, веди себя прилично, — нахмурился Джерри.

— Хорошо, папа. — Темные брови Рея — точно такие же, как у отца, взметнулись. — Но почему она стреляла в тебя?

— Я не стреляла в твоего отца! — возмутилась Хани. — Расскажите же ребенку, как все было на самом деле.

— Ребенку?! — вскинулся Рей. — Черт побери, я уже взрослый! — в точности копируя отцовский тон, выпалил Рей.

— Прекрати ругаться, Рей, — приказал Джерри. — И извинись.

— Извините, — пробубнил Рей себе под нос, сильно покраснев.

— Ну, если ты такой взрослый, значит, тебе нетрудно будет самому ухаживать за своим отцом, — разозлилась Хани.

— Эй, погоди минутку, — вмешался Джерри.

— Нет уж, спасибо! — Хани направилась к двери, схватила с вешалки в коридоре куртку и на ходу стала натягивать ее. Она немедленно уберется отсюда. Хватит с нее этих несносных Вестов. С нее и одного было более чем достаточно, а двое — это уже явный перебор. Плотно запахнувшись, она вышла через переднюю дверь. Небо по-прежнему было серым и мрачным, затянутым облаками. Точь-в-точь как и ее настроение. Когда она уже спустилась по ступенькам крыльца, из дома выбежал Рей.

— Миссис Бартон, подождите!

Хани остановилась. Мальчик спрыгнул с крыльца и догнал ее.

— Вот, возьмите. — Он протянул ей связку блестящих ключей. — Папа сказал, чтоб вы ехали на машине, мы потом ее заберем. — Рей улыбнулся. — Я бы сам отвез вас, но папа сказал, что вы не согласитесь.

— Он прав. — Хани взяла ключи. А ты действительно умеешь водить машину?

Рей гордо вскинул подбородок.

— Да, умею. Папа иногда разрешает мне ездить, правда пока только по нашей дороге.

— Ладно, спасибо. Я оставлю ключи в машине, а ты потом придешь и заберешь ее.

— Хорошо. Еще папа сказал, что вы не стреляли в него специально. Он просто пошутил. Но это случилось из-за вас, потому что вы толкнули его.

— Это произошло случайно, — мягко проговорила Хани. Она больше не злилась. Ее растрогало, как Рей защищает своего отца.

— Да, мэм.

Хани забралась в кабину пикапа и поехала прочь от дома Джерри Веста, пытаясь привести в порядок свои смятенные мысли и чувства.

Вид открывшегося за поворотом старого одноэтажного дома, построенного еще в начале прошлого века, немного помог восстановить утраченный покой и душевное равновесие. Дом стоял на высоком фундаменте, был оштукатурен и выкрашен в нежно-салатовый цвет. По обе стороны двери словно стражники стояли два каштана. В детстве Хани запрещали залезать на них. Улыбнувшись воспоминаниям, она поставила пикап за дом, рядом со своим внедорожником.

Поднявшись на крыльцо черного хода, Хани услышала резкий соколиный крик. Стремительно спикировав с высоты, Сократ уселся на подоконник, дожидаясь, когда ему насыплют семечек.

— Оставил бы ты лучше Веста в покое, — сказала она соколу с укоризной. — Летай на своей территории, а не то он поймает тебя и скормит своей огромной псине.

Сокол не мигая уставился на хозяйку глазами-бусинками.

— С кем это ты разговариваешь, мам? Кто собирается скормить Сократа собаке? — Кухонная дверь распахнулась, и вошел Люк, жуя бутерброд. Его рыжевато-каштановые волосы были взъерошены, края клетчатой рубашки вылезли из джинсов.

— А, Люк, ты уже дома?

— Ну да. А где ты взяла этот пикап?

— Это машина отца Рея, мистера Веста.

— Отца Рея? А почему ты приехала на ней?

— Сегодня утром на границе наших земель произошел несчастный случай… Ты напустишь в кухню холода, Люк. — Хани вошла и закрыла за собой дверь. — Мы с группой орнитологов следили за птицами, когда услышали выстрелы. Оказывается, это мистер Вест стрелял в нашего Сократа.

— Стрелял в Сократа? Но почему? Что он ему сделал?

— Он утверждает, что сокол летал на его территории и своими криками распугал лошадей.

— О, ну тогда, думаю, надо на некоторое время посадить Сократа в клетку, как ты считаешь, мам?

— Совершенно с тобой согласна.

Люк накинул куртку и вышел на крыльцо.

— Ой, мам, здесь какая-то большая собака! — раздался его голос.

— О боже! А Сократ?

— Сидит на подоконнике.

Хани вышла на крыльцо, где на нее радостно накинулся Геркулес.

— Сидеть, Геркулес! — прикрикнула она на пса, и тот послушно сел.

— Ой, так ты его знаешь, мам? — обрадовался Люк. — Вот здорово!

— Это собака Вестов.

В этот момент сокол слетел с подоконника и приземлился прямо перед носом Геркулеса. У Хани сердце ушло в пятки, но собака преспокойно осталась сидеть на месте, энергично виляя хвостом.

— Ой, мам, смотри, они, кажется, понравились друг другу! Сидеть, Геркулес! Хорошая собачка. — Люк почесал псину за ухом, и та еще усерднее заработала хвостом. — Я возьму Сократа и посажу его в клетку.

Люк свистнул. Сокол взлетел, опустился мальчику на плечо, и они вместе направились к одному из вольеров, где время от времени содержались больные птицы.

Хани, удивленная неожиданной привязанностью Геркулеса, присела на корточки и погладила собаку, с удовольствием перебирая густую шерсть, при этом провожая взглядом сына — маленького мальчика с соколом на плече. В ушах у нее звучал насмешливый голос Рея: «Недотепа Люк». Кто дал ему такое прозвище? Рей? Но ведь он в школе новичок, хотя порой это не имеет никакого значения. Мальчик явно из породы лидеров, как и его отец, в отличие от ее тихого, застенчивого сына. Хани поднялась и обратилась к Геркулесу:

— По крайней мере, Люк не питается одними бифштексами и колой. — Пес преданно заглянул ей в глаза и склонил голову набок, словно соглашаясь. — Я понимаю, дружок, почему ты прибежал за мной следом. Ты явно слишком хорош для того дома. — Она с сожалением взглянула на Геркулеса. — К несчастью, я вынуждена буду сообщить о том, что ты здесь, и тебя заберут, когда приедут за пикапом. — Хани почесала пса за ухом. — Ты хороший пес, Геркулес. Плохо только, что твой хозяин такой твердолобый и несговорчивый, — перебирая пальцами густую шерсть, Хани устремила взгляд вдаль и тихо продолжила: — Хотя, с другой стороны, он не так уж и плох… по крайней мере, иногда. И у него бывают просветления. Да, он неплохой… — Она смолкла, отдавшись мыслям о Джерри Весте, полном противоречий. Она думала о тонкости его натуры, скрывающейся за внешней грубостью, о его невероятных поцелуях… и упорном стремлении убить сокола. — Никогда я не понимала мужчин, Геркулес, никогда, — сказала Хани, заглянув в карие собачьи глаза.

В ответ пес вильнул хвостом и радостно взвизгнул. Покачав головой, Хани повернулась и пошла в дом.

Весь вечер она пыталась выбросить из головы Джерри Веста, но это ей не удалось, ибо мысли о нем упорно возвращались, преследуя ее. А когда она легла в постель, стало еще хуже. Полночи она пролежала с открытыми глазами, уставившись в темноту, во всех подробностях вспоминая поцелуи Джерри, блеск его глаз и глубокий, хрипловатый голос. Застонав, она повернулась к стене, зарылась головой под подушку и зажмурилась, снова пытаясь уснуть. Но когда ей это наконец удалось, Джерри Вест и во сне не оставил ее в покое. Ей снилось, то как он гоняется с ружьем за соколом, то как заключает ее в объятия и неистово целует.