— Джонни? — крикнула вдогонку мать, но он уже нырнул в густую тень сарая. Свернул за угол, и голос матери утонул в стрекоте сверчков. При дыхании изо рта вырывались облачка пара.

Джон подошел к краю тыквенного поля, постоял немного и двинулся дальше. Прямо через поле, на восток, в сторону Технологического института, куда собирался поступать в следующем году. Хотя шансы у него невелики. Правда, отец сказал, что есть еще университет в Толедо. Год или два работы, и денег хватит на год обучения.

Джон пнул полусгнившую тыкву. Во все стороны брызнули семена и волокнистая мякоть. Запах черной земли и гнили напомнил ему, что до Хеллоуина осталась всего неделя, а они с отцом так и не нашли времени снять урожай. Все труды насмарку, и тысяча долларов достанется земляным червям. Джон старался не думать, сколько всего можно накупить на эти деньги.

Тыквенное поле заканчивалось лесополосой, отмечавшей восточную границу фермы. За деревьями — это были старые клены и вязы — проходила Таунлайн-роуд, а за ней начинался заброшенный карьер. Джон стоял среди деревьев и глубоко дышал, пытаясь успокоиться.

И нечего кивать на родителей. Во всем виноват только он. Вздул Теда Карсона. Нагрубил его мамаше. А с другой стороны, стоило посмотреть на лицо миссис Карсон, когда он обозвал ее сына козлом. Такие вот дела.

Хруст сломанной ветки заставил егооглянуться.

В первую секунду Джон подумал, что Тед Карсон следил за ним от самого дома и теперь вместе с матерью прячется среди деревьев. Но это был просто мальчик со сломанной веткой в руке.

— Джонни? — окликнул его мальчик. Зажатая в руке ветка опустилась, коснувшись земли.

Джон вглядывался в темноту. Нет, не мальчик, а подросток. Джон подошел ближе. Паренек был одет в джинсы и клетчатую рубашку. Поверх рубашки он натянул какой-то чудной жилет красного цвета, выглядевший старомодно.

Взгляд Джонни задержался на лице незнакомца. Нет, незнакомцем его никак не назовешь. У подростка было его лицо.

— Привет, Джонни. Это я, Джонни. Перед ним стоял он сам.

Джон смотрел на другого Джона, Джона Вторичного, и размышлял, нашел ли он то, что требуется. Вне всяких сомнений, это Джон Деревенщина, а не один из Джонни Бунтарей или Джонни Слабаков. Простодушный и доверчивый. Он поверит в историю Джона, и тогда Джон сможет завладеть его жизнью.

— Кто… кто ты? — спросил Джонни Деревенщина. Он был одет в джинсы и рубашку, без куртки.

— Я — это ты. — Джон изобразил на лице самую искреннюю из своих улыбок.

— Что?

Ну и тупица этот Джонни Деревенщина.

— На кого я похож?

— Ты похож…

— На тебя, Джон. Потому что я — это ты. — Джонни Деревенщина попятился, и Джон продолжил: — Я знаю, о чем ты думаешь. Что это какой-то трюк. Что кто-то разыгрывает простого деревенского парня. Нет. Можешь забыть об этом. А еще тебе придет в голову, что у тебя есть брат-близнец, которого отдали в приемную семью. Ничего подобного. Все гораздо интереснее.

— Тогда объясни. — Джонни Деревенщина скрестил руки на груди.

— Послушай, я здорово проголодался; хорошо бы присесть и немного перекусить. Кажется, отец вернулся в дом. Давай устроимся в сарае, и я все тебе расскажу.

Джон ждал, пока повернутся колесики в мозгу двойника.

— Что-то мне не хочется, — наконец произнес Джонни Деревенщина.

— Отлично. Тогда я поворачиваюсь и ухожу. И ты никогда ни о чем не узнаешь.

Джон наблюдал за сменой эмоций на лице Деревенщины. Напускной скептицизм, подсказывавший, что ночной призрак может оказаться обычным болтуном, боролся в нем со страстным желанием узнать ответ на загадку. Деревенщина любит загадки.

Наконец его лицо расслабилось.

— Пойдем в сарай, — сказал он.

Парень шел рядом, но Джон старался держаться от него на некотором расстоянии. Шагая по тыквенному полю, он заметил, что они идут в ногу. Джон распахнул зверь сарая, и незнакомец вошел первым, щелкнув выключателем у двери.

— Тут чуть теплее. — Он потер руки и повернулся к Джону.

Свет бил ему прямо в лицо, и Джона поразило их почти сверхъестественное сходство. Такие же песочного цвета волосы, только чуть длиннее и иначе подстриженные. Одежда выглядела странной — Джон никогда не носил такую куртку. Кроме того, паренек был немного худее. За спиной у него висел синий рюкзак, набитый такого, что молния до конца не застегивалась. Над глазом виднелась царапина, а над левой бровью коричневатая корка засохшей, но относительно свежей крови.

Он вполне мог сойти за близнеца Джона.

— Ну и кто же ты?

— А как насчет перекусить?

Джон подошел к стойлу, достал из мешка яблоко и бросил парню. Тот поймал яблоко и улыбнулся Джону.

— Выкладывай все, и тогда я, может быть, принесу еды из дома.

— Разве отец учил тебя грубить незнакомцам? Если бы он встретил меня в лесу, то обязательно пригласил бы на ужин.

— Говори, — стоял на своем Джон.

— Отлично. — Паренек растянулся на кипе сена и захрустел яблоком. — Все очень просто. Я — это ты. То есть генетически мы тождественны, только я вырос на такой же ферме в другой вселенной. А теперь пришел в гости к самому себе.

— Чушь собачья. Кто тебя подослал?

— Ладно, ладно. Я сначала тоже не поверил. — По его лицу пробежала тень. — У меня есть доказательства. Секунду. — Он вытер губы тыльной стороной ладони. — Вот смотри: этого коня зовут Стэн или Дэн. Его купили у Макгрегора с Бьют-роуд, когда тебе было десять лет. Он упрямый, своенравный и ненавидит, когда его седлают. Но становится послушным, как цирковая лошадь, если знает, что у тебя в кармане яблоко. — Двойник повернулся налево, к другим загонам. — Свинью зовут Рози. Корова Вильма. Кур вы обозначаете буквами, от Леди А до Леди Р. Ну что, все верно?

Он самодовольно ухмыльнулся.

— Когда тебе было двенадцать, ты стянул у дяди сигареты и все их скурил. В десять лет ты застрелил из духового ружья гигантскую лягушку. Тебе было так плохо, что ты забросил ружье и больше не брал его в руки. Первый раз ты поцеловался с Эми Уолдер в четырнадцать лет. Она собиралась показать тебе свои трусики, а ты сбежал домой к мамочке. Я тебя не виню. Во всех мирах, где я побывал, у нее были вши. Все зовут тебя Джонни, ноты предпочитаешь имя Джон. На чердаке сарая припрятана стопка журналов «Плейбой». Однажды ты прожег дыру в ковре в своей комнате. Никто об этом не знает, потому что ты передвинул на это место прикроватную тумбочку. — Он развел руками, как гимнаст, приземлившийся после прыжка.

— Ну? Я не ошибся? — Он улыбнулся и швырнул огрызок в стойло Стэна.

— Я не целовался с Эми Уолдер.

Эми в пятнадцать лет забеременела от Тайрона Биггенса. Потом уехала с теткой в Монтану и больше не вернулась. Джон не стал говорить, что все остальное совпадало.

— Так я прав?

— Более или менее, — кивнул Джон.

— Более или менее? В самую точку, потому что все это происходило со мной. Только в другой вселенной.

Откуда этот парень столько о нем знает? Кто ему рассказал? Родители?

— Ладно. Скажи, как звали моего первого кота?

— Снежок.

— Мой любимый предмет?

— Физика.

— В какой колледж я подал документы? Паренек нахмурился.

— Не знаю, — после паузы ответил он.

— Почему? Все остальное ты же знаешь.

— Видишь ли, я некоторое время путешествовал. А еще раньше выбрал колледж — вот и не знаю. У нас с тобой была одна жизнь, пока я не начал пользоваться прибором. Потом я изменился. — Он выглядел усталым. — Послушай. Я — это ты, но если ты мне не веришь, я не буду настаивать. Пусти меня переночевать на чердак, а утром я уйду.

Глядя, как он берет лестницу, Джон почувствовал себя виноватым — нельзя же так грубо обращаться с гостем.

— Хорошо, можешь спать на чердаке. Я принесу тебе поесть. Сиди тут. Не выходи из сарая и спрячься, если кто-то войдет. Родителей хватит удар, если они тебя увидят.

— Спасибо, Джон.