— Особенно если к тому же ваша мама иногда любит подурачиться… Он никогда не мог врубиться, и ей приходилось все время быть серьезной. А мне как раз нравится, что она не такая, как все.
— Неужели тебе так никто из них и не пришелся по душе?
Клаус закусил губу, и вид у него при этом сделался хитрый-хитрый, на который способен только веснушчатый десятилетний мальчишка.
— Был один… Не то чтобы я его полюбил, но он часто давал мне пятидолларовые бумажки и велел на время исчезнуть с глаз долой.
— Ясно. Но ты не совсем правильно держишь мяч, разреши я тебе покажу?
Клаус протянул ему мяч. Майкл взял его в ладонь, положил пальцы сверху на шов и медленно отвел руку.
— Видишь? Кисть надо согнуть так, чтобы тыльная сторона ладони оказалась впереди.
— Вы… любите крикет? — спросил Клаус, и в его глазах появилось благоговейное выражение. — Больше, чем головоломки и шахматы?
— И больше, чем многое другое. Так ты решил, что я новый приятель твоей мамы?
Клаус пожал плечами.
— А кто же еще вы можете быть? Она сделала новую прическу, а вчера накрасила ногти. Разве женщины не всегда делают это в таких случаях?
— Да, вероятно… — пробормотал Майкл Чесмен.
— И потом, вы же оказались на нашей кухне, и я решил, что это она разрешила вам… Э! А вы случайно не учитель?
— Нет. И я действительно оказался на вашей кухне… — Майкл положил мяч на стол, и они оба повернулись к двери, в которую как раз входила женщина.
— Прости, Клаус, я опоздала, — произнесла она, запыхавшись. — Тебя кто-то подвез до дома? — Она замолчала, встретившись глазами с Майклом, и выронила кошелек.
Последний раз они виделись пять лет назад. Эти пять лет оказались к Хелен снисходительны, а может быть то, что она достигла тридцатилетия, помогло ей раскрыться в полной мере.
Исчезла неуверенная в себе девчонка, с которой одиннадцать лет назад познакомил Майкла его друг Гарри Бейнз. Исчезло несчастное создание, в которое она превратилась вскоре, исчезла и бесцветная молодая мать подвижного пятилетнего мальчугана, какой он видел ее в последний раз.
Сейчас, до того, как застыть на месте, она излучала энергию. Ее походка была пружинистой, на губах играла легкая улыбка. И она больше не казалась бесцветной — черные волосы упругими локонами падали ей на плечи, лоб закрывала пышная челка, карие глаза с золотыми блестками смотрели ясно и выразительно. Гибкая фигурка, одетая в короткую желтую юбочку и белую облегающую кофточку, заставляла усомниться, что у нее растет десятилетний сын.
— Вы? — выговорила наконец Хелен. — Я… я не ждала…
Она поспешно наклонилась за кошельком.
— Это я виноват, мне следовало предупредить вас, Хелен, — сказал Майкл. — Вы не сердитесь, что я зашел без приглашения?
— Это же ваш дом. — Она проглотила слюну. — Вы с Клаусом, кажется, успели познакомиться?
— Я сразу вычислил, что это твой новый друг. А почему это его дом? — Клаус с интересом уставился на Майкла.
— Об этом мы еще не успели поговорить, — пробормотал Майкл. — Познакомимся, Клаус, я — Майкл Чесмен, мы уже встречались, но тогда тебе было только пять лет.
Клаус широко раскрыл глаза, что-то припоминая.
— Так это вы были лучшим другом моего папы? Обалдеть…
— Клаус, — предостерегающе пробормотала Хелен.
— Но это же клево, ма! — Мальчик энергично повернулся к матери. — Он любит традиционную живопись, не сходит с ума по птичкам и бабочкам и не против дурачеств — чего нам еще надо?
— Клаус! — Хелен вымученно улыбнулась.
— И у него классная подача. Знаете что? Я вас тут оставлю вдвоем ненадолго. — Клаус шаловливо улыбнулся. — Причем совершенно бесплатно, — добавил он, повернувшись к Майклу. После чего взял из вазочки с фруктами яблоко, нахлобучил задом наперед бейсболку, прихватил крикетный мяч и неторопливо вышел из кухни.
— Бесплатно? — машинально повторила Хелен, опускаясь на плетеный стул. — Что это значит?
— Один из ваших бывших… приятелей давал мальчику пятидолларовые купюры, чтобы спровадить его с глаз долой.
У Хелен кровь прилила сначала к шее, затем заалела нежная кожа щек.
— Вы шутите.
— Нет, разве что Клаус склонен к сочинительству.
— Клаус, — произнесла она с горечью, — один из самых правдивых людей, которых я знаю. — О Боже! Традиционная живопись, птицы, странности… Неужели он рассказал вам обо всех?!
— Он бегло обрисовал четверых из них.
— Но зачем? С чего вам вздумалось обсуждать с ним меня?
Майкл слегка поморщился.
— Клаус, кажется, решил, что раз вы переменили прическу, у вас появился новый друг, а поскольку он застал меня в кухне, а я сказал, что пришел повидать вас… Вот так все и вышло.
— Но это все равно не объясняет…
Она смотрела на него сердито и недоверчиво.
— Похоже на то, — осторожно произнес Майкл, — что ваш прежний выбор знакомых не слишком пришелся ему по душе.
— А вы думаете, я не знаю? — Голос Хелен напряженно зазвенел. — Мне они нужны были лишь затем, чтобы сделать жизнь мальчика разнообразнее, на что я одна не способна. Но Клаус… — Она тяжело вздохнула. — Клаус вел себя с ними с таким непробиваемым равнодушием, что делалось страшно.
— Может быть, вам стоило выбирать для самой себя? — предположил Майкл.
— Мне они нравились… или только так казалось, пока Клаус не принимался за них всерьез.
— Если бы кто-то из них умел играть в крикет, все могло обернуться не так плохо.
Хелен положила подбородок на ладони.
— Зачем вы приехали, Майкл?
Он выдвинул стул и сел напротив.
— Пришло время нам с вами обсудить кое-что, вы не находите, Хелен?
— Хотите получить назад свой дом?
Майкл Чесмен был ростом тридцать пять футов и шесть дюймов. Сероглазый, светловолосый, с плотно сжатыми губами, когда не улыбался, он производил впечатление человека, который знает, что ему надо. Чего он никогда не желал, так это девушку своего лучшего друга Хелен Лансбери…
— Нет. Разве что вы выйдете замуж и переедете жить к мужу.
Хелен невесело улыбнулась.
— Я не собираюсь замуж. Мне казалось, это очевидно.
— А как насчет этого нового приятеля?
— Кто вам сказал… — Она замолчала и устремила взгляд на противоположный конец кухни. — Вы прочитали эти записки на холодильнике!
Он осторожно кивнул и посмотрел на ее ногти, аккуратно покрытые светло-розовым лаком.
— Я не собираюсь за него замуж.
— Но вы с ним встречаетесь?
— Я… — Она снова залилась краской, но тут же вызывающе вскинула голову. — Если так можно назвать один совместный обед и… Черт! Совсем забыла — я же пригласила его сегодня к нам на ужин.
— Смелый поступок, — заметил Майкл и рассмеялся.
— Ничего смешного. — Хелен почувствовала внутренний трепет. Майкл Чесмен был неотразим, когда искренне веселился.
— Хелен, взятие Бастилии может показаться вашим поклонникам детской забавой по сравнению с необходимостью предстать перед критически настроенным Клаусом. Но я останусь здесь, чтобы протянуть руку помощи.
— Вы? — Она расширила глаза. — Собираетесь остаться здесь?
— Да, — пожал он плечами.
— И надолго?
— Я вернулся в Штаты насовсем.
Карие глаза встретились с серыми.
— Но как же… — пробормотала Хелен, глотая слюну.
— Я буду рад, если вы оба останетесь жить вместе со мной.
— То есть… — Хелен откашлялась. — На каких условиях?
— Единственное условие то, что мы не станем ничего решать в спешке.
Хелен помолчала, обдумывая его слова.
— Но почему вы вернулись? Вот уже десять лет, как вас вполне устраивала жизнь борца с эпидемиями в Африке.
Майкл снова пожал плечами.
— Может быть, я устал от Африки. Во всяком случае, мне предложили субсидию, чтобы я основал здесь лабораторию, которая станет заниматься изучением лихорадки реки Росс.
Хелен поморгала. Лихорадка реки Росс, вирусное заболевание, возбуждаемое укусами москитов, по симптомам напоминающее грипп, именовалась так по названию реки в Танганьике, где она впервые была обнаружена.
