— Джейми — сын моей сестры. Она внезапно умерла от аневризмы, когда ему было всего два месяца. Бабушка воспитывала его до тех пор, пока я не окончила курс в университете и не вернулась в Тампу.

Вряд ли до Майка дошло, что у нее есть диплом. Гораздо больше его занимала мысль, что раньше он все понимал наоборот: вместо незаконнорожденного ребенка (что в его глазах тоже не преступление) она воспитывает дитя своей сестры. Это же огромная ответственность, ребенок связывает ее по рукам и ногам, хотя эта хорошенькая, образованная девушка могла бы жить совсем иначе. Но, судя по всему, ребенок ей не в тягость! Ее искренняя, именно материнская любовь сквозит в каждом слове и жесте. Кстати, все же придется выяснить, кто отец ребенка. И почему не помогает. Хотя любой ответ не уменьшил бы чувств Майка к Шерри.

Отодвинувшись насколько возможно на своей половине качелей, Шерри не мигая уставилась на деревья.

— Прости меня, Шер, я так набросился на тебя, — начал Майк. — Ты не заслужила такого отношения. Я восхищаюсь тобой и хотел бы помочь, если ты позволишь. Мне кажется, отец Джейми не очень-то дает тебе деньги на малыша, а я, как юрист, мог бы вытрясти из него душу. Суд присудил бы ему платить алименты, и ты бы еще с него получила за все то время, пока он скрывался. А с тебя я не взял бы ни цента за услуги.

Рыдания подступили к ее горлу. Боже, до чего же все усложнилось. Она сама начала это кустарное «расследование», и оно привело к тому, что Майк готов подать в суд на самого себя.

— Выслушай до конца, прежде чем делать выводы, — сказала Шерри сквозь слезы.

Видимо, она собирается открыть мне что-то серьезное, подумал Майк. Безошибочный инстинкт юриста, так хорошо служивший ему во время работы в суде и теперь не подводивший его при защите прав угнетенных, подсказывал, что здесь замешан он сам.

Но как он может быть замешан? Это же невозможно.

— Хорошо, — ответил он намеренно мягким тоном. — Я слушаю.

Шерри решила, что, защищая память сестры и борясь за права Джейми, она все равно не сможет скрыть правду. Значит, придется, потянув за ниточку, размотать весь клубок и добраться до самой сути. Шерри повернулась к Майку лицом, чтобы смотреть в глаза, хотя их и окружала непроглядная бархатная тьма.

— Ты знаешь, что моя фамилия — Томпкинз, — начала Шерри. — Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было всего три года. Но мама не была замужем за человеком, от которого родила мою старшую сестру Лайзу. Она носила фамилию матери — ту же, что и у бабушки.

— Лайза? — эхом отозвался Майк. Только теперь он смутно припомнил: Шерри не назвала фамилию бабушки, знакомя их.

— Сестру звали Лайза Хейз, — продолжала Шерри, хотя и боялась, что он будет реагировать так, как человек, описанный Лайзой. Ну что ж, по крайней мере она его узнает до конца.

При словах «Лайза Хейз» красивые глаза Майка раскрылись от удивления.

— Надеюсь, ты ее помнишь, — сказала Шерри.

Разве он мог ее забыть? Стройная и живая, даже искрометная, в белокурых кудряшках, с широкой улыбкой, Лайза Хейз сразу запала ему в сердце. Она не просто вызывала в нем желание защитить, как Шерри, — с ней было весело. Короче, он уже помышлял о том, чтобы жениться.

То есть до тех пор, пока…

— Так ты — сестра Лайзы? — спросил он, наклоняясь к ней поближе, чтобы разглядеть. Он не мог поверить. — Но ты же совсем не похожа… Разве только вот овал лица… да еще брови.

Слава Богу, он хоть не отрицает, что все это возможно.

— Если фотографии не врут, я больше похожа на отца, — ответила Шерри. И замолчала, чтобы дать ему время усвоить эту мысль. Через секунду он понял это и — еще кое-что. В течение бурного двухмесячного романа с Лайзой все могло случиться, даже зачатие, хотя они и предохранялись…

— Хочешь сказать, что Джейми — мой сын? Ты уверена? — В голосе Майка было сомнение.

— А ты как думаешь? — спросила Шерри. — У него твои глаза, твои волосы. Та же дерзкая улыбка. Не верь мне, если не хочешь. Поверь Лайзе: она говорила мне, что беременна, в последние месяцы вашего романа.

В конце этого романа он знал Лайзу лучше, чем в начале. И вряд ли то, что она рассказывала сестре, понравилось бы ему. Или было бы правдой. Но если этот очаровательный малыш в самом деле его…

— Расскажи мне все, с начала до конца.

Ну что ж, отступать некуда. Да и поздно.

— Лайза говорила, что ты не хотел возиться с ребенком. Что ты бросил ее, когда узнал о ее беременности.

При всем своем сильном характере Майк сморщился, как от зубной боли.

— Ну хоть насчет того, кто кого бросил, не соврала! — зарычал он. — Но если и все остальное правда, почему же она не потребовала, чтобы я содержал ребенка?

Теперь настала очередь Шерри возмутиться. Признание Майка, что именно он разорвал отношения, да еще намек на то, что Лайза была врунишкой, подлили масла в огонь.

— А как ты думаешь, почему? — огрызнулась Шерри. — Она не стала унижаться перед человеком, отказавшим ей в помощи. Разве можно Лайзу за это осуждать? Впрочем, я думаю, тут не было бы унижения. Она бы требовала то, что полагалось ей… и Джейми… по закону.

Майк вспоминал свое последнее свидание с Лайзой Хейз, лицо его помрачнело. Картина, подсказанная памятью, была не из приятных. Однако Джейми — это же совсем другое дело! За все то время, что он знаком с Шерри, он успел просто влюбиться в этого темноволосого, живого малыша. Он считал, что это сын его секретарши. Играя с мальчиком и в то же время наблюдая за девушкой, он все чаще думал о том, как хорошо было бы иметь семью, воспитывать собственного сына.

А теперь она говорит, что Джейми его ребенок. И хотя какой-то частью ума Майк отказывался признать, что этот ребенок связал его с женщиной, которую он предпочел бы забыть, душа его пела от радости. У него есть сын! Майк про себя моментально вычислил возможную дату зачатия и убедился в правоте слов Шерри. Действительно, если бы они с Лайзой успели зачать ребенка, он был бы сейчас именно в возрасте Джейми. Как же это могло случиться, размышлял он, мы же были осторожны… Впрочем, никакие противозачаточные средства не дают полной гарантии.

Если Джейми — мой сын, размышлял Майк, у меня есть на него все права. Но, скрывая его от меня, Лайза, Шерри и ее бабушка сослужили мне плохую службу.

— Почему ты не связалась со мной раньше, не сообщила обо всем? — спросил он. А в его тоне слышалось: я потребовал бы объяснение получше, чем это.

От неожиданности Шерри стала заикаться:

— Но ты… ты… сказал Лайзе, что… ребенок тебе не нужен!

Гнев, нараставший в душе Майка, можно было бы сравнить с пожаром, пожирающим все на своем пути. Гнев поглотил ту радость, которая только зарождалась.

— Я ничего подобного не говорил! — крикнул он. — Как я мог это сказать, не зная, что она беременна? Все то время, что продолжался наш роман, она жила в моей квартире на Уэст-Шор. Однажды я вернулся довольно рано, после собрания за городом, и застал ее с другим мужчиной в моей постели!

Шерри покраснела так, словно это она совершила прелюбодеяние.

— Я тебе не верю, — пробормотала она. Хотя инстинкт подсказывал ей: такие штучки вполне в репертуаре ее сестры.

— Не веришь — не надо.

Качели встали дыбом, когда Майк вскочил. Он хотел какое-то время побыть подальше от Шерри, чтобы как следует подумать. Вернув качели на место движением таким резким, что Шерри чуть не упала, он замер, желая разобраться с еще одним вопросом.

— Принимая во внимание твое родство с Лайзой и твое мнение обо мне, — начал он, — хотелось бы знать, с какой целью ты нанялась ко мне на работу. А также — почему принимала мои приглашения.

Теперь Шерри тоже была на ногах. Как это ни грустно, она добилась своего. Она сблизилась с ним, узнала его, не возбуждая подозрений, и узнала достаточно для того, чтобы успокоиться: Майк будет хорошим отцом, в этом можно не сомневаться.

Однако почему же так болит душа?