Она молчала, и губы Сейджи скривились в усмешке.
— Не скрою, — произнес он, — что я предлагаю тебе эту сделку вовсе не из человеколюбия. Я ожидаю, что наш союз наделает переполоха в брокерских фирмах на тихоокеанском Северо-Западе.
Нора ужаснулась. Будь проклята эта азиатская мстительная злопамятность! Его единственная цель — отомстить. Помериться силами. А она окажется наградой. Орудием возмездия в его руках.
Следующие слова Сейджи лишь подтвердили ее догадку.
— Разумеется, тебе придется оставить работу модели и отказаться от квартиры в Нью-Йорке, потому что мы будем жить в Киото, с моей матерью. Ты будешь вести себя как подобает японской жене… за исключением интимной жизни. Твоей обязанностью будет готовить мужу чай и собирать обед на работу. А также тереть ему спину и спать в его постели, когда он того пожелает.
Нора почувствовала, как что-то оборвалось в ней.
— Я не понимаю, — запинаясь, выговорила она едва слышно.
— Ты можешь спать с мужчиной и в то же время не заниматься с ним любовью. Я повторяю свои условия. Один раз, когда я того пожелаю, мы занимаемся любовью и год живем в браке. Как только эти условия окажутся выполнены, у меня не будет больше никаких претензий. Моя доля в компании станет твоей. Завтра днем я улетаю в Ванкувер. Подумай.
Нора отвернулась — якобы для того, чтобы поправить макияж. Она вынула перламутровую пудреницу, но пальцы дрожали, и изящная вещица выскользнула из рук. Сейджи тут же пришел ей на помощь, но на этот раз не было никакого намека на близость.
В полдень Нора была уже дома. Сейджи не пошел ее провожать, а сидел в машине, пока шофер относил наверх вещи. Оставшись одна, Нора кинулась к окну. Сейджи сидел, глядя прямо перед собой. Машина тронулась и вскоре скрылась из виду.
Что-то подсказывало девушке, что если она не примет предложение Амундсена, то больше не увидит его. Нора направилась в кухню и налила себе виски со льдом — напиток, необычный для нее. В следующий миг она уже выливала его в раковину. Мне понадобится ясная голова, чтобы все обдумать, решила Нора. Алкоголь здесь не поможет.
Вместо виски она заварила себе травяной чай с медом. Затем переоделась в старенький спортивный костюм и принялась расхаживать по квартире. Обычно ей доставляло удовольствие бродить вот так, в домашней одежде. Но сегодня ее жилище выглядело одиноко и неуютно. Не хватало Сейджи.
Необходимо обдумать его предложение со всех сторон. Сможет ли она бросить все и целый год прожить в Японии? Будет невероятно трудно жить с ним так долго под одной крышей, все время проводя в обществе пожилой женщины, которая наверняка презирает ее как одну из американских потомков Джэрролда.
— Пусть Сейджи получит свое, а презрение его матери я выдержу. Хорошо хоть наши отношения будут освящены браком, — решительно произнесла она вслух, отметая все сомнения. Пусть злые языки болтают, что она продалась. На самом деле она сделает благое дело. Гораздо важнее спасти тетю, чем лелеять свою гордыню. В конце концов, даже если она потеряет невинность, то в законном браке, а дух ее останется чист.
Родственники, конечно, переполошатся. Отец, Стивен Брэт, будет метать громы и молнии, обвинять ее в отступничестве. А сам, вдруг подумала Нора, ни разу не проведал больную сестру.
Дед Норы, Лоуренс Брэт, тучный ипохондрик, и троюродный брат, Элвин Брэт-младший, язвительный и лицемерный тип, будут донимать ее желчными намеками. А двоюродная тетя Энид, старая дева, жеманная пуританка до мозга костей, пожелает ей гореть в геенне огненной за грехи. Ну что ж, мнение родственников в расчет не идет.
Нора взяла телефон и набрала номер Дэриен. К счастью, сестра оказалась дома, а не в своем реанимационном отделении, где она мечется от одного пациента к другому.
— Привет, Дэр. Как дела у тетушки? — спросила Нора. Наверняка Дэриен перед уходом забегала в палату Мэгги.
— Трудно сказать, — ответила сестра. — Пока без изменений. А у тебя что нового?
Нора замялась.
— Обещай, что Стэф ничего не узнает от тебя, я расскажу ей сама.
— Расскажешь что?
— Сейджи Амундсен согласен передать акции компании мне. Если все получится, через год я буду полноправной хозяйкой его доли. А пока компания вне опасности.
— Слава Богу! Мэгги так обрадуется!.. — воскликнула Дэриен, но вдруг осеклась. — А почему год?
— Он предложил мне стать его любовницей в обмен на уступку доли, — призналась Нора. — Ты знаешь мое мнение насчет подобных отношений. Я отказалась. Тогда он предложил мне выйти за него замуж.
Дэриен разволновалась.
— Ты не можешь пойти на это! — возмутилась она.
— В таком случае Мэгги потеряет всякую надежду, — не преминула напомнить ей Нора. — Другой вариант — спать с ним просто так, пока ему не надоест. В обоих случаях я проигравшая сторона. Хотя… что считать проигрышем…
Утром Нора набрала номер отеля, в котором остановился Сейджи. Тот уже потерял надежду и укладывал рубашки в кожаную дорожную сумку.
— Да? — нетерпеливо ответил он.
— Это Нора. — Слова застревали у нее в горле.
Неужели? Он постарался не выдать свое волнение. Может, она звонит не для того, чтобы сообщить о своем согласии.
— Чем могу служить? — спросил он ее.
На миг воцарилась пронзительная тишина.
— Я… я… согласна, — прошептала Нора.
Сейджи возликовал. Он даже не представлял, как страстно желал этой победы.
— Повтори, пожалуйста. Я не ослышался?
Голос Норы прозвучал резковато:
— Не ослышался. Я принимаю твои условия. У меня нет другого выбора.
Сейджи помрачнел. Их взаимное влечение свелось к браку по расчету. Помолчав, спросил, сможет ли Нора прилететь к нему в Ванкувер в конце недели.
— У меня там дом с видом на залив, — пояснил он. — И если не будет никаких затруднений с твоей стороны, то в следующее воскресенье мы улетим в Японию.
От нее ждали ответа, и Нора согласилась.
Ее голос звучал отчужденно, мысли были далеко. Сейджи попробовал представить себя на ее месте. И хотя почувствовал жалость к ней, не собирался отпускать желанную добычу.
— Мой юрист составит брачный контракт и отправит твоему по факсу, — деловым тоном сказал Сейджи. — Если возникнут разногласия в деталях, уверен, мы сможем разрешить их.
Нора отказалась от участия в будущих показах, чем сильно огорчила своего агента. Сдав на длительный срок квартиру, она собрала книги, вещи, любимые безделушки, чтобы не так тоскливо было торчать целый год неизвестно где и с кем. А в четверг на рассвете отправилась в Сиэтл попрощаться с Мэгги перед тем, как покинуть страну.
Привычная к частым переездам, Нора легко отобрала только самое нужное и отправилась в путешествие всего с двумя — правда, большими — сумками. Основную часть гардероба она уместила в нескольких больших коробках и отправила на хранение до погрузки на «Боинг-747». В документах указала, что вещи должны быть направлены в международный аэропорт Кансаи. Аэропорт обслуживал в основном крупные города: Осаку, Кобе, Киото. Одному из слуг Сейджи было поручено получить багаж в аэропорту Кансаи.
Нора села в самолет. Кое-кто из пассажиров оглядывался, узнавая ее по рекламным или журнальным фотографиям. Но никто не попытался заговорить. Как будто она находилась в каком-то вакууме — прежняя жизнь уже закончилась, а новая еще не началась.
Ей все еще с трудом верилось в события последних дней. Она смотрела через иллюминатор на унылый пейзаж штата Монтана и думала о том, что Сейджи и впрямь ненавидит Брэтов, раз готов зайти так далеко, лишь бы уязвить семейство.
Нора отправила такси с вещами в дом тети на Лейк-Юнион, а сама поехала в госпиталь. Мэгги лежала, откинувшись на подушки. Она очень похудела, кожа стала почти прозрачной, но глаза радостно заблестели при виде племянницы и голос звучал довольно бодро.
— Похоже, мне удастся выкарабкаться… на этот раз, — усмехнулась она, когда они с Норой обнялись и поцеловались. — Так считает врач. Посмотри, какие прекрасные розы. — Она показала на столик. — Дэриен принесла. Она просто ангел.
