Мелани словно током пронзило, когда его рука коснулась ее руки. К счастью, Бэйли ничего не заметил.
А тем временем перед амбаром припарковался небольшой фургон, автомобили шерифа и нескольких волонтеров из департамента охраны животных.
— Мелани... Бэйли, — шериф приветствовал их усталой улыбкой. — Мои поздравления вам обоим. Самое время сделать из него примерного семьянина, — он улыбнулся Мелани.
— Могу сделать из него женатого человека, но не уверена, что сумею превратить его в примерного семьянина, — ответила Мелани и заработала шутливый тычок в ребра от Бэйли.
— Давайте выгрузим щенков. Волонтеры помогут все быстро сделать. Нужно вернуть фургон через час.
— Переносим их в загон в конце амбара, — сказал Бэйли.
В течение следующего часа они все вместе носили щенков и их матерей в загон. Кобелей шериф не обнаружил — вероятно, владелец питомника держал их в другом месте. Когда волонтеры пошли к своим машинам, а водитель фургона уже садился за руль, Мелани показалось, что она слышит какой-то слабый звук.
— Подождите минутку, — попросила она водителя.
— Что случилось? — встревожился Бэйли.
— Похоже, мы пропустили одного.
Она залезла в фургон и, пошарив в самом дальнем углу, обнаружила там крошечный, абсолютно черный комочек — шнауцер жалобно смотрел на нее шоколадными глазами.
— Ух ты, какой хитрец, — сказала она, взяв его в руки.
Малыш прижался к ней, словно надеялся найти у нее и тепло и защиту. Он сразу вошел в сердце Мелани.
Помогая ей выбраться из фургона, Бэйли сказал:
— И почему, интересно, когда женщины смотрят на крохотных щенков, у них на лице появляется такое дурацкое выражение?
— Да ты просто ревнуешь. На тебя ведь никто не смотрит с таким дурацким выражением лица, — объяснила она, крепче прижимая к себе маленькое тельце.
Шериф и его люди расселись по машинам и уехали.
— А моя работа только начинается. Надо их осмотреть, расписать, как кого лечить, приготовить для них пищу и питье.
— Давай сразу начнем, — предложила она.
— Останешься помочь мне? — удивился Бэйли.
— А как же! Невеста должна помогать жениху, не так ли? — Удивительно, ей удалось произнести это легко и шутливо, несмотря на внутреннее напряжение.
— Да, да. Моя невеста должна помогать мне в работе, готовить мне вкусную еду и подбирать мои грязные носки.
Мелани засмеялась, радуясь, что он воспринял ее слова как шутку.
— Мне казалось, я вполне доступно тебе объяснила — вопрос с носками закрыт навсегда.
Часа три они купали грязных, перепуганных собак, Бэйли осматривал их, а Мелани заносила результаты осмотра в компьютер, давала щенкам имена, относила каждого в клетку, а к клетке прикрепляла новое имя ее обитателя. Она поражалась мягкости и нежности, с которой Бэйли обходился со своими новыми питомцами. Он разговаривал с животными мягким, успокаивающим голосом — это явно оказывало на них положительное действие. Мелани невольно подумала, будет ли он таким же чудесным голосом шептать ей на ухо нежности. При мысли об этом по ее спине поползли мурашки. Мелани одернула себя — какие еще нежности, ведь им необходимо просто сделать ребенка, и все!
Последним они купали маленького черного шнауцера, которого она нашла спрятавшимся в углу фургона.
— Он единственный абсолютно черный экземпляр среди всех, и никто из взрослых собак не имеет к нему никакого отношения.
— Бедняжка, он сирота. Я буду его мамой. А как получилось, что у тебя нет своей собаки? У тебя бы хватило любви на полдюжины.
Бэйли пожал плечами. Закончив осмотр щенка, он отдал его Мелани:
— У меня была собака... помнишь Чампа?
— Да-да, но это было много лет назад.
Чамп был охотничьей собакой его родителей. Когда Бэйли исполнилось двенадцать, Чампа сшибла машина. Мелани очень хорошо помнила тот день. Бэйли пришел к ней и сказал, что Чамп погиб. Они долго молча сидели на веранде. Он не плакал и не говорил, как ему больно, — боль плескалась в его глазах. За годы их дружбы Мелани узнала — Бэйли может смеяться и балагурить, может делиться с ней своими мечтами, но своей болью он не делится ни с кем.
Когда они вышли из амбара, уже смеркалось. Грязные и голодные, они направились к дому. Бэйли обещал ей душ и горячий ужин перед тем, как она поедет домой.
— Знаешь, я тут стала думать... — начала Мелани.
— Поднимаем флаги, трубы, барабаны играют марш, салют — надо отпраздновать такое событие, — засмеялся Бэйли.
— Я серьезно. О том, как тебе помочь. — Они подошли к машине Мелани, чтобы выгрузить привезенные ею вещи.
— И что же ты придумала? — мужчина взял самую большую коробку, девушка — коробку поменьше.
— До каникул осталась всего неделя. Если я буду приезжать на час перед школой и возвращаться после занятий, может, и не стоит никого нанимать? И я смогу позаботиться о своем малыше.
— Спасибо, очень люблю, когда обо мне заботятся, — улыбнулся Бэйли.
— Ты-то при чем, я о моем маленьком Хитреце.
— Похоже, ты захочешь взять его в дом, — вздохнул мужчина.
Мелани радостно запрыгала на месте:
— Правда, Бэйли, это возможно? Ты не будешь возражать?
— Шериф сказал, что постарается устроить всех собак в хорошие руки, а ты всегда мечтала иметь собаку.
— Да, ну да... Мне кажется, он меня уже немного любит, — она обняла и крепко поцеловала Бэйли в щеку, он в ответ привычно обнял ее, и по ее спине снова поползли мурашки.
Мелани отступила, поражаясь собственной реакции.
— Я пойду в душ первая, — сказала она.
— А я тем временем позабочусь об ужине.
Стоя под горячей струей, Мелани размышляла, что же это такое с ней приключилось, отчего она стала так реагировать на все, даже самые незначительные, прикосновения Бэйли, и в конце концов решила: пожалуй, это естественно — видеть совершенно в другом свете человека, за которого собираешься через семь дней выйти замуж. И абсолютно естественно, что теперь она замечает какие-то вещи, на которые раньше не обращала внимания, — например, какие у него красивые руки, с длинными и сильными пальцами, какая теплая щека...
Вернувшись в гостиную, она увидела, что Бэйли сидит на диване, потягивая пиво.
— Я думала, ты заботишься об ужине.
— Я позаботился. Я заказал пиццу, а на десерт у нас знаменитый вишневый пирог миссис Колдуэл.
— С чего это она испекла тебе пирог?
Бэйли протянул ей свой бокал. Она отхлебнула пару глотков и вернула ему. Мелани никогда не выпивала целый бокал пива, у них вошло в привычку, что она отпивает немного из его бокала.
— Хотелось бы думать, что она сделала это просто потому, что я хороший парень, но ее внучка будет участвовать в конкурсе. — Бэйли поднялся с дивана и направился в душ, бросив на ходу: — Деньги на пиццу — на столе.
Мелани проводила его взглядом, в который раз за эти дни восхитившись его широкими плечами, стройной талией и бедрами, и ее снова как будто обдало жаром. Справившись с собой, она пошла на кухню, накрывать стол к ужину.
Ей очень нравилось, как дом Бэйли выглядит снаружи, но внутри это было типичное жилище холостяка. Хотя на окнах висели ярко-желтые занавески, но на столе не было ни скатерти, ни салфеток, ни каких-нибудь изящных баночек для специй или сухих продуктов, не было никаких украшений: ваз, орнаментов, никаких цветовых пятен, чтобы оживить помещение. Собираясь поселиться здесь, она взяла с собой кое-что из своего дома, решив сделать это место удобным и приятным для себя.
После свадьбы я нарушу аскетичность дома Бэйли.
Накрывая на стол, Мелани пыталась проанализировать те необычные чувства, которые она теперь испытывала, когда видела Бэйли или думала о нем. На самом деле не Бэйли был причиной ее нервозности и даже не предстоящая близость именно с ним. Мысли о близости с мужчиной вообще пугали ее, вызывали и напряжение, и неловкость.
Бэйли не знал о ней лишь одного — того, что она девственница.
Наверняка он считал, что Мелани была близка с Ренди Синклером — парнем, с которым у нее случился роман в колледже. А она, хоть и не лгала ему, никогда не утверждала обратное.
